Если верить статистике, сельское хозяйство в России на подъёме. Темпы роста выше, чем в промышленности, на инвестиции закупается новейшая техника. Рентабельность в некоторых отраслях достигает 300–400%. Но именно поэтому в Черноземье за землю идёт не столько война, сколько грязная уличная драка. Здесь кругом Кущёвка: законы не работают, а латифундисты душат фермеров и крестьян приёмами, о которых мечтать не могли помещики из царских времён. Но дело не в том, что агрохолдинги плохи сами по себе. Просто вылезла наружу оборотная сторона административной вертикали: в симбиоз местных царьков и чиновников вынуждены встраиваться суды, полиция и бандиты.
Нам любые дороги дороги
Про кубанского фермера Сергея Демидова вся страна услышала в августе 2013 г., когда он обратился в Общественный антикоррупционный комитет. Сергей много лет арендует землю в Динском районе (Краснодарский край), выращивает пшеницу, подсолнечник, кукурузу. В разгар зерноуборочной к нему приехали вооружённые представители соседних хозяйств «Пластуновское» и «ВМПК» и отобрали урожай на 5 млн. рублей. На Кубани в таких случаях говорят «по беспределу», потому что объяснение «мы когда-то арендовали эту землю, поэтому твой урожай – наш» невозможно оценивать с точки зрения права.
Чем может ответить простой фермер? Позвонил главе района и был послан в жёсткой форме. Отправился в полицию, которая установила факт силового захвата урожая и предложила Демидову обратиться в арбитражный суд, потому что здесь якобы… хозяйственный спор! По словам Сергея Демидова, к наездам и обману он давно привык. Например, в 2011 г. у него обманом выманили деньги на избирательную кампанию главы района Сергея Жиленко: обещали сдать в аренду земли и кинули. Неоднократно угрожали ему и семье.
Эта история вызвала больший резонанс в Москве, чем на Кубани, где ей никто не удивился. Жиленко до сих пор на своём посту. Хотя только в течение 2013 г. его зам Духов уволен в связи с утратой доверия, сотрудник Рогожкин попался с поличным на взятке, под следствием глава управления имущественных и земельных отношений района Нинуа. Глава местных коммунистов Юрий Медведев сравнил ситуацию в районе с Кущёвкой, только там – бандиты, а здесь – власть. По словам лидера местных эсеров Виктора Харенко, власть в Динском районе представляет собой закрытую корпорацию, ориентированную на добычу денег, а жалобы граждан блокируются. С этим трудно спорить: Демидову, например, урожай никто не вернул.
Это кого-то удивляет? Алексей Волченко из станицы Старовеличковская пробовал даже создать движение «В защиту фермеров Краснодарского края». Его акции собирали сотни людей: например, в посёлке Заводской под Ейском около 500 фермеров сожгли тонны семян подсолнечника. Таким образом, показали властям, что товар проще сжечь, чем играть по навязанным ими правилам.
– В 2010 году на каждом углу трубили о наших успехах: мол, на Кубани собрали 10 миллионов тонн пшеницы, 5 тонн с гектара, – говорит Волченко. – Из Новороссийска наше зерно продают за границу по
25 рублей за тонну, а у нас покупают за 3 рубля.Причём продать как-то иначе невозможно: даже на ярмарках у оптовиков приказ сверху: дороже не покупать – иначе ноги сломают. Привозишь на элеватор высококлассное зерно, а тебе говорят, что это 4-й класс, только на муку. И тут же продают на порядок дороже. Из аппарата президента приходят отписки, а ведь это национальный интерес: буханка хлеба в московском магазине могла бы стоить 5 рублей.
Волченко рассказывает, что в 14-тысячной станице Старовеличковская бывший колхоз «Октябрь» поглотил агрохолдинг «Южная межотраслевая компания». Каким-то образом оказались приватизированы дороги, и теперь фермеры не могут попасть на свою землю.
– Берут по 36 рублей за километр, один раз съездить на своё поле стоит под тысячу, – рассказывает Волченко. – Пробиться сложно: у шлагбаумов стоят сотрудники ЧОПов с бейсбольными битами. Пробовали в обход – они стали копать рвы. По закону, если фермер не обрабатывает свою землю, её можно конфисковать. Предлагают за нормальное пользование нашим же полем платить деньги. Считают по-простому: сколько они бы заработали, если бы засеяли его, например, пшеницей. Моё поле, которое у меня в официальной аренде! Более того, они могут прийти на поле любого фермера, уже засеянное картофелем, перекультивировать и засеять своей свёклой. Или забрать чужой урожай. Мы для них никто. Жаловаться? Та же полиция, которая должна нас защищать, угрожает возбуждением уголовных дел, если будем высовываться. Одна фермерша выкопала свёклу, которую без спроса засеяли на её поле, – получила «условняк» за самоуправство.
С тех пор как семья Волченко стала писать жалобы, у них пять раз поджигали дом. Отцу Алексея выбили половину зубов. Однажды поехали на фермерский митинг: прямо за домом машину останавливает наряд ДПС – якобы фальшивое ОСАГО, возбудили дело. Алексея полгода продержали в изоляторе по другому обвинению: будто бы много лет назад он работал во вневедомственной охране и устраивал на службу за деньги. У единственной свидетельницы папа работает в дознании.
Фермеры рассказывают, что почти никто не выделился из колхоза без взятки в суд.
В некоторых инстанциях отказываются принимать документы на право собственности: мелкий клерк, сидя нога на ногу, заявляет: «А просто не хочу» – и с этим трудно что-то поделать. Или захватывают у человека поле, показывают договор: вот ты нам передал землю в аренду на 20 лет. Не твоя подпись? А ты докажи! Тем более если ты сельский труженик, а не юрист-эквилибрист.
Силы самообороны
Как эти люди умудряются выжить? У них редко забирают всё. Ведь и три рубля за килограмм пшеницы позволяет кое-как свести концы с концами. А фермер, у которого начинается уборочная, вряд ли будет бегать по инстанциям. Другое дело, что их дети по таким правилам играть не станут. Нынешние фермеры в большинстве своём – бывшая колхозная элита, неотрывная от земли. А зачем молодому современному человеку жить в абсурде, когда, ссылаясь на Киотский протокол, ему запрещают сжигать солому в поле? А если солому специально подожгут злоумышленники, то придёт эколог и оштрафует его на полмиллиона.
Или вырастил крестьянин рекордный урожай пшеницы и готов ежедневно привозить на переработку 600–700 т свёклы. Завод способен перерабатывать в сотни раз больше, но земледельцу говорят – лимит 50 тонн. Значит, остальное сгниёт? Или придут ветеринары и без единого внятного аргумента вырежут 100 голов его хрюшек. Оказывается, в районе эпидемия «африканской чумы свиней». Но соседний агрохолдинг спокойно работает.
В посёлке Малороссийский Александр Дяткинский по всем правилам оформил 300 га земли, получить которую в натуре не может пятый год. Фермеру предлагают самому договариваться с теми, кто сейчас обрабатывает его землю! По полю ездят неизвестно чьи тракторы, а замглавы Тихорецкого района присылает Дяткинскому ответ: «Кто обрабатывает вашу землю, составляет коммерческую тайну». А пашни Сергея Галенко из Красного поля захватил соседний агрохолдинг: простой крестьянин прошёл через 80 судебных дел в арбитраже! Стоит ли удивляться, что в итоге на него возбудили уголовное дело. Оказывается, когда он с товарищами в 1991 г. вышел из колхоза, это был развал предприятия, совершённый мошеннической группой!
– Наработана относительно законная практика отъёма земли, – говорит юрист Вадим Волков. – Ведь многие фермеры после распада СССР получали землю в аренду на 20–25 лет. Сейчас подходит время её переоформлять. Де-юре у фермера есть первоочередное право продления договора. Но ему предлагают заново пройти все круги регистрации, сделать межевание и опубликовать сообщение в газете. Если после публикации кто-либо предъявит формальную претензию, землю выставят на торги. Даже если земля у крестьянина в собственности, может оказаться, что у агрохолдинга точно такие же документы! Суды стали отменять давние решения о присвоении участку кадастрового номера. И получается, что у вас есть собственность на абстрактные 300 га, которые вы в жизни не сможете обрабатывать.
Можно ли считать такие приёмы рейдерством? Возможно, где-нибудь в Москве или Петербурге, а на Кубани этого слова не встретишь в лексиконе местных чиновников. Наоборот, они досадуют, что «кущёвское дело» оказалось чрезмерно раздутым. Хотя как можно «чрезмерно раздуть» историю с 12 трупами? И не секрет, что арестованный Сергей Цапок поначалу вёл себя очень уверенно и звонил первым лицам края.
Но всё-таки выступления фермеров, особенно на федеральном уровне, для властей неприятны – вслед за ними часто приезжают ревизоры. В 2010 г. в Тихорецком районе на встречу с приезжим прокурором выстроились 60 человек. Оказалось, треть их жалоб связана с деятельностью местных силовиков, ещё половина – чиновников. Даже по официальной статистике выходило, что каждый сотый житель небольшого района за год пострадал от действий бандитов. А ведь многие преступления не регистрировались.
Кстати, одним из людей, которые инициировали ту проверку, стала директор ЗАО «Нива» Татьяна Мартынова. Впоследствии на неё было возбуждено два уголовных дела: за клевету, выразившуюся в письме в столичную газету, и за заведомо ложный донос, под которым подразумевается жалоба в Следственный комитет.
– Я привыкла к таким реакциям системы на любое инакомыслие, – рассказывает Татьяна Мартынова. – Когда мы всем отделением совхоза «Тихорецкий» решили создать своё хозяйство, меня исключили из партии, а детей выгнали из школы. Хотя на словах фермерство властями поощрялось. С тех пор грабили, поджигали дом, однажды имитировали расстрел. Когда вскрылась Кущёвка, я поехала туда – добилась встречи с главой СК Александром Бастрыкиным. Там десятки фермеров собрались: из Астрахани, Ростова, Ставрополья. Мне показалось, власти должны понять, что Кущёвка, мягко говоря, такая не одна. Но что толку от их понимания? В последующие месяцы у меня инициировали шесть проверок, отобрали две трети земли. Реальная власть – на местах. И её боятся всерьёз побеспокоить.
Битва за урожай
Под агрохолдингами обычно подразумевают группу де-юре самостоятельных сельскохозяйственных предприятий, контроль за которыми сосредоточен в одних руках. Покупают, условно говоря, десять колхозов, три элеватора, механизированную базу, создают под это единую сбытовую структуру – получается замкнутый цикл. И не может же глобальный процесс укрупнения производств обойти стороной сельское хозяйство, особенно когда на разорившихся колхозах висят миллионы гектаров неиспользуемой земли.
Со слов кубанских фермеров может показаться, что агрохолдинги – это сельский бич. На самом деле бичом являются отношения, при которых поднявшийся в лихие 90-е бизнес сращивается с властью. А когда этот процесс не контролируется из центра, бандитские методы оказываются наиболее эффективными.
– В 1990-е годы у банков и корпораций скопились огромные капиталы, а после дефолта оказалось, что их выгодно вкладывать в сельское хозяйство, – говорит директор Центра аграрных исследований РАХН Александр Никулин. – Доллар подорожал, рабочая сила подешевела, сократился импорт, да ещё и несколько урожайных лет выдались. Пшеница приносила 400% годовых – больше нефти и газа. Неудивительно, что основные агрохолдинги возникали вокруг крупнейших бизнесменов: Потанина, Дерипаски. А «Газпром» владел территориями размером с Тульскую область.
В 2012 г. под эгидой Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН опубликован доклад «Агрохолдинги России и их роль в производстве зерна».В нём отмечается, что толчок развитию латифундий дали новый Земельный кодекс и Закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», принятые в 2001–2002 годах. В них не заложено никаких ограничений для покупателей земли, что положило конец отпугивающим инвесторов слухам об отмене частной собственности на землю. Наоборот, «крупняк» получил сигнал: можно за копейки получить главный в стране актив.
По состоянию на 2006 г. главным латифундистом оказалось Росимущество с филиалами: ему принадлежало аж 824 юрлица. Крупнейшими агрохолдингами обзавелись Рособразование и ФСИН, не говоря уже о Минсельхозе. «Газпром», владевший огромными угодьями через своих «дочек» «Мосагрогаз» и «Астраханьагрогаз», наоборот, часть активов распродал, когда рынок достиг пика. Ну и региональные власти не остались в стороне: лидером по числу агрохолдингов стала Белгородская область, а Минсельхоз Дагестана оказался учредителем 38 образований. Что касается плодородной Кубани, то губернатора Александра Ткачёва давно связывают с объединением «Агрокомплекс»: 200 тыс. га земли, 15 млрд. руб. оборота и 355 собственных магазинов. Отмахиваться трудно: совет директоров «Агрокомплекса» возглавляет отец губернатора Николай Ткачёв, среди акционеров называют старшего брата Алексея. Кстати, конфискованные у семьи Цапков гектары отдали вовсе не фермеру Волченко. А сами догадайтесь кому.
По разным оценкам, в России от 400 до 700 агрохолдингов, которым принадлежит около 15 млн. га сельхозугодий. Они обеспечивают около четверти производства в сельском хозяйстве, хотя по пшенице – всего 8%. На агрохолдинги приходится около половина закупаемой в стране техники, но уровень зарплат у них невысок.
В вышеупомянутом докладе «Агрохолдинги России» приводятся данные по предприятию «Оскольская земля» (в прошлом «Стойленская нива»): зарплата составляет 59% от средней по сельхозпредприятиям Белгородской области.
Агрохолдинги часто упрекают в потребительстве: мол, какой бы отсталой ни была колхозная система, она была нацелена на местное население. Поощрялись нерентабельные предприятия, зато не разъезжались безработные, и деревня не деградировала. Для колхозников строили клубы, школы, детсады – люди не боялись создавать семьи. Сегодня система нацелена исключительно на извлечение прибыли.
– С точки зрения отношений между субъектами рынка мы откатились в Средневековье, – говорит фермер из Ставрополья Артём Козинцев. – Типичная ситуация: московский банк купил колхоз в Черноземье. Из двух тысяч работников оставят сто. Для них купят тракторы с видеокамерами: остановился в поле на перекур – приезжает охрана и бьёт морду. С баланса сбрасывают всё нерентабельное: детсады, библиотеки, вырубают сады, потому что с ними много возни. Если на молоко сегодня невысокая цена – пускают под нож всё стадо. Очень часто закупают несколько хозяйств в разных регионах, чтобы можно было нанять узбеков за копейки и перевозить их вместе с техникой вахтовым методом. Во что превратится цветущая Кубань лет через 20 такого хозяйствования?
Тот факт, что в России примерно
50 тыс. реально работающих фермеров – это чудо. У некоторых из них по 300–500 га своей земли. Хотя много было переживаний, что большевики под корень истребили «кулаков» – фундамент русского крестьянства. Сегодня очевидно, что кулацкий класс жив, но над ним висит новая угроза – теперь уже точно необратимая. Нынешние фермеры родом из колхозов. А кого породит сегодняшний день?
Приёмы против лома
Предпринимателю Антону Коновалову всего 29 лет, но он знает о том, как противостоять отъёму собственности едва ли не лучше всех в Краснодаре. В 2008 г. родители Антона купили рыболовецкую артель в Каневском районе у одной из «дочек» «Газпрома». А дальше, как у многих на Кубани: 150 арбитражных дел, аресты, уголовные дела, нападения из-за угла. Но оказалось, с этим можно бороться.
- Площадь агрофирмы «Новая жизнь» под Ейском составляла 1300 га: половина – пашни, половина – система из 11 прудов, где можно разводить рыбу, даже осетра. Через лиман есть выход в Азовское море. Предприятие купили у «Газпром трансгаз Краснодар» на торгах единым лотом за 38 миллионов руб.: думали развивать, хотя раньше дела с сельским хозяйством не имели. Через месяц выяснилось, что к фирме прилагаются ещё какая-то недвижимость и урожай, и цена возросла до 52 миллионов. Когда начали разбираться на месте, оказалось, урожая нет, а многих объектов не хватает.
В 2,5 миллиона оценён обветшавший коровник, а новое здание значится как недостроенное, и в нашу покупку не входит. Потом с нас пытались по суду получить деньги якобы за аренду этого недостроя!
Атака на бизнес нашей семьи началась по всем фронтам. Попытались отнять офисное здание в центре Краснодара через фальшивый договор купли-продажи, подделав подписи родителей. По суду получили право взыскать с нас полную стоимость агрофирмы, которую мы рассчитывали выплачивать постепенно. Появилась бригада следователей из ЮФО, отца упекли на два месяца в СИЗО, потом избили на улице. Ввели внешнее управление. За всем этим стояли люди, связанные с бизнесом «Газпрома». Районное начальство предложило уволить весь коллектив агрофирмы, чтобы не портить им показатели.
За шесть лет борьбы мы отстояли почти всё. Правда, агрофирма потеряла все пашни, без нас угробили всю рыбу, уволили около 100 сотрудников. Мы ни разу не платили взяток. Когда наш конкурсный управляющий предложил мне «заслать» в арбитраж, я написал на него в СК, и его задержали с поличным. Судьи тоже очень разные, а многие жертвы рейдерства опускают руки заранее, убеждая себя, что «всё куплено». Жертв, кстати, сотни. Обычно они сразу идут за справедливостью к самому большому начальству, не утруждая себя сбором ответов на низших инстанциях. Людей можно понять: отъём собственности происходит нагло и стремительно. Но если выложить перед ним документы, то «большое начальство» бывает не таким уж и скверным.
Председатель Немо
В ситуации с агрохолдингами показательны два факта. Во-первых, никто точно не знает, сколько у них земли. Во-вторых, неизвестно, кому они принадлежат.
Рейтинг российских агрохолдингов составляли неоднократно. По мнению главы Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрия Рылько, одно исследование отражает «наличие земли под условным контролем, т.е. включают многочисленные договоры аренды…». То есть каждый агрохолдинг может обрабатывать собственную землю. А может колхозную – по договору с пайщиком, например. А может, увы, и без согласия владельца. И поди разберись, что считать собственно его владениями.
Не всегда очевидны конечные бенефициары агрохолдингов. Взять, например, возглавляющую рейтинги «Русагро» с оборотом в 31 млрд. руб. за 2010 год. Этот агрохолдинг поглотил бизнес другого «крупняка» – «Стойленской нивы», взяв у неё в аренду с правом последующего выкупа 100 тыс. га земли. В апреле 2011 г. «Русагро» провела IPO на Лондонской фондовой бирже и стоит около 60 миллиардов. Головная компания «Русагро» – кипрская Ros AGRO PLC. Сообщалось, что 75% акций Ros AGRO PLC принадлежало семье члена Совета Федерации РФ от Белгородской области Вадима Мошковича. Но можно ли быть в этом уверенным?
На Кипр ведут следы и другого мастодонта – группы «Продимекс». Владельцем компании является кипрская Prodimex Farming Group, конечными бенефициарами которой называют председателя совета директоров Игоря Худокормова, руководителя агронаправления Виталия Цандо и гендиректора Владимира Пчёлкина. Группа производит более 15% российского сахара и контролирует сельхозугодья площадью 570 тыс. гектаров.
По данным Росреестра, площадь сельхозугодий России составляет около 200 млн. га, из них пашни – 115 миллионов. И около 10% этого объёма принадлежит зарубежным собственникам через цепочку посредников. Хотя Земельный кодекс запрещает владеть землями сельхозназначения иностранцам, де-факто запрет не распространяется на «внучек» заморских инвесторов. Сегодня 1 га земли на кубанском Черноземье стоит в 2–3 раза дешевле, чем в долине Луары. А в начале 2000-х цена отличалась в 10–15 раз.