К чему снится живой покойник?

 

 - Почему вы спрятали ее в коридоре? Пригласите ко мне.

 

 - А что, действительно можно определить, как человек сходит с ума?

 

 - Можно определить, как все мы сходим с ума. Но есть ли от этого прок? Многие из нас почему-то настойчиво идут по этому пути. И все-таки позовите свою мать.

(Я чувствую на лице этой молодой женщины выражение «а если этот психолог действительно определит, что моя мать нормальная?»)

 - Понимаете, в чем дело... Нам нужно, чтобы она была немножечко «того». Нужна справка об этом. Мы готовы заплатить. Сколько это будет стоить?

 

 - Для чего вам такая справка?

 

 - Дело в том, что она не желает оставить завещание на свою однокомнатную квартиру. Мы обещаем заплатить как следует за справку.

 

 - И все-таки можно я послушаю вашу маму? А потом подумаем, что делать.

(Женщина нехотя выходит из кабинета и через некоторое время входит с матерью, улыбаясь, подбадривая старушку, как ребенка.)

 - Доктор тебя послушает, посмотрит и все (сюсюкая). И ничего больно не сделает.

 

 - Оставьте нас одних. Пожалуйста.

(Молодая женщина нехотя выходит из моего кабинета.)

 - Ваша дочь утверждает, что вы не желаете оставить завещание на квартиру своим детям? Я чувствую, что проблема совершенно в другом.

(Старушка из беспомощной и глупой превращается в хитрую и предприимчивую. Как и ее дочь, оглядываясь на входную дверь моего кабинета, начинает говорить полушепотом.)

  - Правильно чувствуете. Ну разве вы не видите, что это за люди? Я как-то по глупости оформила завещание на их имя. И через месяц почувствовала, что они стали изживать меня с этого свету, словно желая во чтобы то ни стало завладеть квартирой.

 - Вы почувствовали, как изменилось отношение к вам?

 

 - Мягко сказано. Я тряслась за свою жизнь. Мне даже показалось, что они готовы меня отравить. Но я живучая. Я им еще покажу - продам свою квартиру и поеду доживать старость в Париж. Что, мне пойти здесь в дом престарелых? Да за доллары сейчас все возможно. Я все узнала и поеду через турфирму. Это тур по Европе. Заодно Европу посмотрю. А им фиг! (Показывает кукиш в направлении двери.)

 

 - Я чувствую, что проблема все-таки не в Париже. Ведь с такой квартирой можно и здесь хорошо жить. Можно оформить договор ренты, и вас до конца жизни будут опекать, давать деньги. И даже телевизор с холодильником подарят.

 - У меня уже был такой договор. Они тоже меня чуть не убили. Стали не опекать, а пасти меня, пасти мою смерть. Им ведь выгодно, чтобы я умерла. Поэтому все равно всячески умертвляли бы меня. Я сидела дома и тряслась, ожидая, когда они придут. Не открывала им дверь. Еле-еле прервала договор. Ладно, знакомые помогли. В общем, натерпелась. Уф! (Вздыхает.)

(Действительно, этически этот вопрос не проработан. Любой человек будет переживать, зная, что его смерть выгодна какой-то фирме, которая никак не переживает за него. Все делается ради бизнеса. Удивляюсь тому, как многие старики соглашаются на такие договоры.)

 

 - Ну ладно. Что будем делать с вашей дочерью? Прямо скажу, я на вашей стороне. Она считает, что у вас немного «не хватает».

(Это психологический ход. В действительности я всегда стараюсь быть нейтрально-прозрачным, не отдавая приоритеты ни той ни другой стороне. Я должен сделать все, чтобы они сами себя нарисовали и приняли себя, не убегали от себя, встретились с собой.)

  - (Взбодрилась и хихикает.) Это у меня-то «не хватает»! А знаете вы, что благодаря своей квартире я хорошо зарабатывала? Да, я старая. А знаете ли вы, что у меня была близость с молодыми мужчинами, которые моложе меня в два, в три раза? И все благодаря этой чертовой квартире.

(Я почувствовал, что старушка умна настолько, что в чем-то безумна. Может, действительно дочь частично права?)

 - Они квартировали у меня, опекали. Они имели со мной близость. А все ради того, чтобы я оформила на них завещание. И я оформляла, показывала им и через неделю переоформляла, но на другого. Молодежь сейчас испорченная, готовая на все.

(Если я дам старушке еще немного времени на откровение, то у меня развалятся все представления о старушках. Откуда в ней все это?)

 - Что вы сейчас чувствуете? Для чего мне об этом говорите?

 - Чувствую усталость от всех вас, не верю никому, ни дочери...

  - Ни себе. Вы потеряли доверие к себе и лишь потом ко всем остальным. Не так ли?

 - Себе... (На глазах слезы.) И себе не верю, но в Париж все-таки поеду! (Плачет навзрыд.)

 - Обязательно поедете. Только вот примут ли вас там?

 - Если не примут (старушка на мгновение оцепенела), то спрыгну с Эйфелевой башни. А доллары у меня здесь. Они не знают, что квартиру я уже продала. Внучок только знает. Учуял. И где только эти доллары ни прятала! Уже устала от них. Сначала держала в коммерческом банке, потом в банке с манной крупой. Внучок учуял: бабуль, говорит, плати мне дивиденды с хранимой суммы за неразглашение информации. Плачу теперь  этому рэкетиру. Нет, надо быстрей уезжать.

 Потом в туалете держала. Спрятала под унитазом. Уж больно нравилось мне это место. Сидишь в туалете, светло, тепло, опустишь руку под унитаз, гладишь их и думаешь о Париже. Теперь вот дочь пристает, чтобы в туалете не задерживалась. А я говорю, что у меня понос и метеоризм. Учуяла, наверное. И действительно, учуяла. А она мне говорит: «Что-то твой метеоризм без звука и запаха. Лечить тебя буду». Сама, говорю, лечи свой гайморит и глухоту. С поносом я долго не протянула. Сейчас вот здесь держу (показывает на паховую область). Как говорится, все свое ношу с собой.

(На протяжении этого монолога старушка много хихикала, острила. Складывалось впечатление, что она меня разыгрывает. Единственное, что ее выдавало, - слезы, которые периодически выделялись то ли от смеха, то ли от страданий. Для чего она мне это все рассказывает в подробностях и куда ее несет? Я почувствовал, что это ее протест против окружающей реальности, ситуации, в которую она попала. А Париж - всего лишь успокаивающая мечта или идея-фикс. В эту минуту я почувствовал, что сам готов проводить ее в аэропорт, если бы точно знал, что проблема разрешится. Но проблема была в ином.)

 - Вы, судя по всему, живете сейчас с дочерью? А раньше жили отдельно?

 - Я устала от своих детей, внуков. Вообще-то они у меня все умные, обученные. Институты кончали. Вот и меня учат жить. Дочь занимается системой оздоровления и научила меня сидеть на воде и хлебе. Это полезно и экономно. Спасибо! (Сказала агрессивно.) А чтоб мне одной не скучать в своей однокомнатной квартире, дети меня взяли в свою квартиру, поставили раскладушку в прихожей. Теперь я у них как громоотвод. Приходит внучок из школы - тырк меня в бок - это означает, что он получил сегодня двойку, тырк два раза - две двойки. Но иногда он меня так... обнимет - это значит, родителей вызывают в школу.

(Старушка опять острит или это действительно так.)

 Зять возвращается с работы недовольный, злой - опять зарплату не выдали. Тырк меня. Опять я виновата. И так весь день. Я же в прихожей. Все меня задевают до мозоли.

 Дочка хорошая, душевная. Сейчас бизнесом каким-то занимается. Недавно тоже обняла меня и говорит: «Живи, мама, долго, но лишка не давай». Прям так и сказала. На это у нее хватает. А я думаю, что Бог на этом свете мне срок продлил, чтобы я все свои грехи успела искупить. Хи-хи! А грешила много. Быть мне долгожительницей.

 Душевность их всех я понимаю. Все дело в моей однокомнатной квартире. Но ведь не знают они (хихикает), что я ее недавно продала. (Старушка повторяется.)

- Хорошо. Спасибо. Теперь я хотел бы еще раз поговорить с вашей дочерью.

(Далее я выпроводил старушку из своего кабинета и пригласил ее дочь.)

 - Ваша мама вызвала во мне двойственное чувство. С одной стороны, почему-то развеселила, но с другой, вызвала беспокойство. А вы сейчас что чувствуете?

 - Что, наговорила что-нибудь? Что она вам сказала? Она вечно что-нибудь придумывает. Артистка!

 - Ничего. Я хочу разобраться с мамой.

(Защита отрицанием. Судя по позе и выражению лица, женщина чувствует тревогу. Ее вздох сказал: «Зря я сюда пришла и справки о слабоумии матери не получу».)

 - Я не знаю, кто из вас больше артист и кому верить.

(Я почувствовал, что от анализа сознания своих пациентов пора перейти к истине, то есть к анализу бессознательных процессов - сновидений.)

 - Я чувствую, что вы сами имеете психологическую проблему, и ее необходимо разрешить. Не могли бы вы рассказать свои последние сновидения?

(Женщина кивает головой, как бы соглашаясь на то, чтобы я с ней поработал.)

 - На днях я видела сон, будто хороню свою маму. Вижу сон, будто хороню ее, а она живая и не умирает. Лежит там, где обычно лежат, и почему-то я со своими родственниками ждем того, чтобы ее не стало. Бред какой-то (плачет). Я уважаю и люблю свою мать и не хочу этого.

 - Успокойтесь. По-видимому, вы ждали во сне не смерти матери, а завершения какого-то дела, которое не доделали наяву. Вспомните это чувство.

 - (После длительной паузы). Да, пожалуй, это так. (Женщина успокаивается.)

 - И что было дальше?

 - Она лежит, а я говорю с ней о том, какая она хорошая, как я ее люблю.

 - Вспомните, пожалуйста, о том, что вы чувствовали, когда говорили ей во сне о том, что любите ее?

 - Ну уж точно - не чувствовала чего-то приятного. По-моему, чувствовала какой-то страх, переживание и беспокойство.

 - Не спешите. Что это было за  чувство? Не спешите.

 - (После паузы.) Да, да, да. Это было чувство того, что я ей лгу. Я переживала за то, что она может меня в чем-то разоблачить. Только вот в чем? Я думала во сне о том, верит она мне или нет. Я прожила с ней всю свою жизнь. Она в общем-то хорошая мать. Вырастила меня. Помогла встать на ноги. И я ее люблю, действительно люблю, но... Люблю ее, не как любят обычно.

 - Чувствуете постоянно нарастающее отчуждение?

 - Нет, она не чужая, она моя родная мать, но... да, вы правы. (У пациентки навернулись слезы.)

 - Продолжайте рассказывать сон.

 - Так вот, мы ее хороним, но она все не умирает. Мы, с одной стороны, как бы радуемся, что этого не происходит, а с другой, чувствуем какое-то беспокойство. И это переживание не из-за того, что она не умирает, а из-за того, что мы ее как будто бы обманываем. Вернее, я ее обманываю. Но я почему-то уверена, что во сне мои родственники имеют те же самые переживания, что и я.

 - Хотите, я вам скажу, как закончился ваш сон? Ваша мать во сне так и не умерла, и более того - она встала и начала вас разоблачать, ругать.

 - (Вздрагивает от удивления.) Да. Когда мы ее тело спускали по лестнице вниз, она вдруг встала и помогла нам нести себя. Да. С одной стороны, она лежит, а с другой - помогает себя же нести.

 - Иными словами, она раздвоилась. Судя по всему, она не доверяет вам, так не может положиться на вас, что даже во время собственных похорон решила перестраховаться и понесла себя сама.

 - Действительно, моя мама - самостоятельная, все делает сама, не доверяет никому. Не подпускает близко к себе, но при этом всегда ругается, что ей никто не помогает.

 - Что было дальше в вашем сновидении?

 - Спустили тело на первый этаж, а она взяла да и побежала наверх, обратно к себе в квартиру. Мы побежали за ней, а она закрылась в туалете. Мы ждем ее, переживаем и беспокоимся за то, что в туалете она может что-то сделать с собой. А она не выходит!

 - И все-таки, о чем вы переживали, когда стояли перед туалетом? Неужели это был страх того, что она может наложить на себя руки? Но по логике сна она не должна этого делать. Она же встала из гроба и убежала от вас, не желая быть похороненной!

 - Хотя я и подумала во сне, что она может покончить жизнь самоубийством, эту мысль сразу же отмела. Во сне было страшно от того, что произойдет нечто страшное.

 

 - И что же произошло?
 
 - Моя мать открывает дверь и выбрасывает мне на голову какую-то грязь, слизь, веревки, волосы...

 - Не спешите. Вспомните, что это за волосы, что это за грязь. Не приходилось ли вам наяву переживать, видеть эти волосы с грязью?

 - (После паузы). Да, я вспомнила. Об этой грязи, волосах, гнусном, вызывающем рвоту мусоре я впервые узнала из рассказа моей приятельницы. Мол, есть такие люди, которые ходят на похороны, делают омовение и собирают остатки и грязь, оставшиеся от покойника, чтобы потом с помощью них наводить порчу. Я очень впечатлительная и долго не могла забыть об этом, но вроде бы забыла. Нет, надо же было прийти этой грязи во сне!

 - Получается, эту грязь на вас выбросила ваша мама, как бы желая навести на вас порчу. Вас наказать, отомстить. Не так ли? Как вы думаете, вы заслужили то, что делает ваша мать с вами во сне?

 - (Плачет.) Да, да, да!

 - Таким образом, проживая со своей матерью, вы в чем-то ее обманывали. С одной стороны - любили, с другой - нет. Она для вас является и родной, и отчужденной. Иными словами, у вас в душе возник конфликт между этими двумя полюсами. Родное - отчужденное. Люблю - не люблю. И этот долгий конфликт воплотился во сне и в беспокойстве. Ваш сон - это ваше беспокойство.

 - Да, действительно, уже с детства я переживала о том, что хоть моя мама и родная, но она мне чужда. Понимала, что она моя, что она меня вырастила. В то же время мне что-то мешало по-настоящему крепко обнять ее и поцеловать. Любить так, как настоящую маму, как любят мои подруги. И это мне не удавалось. Чего-то не хватало.

 - Иными словами, сначала вы заблуждались сами, а затем начали «заблуждать» и свою мать. Хотя понятно, что уже в детстве ваша мать в силу каких-то причин вызвала в вас это противоречие. Она сама вас отторгала. А вы ее. Вы «зеркалите» друг друга. Приближаетесь, но сразу же отталкиваетесь.

 - Да, я притягиваюсь к ней, но в то же время отталкиваюсь от нее.

 - Находиться долго в таком неравновесном состоянии вы не смогли, начали переживать, беспокоиться, болеть. У вас было двойственное чувство. Именно из-за него и возникли ваши беспокойства.

 - (С облегчением вздыхает.) И сколько мне теперь так мучиться с ней? Посмотрите, какая она непредсказуемая. Никогда не знаешь, что она может выкинуть. У меня всегда был страх по этому поводу.

 

 Далее я пригласил в кабинет старушку. Она не подошла близко к дочери. Я попросил их разойтись в разные стороны моего кабинета и медленно приближаться друг к другу. При этом постоянно спрашивал об их чувствах по мере приближения. Они приближались с желанием, но когда наступил момент соприкосновения, обе почувствовали, что не желают делать этого. Я все же попросил их обняться. Было сильное сопротивление. Они заметно переживали. Пришлось помочь им и задержать их руки, чтобы не было отторжения. Возникла пауза. Первой заплакала дочь. Ее подхватила мать. Далее я почувствовал, что мне уже не нужно насильно держать их руки друг у друга. Они обнимались и плакали. Я тоже прослезился.