- КАКОЙ песней или арией вы могли бы выразить ваше нынешнее душевное состояние?
- Арией Виолетты «Всегда свободна» из «Травиаты». Я чувствую внутреннюю свободу, которую нужно было заслужить у Господа Бога и у судьбы, и ни на что ее не променяю. Могу свободно выражать свои мысли и чувства, заниматься любимым делом, любить того, кого сама выбрала.
(Это нынешнее состояние или мечты об этом? - Прим. Рамиля Гарифуллина.)
- А какие сновидения вас посещают?
- Я вообще-то в сны не очень верю. Если просыпаюсь с ощущением чего-то нехорошего, начинаю себя уговаривать, что все будет хорошо.
Однажды, перед очень ответственной премьерой в Нью-Йорке, приснилось, что я выхожу на сцену и с ужасом понимаю, что не помню ни одного слова. Это бывает, когда очень много работаешь над какой-то ролью. Тогда надо просто остановиться, а дня через два все само встанет на свои места.
(Это сон о неврозах, стрессах и психологических издержках профессии оперного певца. Скорее всего, моя пациентка никогда не забывала слова. А сновидение - это работа архетипа тени, то есть обратная сторона того, что моя пациентка всегда внимательна и собранна на сцене.)
- Когда я вас впервые увидел, подумал, что наконец-то на оперной сцене появилась красавица, на которую приятно посмотреть. И второе, о чем подумал: наверное, этой симпатичной девушке тяжело с руководством в театре. Сейчас многие женщины становятся жертвами своих начальников. Вас это миновало?
- Нет, не миновало. Будучи незамужней девушкой, в самом начале оперной жизни, я была ужасно стеснительной, строго воспитанной.
(По-моему, моя пациентка и сейчас такая же.)Я знала, что не пущусь во все тяжкие. И знала, как болезненно реагируют мужчины на отказ, поэтому, как только чувствовала малейшие притязания, сразу смывалась. Многие за это мстили. Но ничего, я все пережила достойно. Никогда не смогу упрекнуть себя, что ради карьеры пустилась с кем-то во все тяжкие.
(Я почувствовал, что моя пациентка сильно переживала, выражая эту проблему.)
- А симпатичным читательницам нашей газеты, имеющим подобные проблемы со своими начальниками, что бы вы посоветовали?
- Если женщина красива и при этом умна, она всегда сможет без оскорблений и кокетства показать мужчине, что у него нет перспектив в сексуальном домогательстве. Нужно уметь поставить на место и не смешивать профессиональное и личное.
- Что вы почувствуете, если вас назовут роковой женщиной?
- У роковых женщин всегда несчастливая судьба, потому что в них сочетаются красота, внутренняя холодность и эгоизм с элементами садизма. В них всегда есть внутренний надлом. Не хочу быть роковой женщиной. Я люблю быть любимой, нравиться, как актриса люблю, когда мною восхищаются, говорят комплименты.
- Например, милиционеры во всех видят преступников. А у оперных певцов бывают профессиональные заболевания? Я вижу, что они закутывают горло, издают какие-то странные и неадекватные ситуации звуки «ми», проверяют свой голос...
- Оперные певцы - рабы рампы и голоса. Даже среди ночи издают странные звуки, мычат, проверяя, есть ли голос. Они боятся сквозняков, боятся разговаривать. Говорят, что от разговоров садится голос.
- Вы можете на улице взять и ни с того ни с сего запеть?
- Нет, это выглядело бы смешно. Но в лесу, если никого поблизости нет, иногда пою. Там голос звучит очень хорошо.
- Вы не относитесь к категории артистов, которые на просьбу спеть начинают ломаться?
- Случаются всякие оказии. Я, например, ненавижу, когда где-нибудь в ресторане мне говорят: «Ну давай, спой нам». Оперное пение - очень серьезное дело. Нужна специальная настройка голоса.
(Моя пациентка часто использует слово «оказия», как бы смягчая в себе нечто скрытое. Но что?)
- Наверное, многие мужчины, видя вашу красоту, боятся вас?
- Наверное. (Сказано с грустью.) Мне многие мужчины говорили, что они не решаются ко мне подойти, потому что я очень горда и неприступна. И что они боятся сразу получить от ворот поворот. Но я адекватный человек.
(В том, что моя пациентка адекватный человек, я действительно убедился выше.)Я разговариваю со всеми людьми, которые ко мне подходят с добрыми намерениями и хорошими словами.
- Что для вас сейчас самое важное, о чем чаще всего думаете?
- Абстрактно говорить невозможно, каждый день предлагает свои чувства и переживания.
(Защита интеллектуализацией.)- Последний период времени для меня очень положительный и насыщенный творчески. Это и телевизионные передачи, и концертные программы, и новые оперные партии. Когда в моей жизни много разноплановой работы, то настроение очень позитивное, потому что находишься в хороших энергиях, в хорошей музыке, в глубоких эмоциях. Не замечаешь мелких жизненных проблем.
- Вы не зацикливаетесь на проигрышах, идете дальше?
- Раньше какую-то мелочь, личную неудовлетворенность принимала близко к сердцу. Потом становишься зрелым, взрослым человеком, пережившим взлеты и поражения. И если ты мудрый, то приобретаешь иммунитет, внутреннюю защиту. Потому что если от любой мелочи впадать в депрессивное состояние и на ней циклиться, то сам себе будешь мешать. Это не значит, что надо бездумно нестись вперед. Мы все равно внутри должны проработать причины каких-то недостатков, которые надо устранить из жизни. Внутренняя работа должна постоянно в тебе идти, и нужно ощущать, на какой ступени развития ты стоишь.
(Либо у моей пациентки произошла глубокая трансформация ценностей, либо это кажущаяся для нее самой зрелость, обусловленная оценкой своих реальных возможностей?) - Представим себе, что ваш певческий голос умел бы разговаривать. Что бы вы ему сказали и что бы он вам ответил?(Рассчитываю на то, что диалог моей пациентки поможет мне глубже раскрыть ее личность.)
- Для меня голос - живая субстанция, которая вместе со мной претерпевает всяческие изменения, разные этапы развития и т.д., и я с ним общаюсь, как хороший скрипач со своим инструментом. Голос - одушевленное существо, у которого есть тело. Иногда голос начинает капризничать и говорит: «Слушай, я устал, отстань от меня, дай отдохнуть». А я его уговариваю: «Мой дорогой, ты отдохнешь, но сейчас позволь мне, пожалуйста, дай мне возможность раскрыть твои лучшие качества». Большие певцы, которые умели общаться со своими голосами, знали все их секреты, говорили, что по-настоящему голос певца звучит один раз в году, и то - в отпуске.
(Увы! Это упражнение не позволило мне глубже понять пациентку. Я услышал общие положения о голосе, без выхода на саму личность.)- Голос - это одна из главных ценностей в вашей жизни... после семьи, например?
(Мне захотелось понять, насколько моя пациентка зациклена на самой себе, как это часто бывает с людьми публичных профессий.)- Для меня голос и семья одинаково важны. Особенно сейчас: мой ребенок вошел в возраст, когда ему очень нужен мой совет и правильный к нему подход. И коллег, и членов моей семьи иногда надо просто уметь понять. Иначе на тебя смотрят как на эгоиста, не желающего обращать никакого внимания на проблемы других людей. Тогда и к тебе будет соответствующее отношение. Я сумела найти в себе силы все время быть как локатор, настроенный на хорошие эмоции в семье, на ощущение взаимопонимания со своим голосом. Считаю, что голос и семья от души неотделимы, и если ты внутренне позитивен и настроен на мажор, то все будет мажорно. Наш внутренний негатив моментально отражается на звуке.
- Какие неживые предметы могли бы вас раскрыть как личность?
- Есть вещи - фамильные украшения, письма, фотографии, которые достались мне по наследству от бабушки, а ей в свою очередь - от прабабушки и т.д. Это реликвии, которые дают мне силы. Наверное, у них уже есть и моя энергия, которая сможет напомнить обо мне моему сыну, приободрить его.
(То есть «хотите познать меня как личность - познавайте историю моей династии». Это психологическая защита.)- Эти вещи так бы вас оценили: «Вы умница, продолжатель традиций»?
- Наверное, они бы похвалили за то, что я свято берегу какие-то семейные традиции, стараюсь передать их своему ребенку. Они мне заповедовали бы узнавать о своей семье как можно больше и дальше в глубь веков. Это дает ключ к пониманию того, кто мы, откуда.
- Вспомните какое-нибудь веское слово педагога или родителей, которое на всю жизнь запомнилось. Какую-нибудь кульминационную фразу, которая сформировала вас как личность.
- Мои родители были очень занятые. Нашим воспитанием с сестрой занималась бабушка, папина мама. Она была удивительно добрым, чистым, духовным человеком, очень верующим. Через сказки, песни, рассказы о семье она воспитывала в нас невероятно бережное отношение к лучшим страницам прошлого России. Рассказывала, как ее бабка и прабабка ходили на поклон к отцу Серафиму Саровскому. Она говорила: «Детонька, пойдем почитаем, детонька, пойдем я тебе что-то расскажу». У нас в доме постоянно были люди. Бабушка была как психотерапевт. Она как-то ненавязчиво давала мудрые советы. Это то, что она во мне воспитала. И мой педагог Надежда Матвеевна Малышева-Виноградова была такой же доброй и мудрой. Это человек из XIX века, той культуры и воспитания. Аккомпанировала Шаляпину, была педагогом-концертмейстером оперной студии Станиславского. Я в 17 лет пришла к Надежде Матвеевне в дом и проводила там все время. Поэтому она воспитала во мне не только профессиональные качества, но и невероятный интерес к русской культуре, читая цитаты Станиславского, Михаила Чехова. Надежда Матвеевна говорила: «Накапливай знания. Будь, как антенна, настроена на позитив, на высокий профессионализм, а все остальное придет. Если будешь думать о том, какой звездой станешь через 5-6 лет, никогда ею не будешь, шлепнешься в первую же лужу».
(Моя пациентка не вспомнила ни одной травмирующей психику фразы, произнесенной людьми из детства. Она рассказывала, откуда возникла та великолепная женщина и артистка, которая сейчас общается со мной.)- Вы были прилежной ученицей или непоседой и хулиганкой?
- Я всегда была девушкой с очень неоднозначным характером: чуть вздорная, взбалмошная, но внимательная к тому, что говорит педагог. Иногда экспериментировала и делала все наоборот. Надежда Матвеевна иногда неожиданно приходила в театр на мои первые спектакли. А потом говорила: «Любанчик, у тебя было очень много плюсиков. Ты уже дала эмоции, и слишком подкрепила это руками, телом... выкаблучивала черт-те что. Вот этого не надо делать».
Я отвечала: «Как?! Это несовременно. Тут надо руку выставить, а тут ногу». Она говорила: «Ни в коем случае, все должно идти от души. Это более достоверно».
- Благодаря творчеству вы становились королевой, а выходили на улицу и видели, что парни-то вокруг «щи лаптем хлебают»? Эта ступенька к ним вниз была высокой?
- Часто отсутствие культуры и воспитания у основной массы народа ужасно раздражали. Думала, ну почему раньше это было так, как мне рассказывали бабушки, педагоги, а теперь все так некрасиво?
- В совковые времена правительственные концерты начинались с оперных певцов...
- И с артистов балета.
- «Маяк», бывало, включаешь, а из радиоприемника всегда доносится какой-нибудь оперный голос. Как вы это оцениваете?
- Это признак культурной сцены. Когда я росла, в стране был очень сильный импульс старой России, еще жили люди, которые понимали, что такое хороший вкус, хорошая музыка, воспитание с самого раннего детства. Я ребенком слушала с бабушкой самую лучшую музыку: Когана, Рихтера, Максакову, Нежданову и т.д. Это был очень положительный момент. Было видно, что искусство в России начинается не с группы «Ногу свело» или «Руку оторвало». А сейчас людей уже тошнит от засилья «дешевки». В Советском Союзе народу демонстрировали, что их история и культура имеет самые глубинные корни.
- Еще звучали патриотические песни. А сейчас вы могли бы выйти и от души спеть о России?
- Сегодня это воспринималось бы очень странно.
- А почему?
- На наших современных концертах это было бы как вставная челюсть. Нужен другой формат. Потому что, если среди елочной мишуры, которая сегодня выскакивает на сцену, вдруг звучит песня о России, это воспринимается по меньшей мере странно. Хотя я очень люблю патриотические песни и считаю, что в правильном контексте они должны звучать в любой нормальной цивилизованной стране. Но сегодня для этого нужна оказия.
- И все-таки вам приходится адаптироваться к искусству постмодерна. Вы понимаете, что надо каким-то образом использовать современные формы, внедрять свое искусство, используя язык клипа, кинематографа?
- Не совсем так. Просто когда ты накопил определенный опыт в жизни, творческий опыт, тебе становится тесно в рамках одной профессии. Тогда настоящие художники всегда смешивали смежные виды искусства.
- Вы недавно снялись в кино. Там есть момент, когда вы идете по аэропорту «Шереметьево» и поете арию...
- Нет, я пою арию потом. Это история артистки, которая волею судьбы осталась на Западе, и ей сказали, что умер ее сын. А потом она свого сына в России находит, уже будучи там большой звездой, приехав сюда на гастроли.
Там звучат и Верди, и Пуччини, и русская песня «Ах ты, ноченька», и «Утро туманное» и так далее. Это первый на постсоветском пространстве фильм, где звучит настоящая музыка.
- Тяжело было сниматься? Говорят, что оперные певцы - плохие драматические актеры. Не было ли со стороны профессиональных актеров какой-то отрицательной энергии, которая вас угнетала? У вас не сложились комплексы?
- Я получила огромное удовольствие. Поучения были со стороны режиссера и моих коллег, потому что мы, оперные певцы, - театральные актеры. Но камера - это увеличительное стекло, где каждая твоя эмоция, каждое движение глаз, губ, не говоря про руки и ноги, все как под микроскопом. Поэтому, конечно, приходилось какие-то вещи просто сдерживать, например широкий театральный жест или резкий кивок. На съемочной площадке мне все помогали. Они были чуткие. И я им очень благодарна, потому что получила хорошую школу. Вообще, я должна вам сказать, что оперные артисты практически не могут существовать перед камерой, в большом кино. Но мой опыт был положительный, и он меня нисколько не испугал.
Общение с этой пациенткой меня совершенно не утомило. Но, несмотря на большую усталость и загруженность, она блистала своим обаянием и женственностью так, что я не справлялся с ролью психоаналитика и постоянно боролся со своим контрпереносом. Моя словоохотливая собеседница так обволакивала меня своими рассказами, что ускользнула от меня как пациентка.