12 апреля День Космонавтики. Именно так – с большой буквы. Неоспоримый приоритет Советского Союза в этой области был признан во всём мире. В пятницу в Георгиевском зале Кремля будут вручать награды, потоки славословия прольются с голубых экранов и со страниц газет. И это будет правильно. Но не до конца.
Что происходит с российской космонавтикой сегодня? Зачем строить новый космодром «Восточный»? Во что нам обходится станция МКС? Эти и другие вопросы «АН» задали руководителю подготовки и пуска ракеты-носителя «Энергия» и ракетно-космической транспортной системы «Энергия – Буран», доктору технических наук, генерал-майору запаса Владимиру ГУДИЛИНУ.
И снится нам не рокот космодрома
– Владимир Евгеньевич, в ближайшие дни президент Путин посетит строящийся космодром «Восточный». Насколько он нужен стране?
– Но мой взгляд, это было политическое решение. Бывший начальник Роскосмоса А. Перминов убедил руководство страны, что надо строить новый космодром и параллельно «освоить» триллионы рублей. Никто не считал, что эти деньги можно использовать более разумно и рационально. Когда мы – группа профессионалов, которые всю жизнь отдали космосу – гражданскому и военному, пытаемся что-то доказать, нам отвечают: это дело политическое, не раскачивайте лодку. Мы послали документы, письмо Дм. Медведеву – всё гибнет в чиновничьих недрах.
– Но такие решения не принимаются просто так?
– Наоборот. Сейчас решения принимаются именно просто так, потому что очередной царь сказал. Как делается по уму? Вначале при планировании строительства нового космодрома надо ответить на три простых вопроса: зачем, какой и где? На них можно ответить по результатам проведённых исследований на основе исходных данных с учётом всех обстоятельств. И только потом разработать технические требования к космодрому. Если бы они были разработаны, тогда было бы понятно, что делать и для каких целей. Дальше начинается нормальная схема работы. Надо писать эскизные проекты, защищать их установленным порядком, проходить госэкспертизу, делать технико-экономическое обоснование.
Сегодня ничего этого не сделано. А без такого обоснования цена космодрома вначале была 37 миллиардов, потом 47. Вдруг появилось 80 миллиардов рублей. Потом – 160. Теперь прогнозируется 600 миллиардов рублей. А мы считаем, что строительство обойдётся в триллион с копейками. Это как сочинская эпопея – вначале 300 миллиардов рублей, потом 900, а в результате 20% не достроено…
Так и на «Восточном» будет, ведь не было сделано технико-экономического обоснования, не определена структура – зачем, почему, какие старты, какие комплексы?
– Но если мы вдруг потеряем Байконур, а Россию часто шантажируют этим, как тогда отправлять экипажи на МКС, кроме «Восточного»?
– Ещё одна легенда. Что значит доставить ракету «Союз» или «Протон» до Благовещенска по Транссибирской магистрали? Ракеты надо везти из Самары, блоки от нас – из «Энергии» или с Хруничева, компоненты топлива –из Новочеркасска. Оттуда надо вести кислород, перекись водорода, жидкий азот. Керосин – из Омска. Надо везти туда все металлоконструкции. Транссибирская магистраль будет заставлена составами с определённой литерностью, которые надо будет пропускать, железные дороги перекрывать. Далее нужно говорить о трассах полёта, о многом другом. Подходит ли всё это для Благовещенска?
Пока выполняется волюнтаристское решение – побыстрее построить, что-нибудь затащить туда и запустить. Сами не знаем, но что-нибудь запустим, какой-нибудь аппарат найдём.
– Но нам нужен новый космодром?
– Если и нужен, то другой и в другом месте. У нас есть Капустин Яр в Астраханской области, почему он пустует? Он на той же широте, и плечо подвоза гораздо меньше. Но и здесь вначале необходимо провести полномасштабные научно-исследовательские работы, разработать тактико-технические требования. При этом бессмысленно решать задачи без Министерства обороны, без включения космодрома в государственную программу вооружений. Чистая коммерция – надувательство. Программа должна быть национальной. Она должна иметь господдержку, как «Буран», который строили 15 министерств, 45 научно-производственных объединений, 1206 предприятий, 1 млн. 200 тыс. человек.
Президент Путин выиграл бы сейчас в глазах всей космической общественности, если бы заявил: мы поторопились с созданием космодрома, мы должны ещё раз всё внимательно просчитать. Даже если вновь это будет «Восточный», то и тогда нужно делать всё как положено. Снимем вопрос «где?», но остаётся ещё два вопроса: «зачем?» и «какой?».
Биография
Генерал-майор запаса, доктор технических наук Владимир Евгеньевич Гудилин родился 8 апреля 1938 года. Окончил Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище им. Ф.Э. Дзержинского. В Вооружённых силах СССР с 8 июля 1955 года. Инженер-лейтенант, капитан I ранга – инженер. Звание генерал-майор получил в 1985 году. Офицерскую службу начал командиром 3-й группы 1-го дивизиона БЧ-5 подводной лодки «К-5» 206-й отдельной бригады подводных лодок подводных сил Северного флота. На космодроме Байконур служил на различных ответственных должностях с 1966 года. Заместитель руководителя 50-го Центрального НИИ МО по научной работе. Уволен в запас в звании генерал-майора в 1993 году. Награждён орденом Ленина. В настоящее время работает советником руководителя РКК «Энергия» им. С.П. Королёва.
Академик Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского.
МКС, МКС, ну куда же ты залез?
– Много финансовых ресурсов Роскосмоса уходит на обслуживание МКС?
– Чем раньше мы унесём ноги с МКС, тем лучше. Пилотируемый орбитальный комплекс нам ничего не даёт ни в гражданском, ни в военном отношении. Зато съедает много ресурсов. Половина чрезвычайно ограниченного бюджета Роскосмоса тратится на эту станцию. Но проблема не только в деньгах. Для России МКС – пройденный этап. Надо стремиться к новым разработкам, а весь научный потенциал работает на станцию. Из-за этого наблюдается колоссальное отставание в разработке новых, прорывных направлений.
Нас уже втянули в «Морской старт». Пока его делали, используя старый задел, мы не развивались. За это время американцы создали ракету-носитель «Дельта IV» в пяти версиях. Они создают сверхтяжёлую ракету-носитель SLS на 70 тонн и 130 тонн. Почти закончили MPCV («Орион») – многоразовый пилотируемый космический корабль. Пять кораблей разной конфигурации. А мы всё возимся с МКС, с «Морским стартом».
Уверен, что к 2020 году, когда мы достроим свои сегменты МКС, американцы попросту выйдут из проекта. И повесят её нам на шею тяжёлым ярмом. Но одни мы её эксплуатировать не сможем – денег не хватит. Не пора ли подумать, как завершить работу на станции и эти средства направить на развитие космической инфраструктуры, в том числе и на нормальное строительство космодрома?
– Вы говорите, что во время разработки «Морского старта» американцы ушли далеко вперёд. Но у нас также разрабатывается модульная ракета «Ангара»…
– «Ангара» – мертворождённое дитя, прокисшее тесто. Из него уже ничего не поднимется. Как проверить выход ракеты из стартовой системы? Сейчас же негде провести экспериментальную отработку «Ангары». Всё разрушили. Понимают, что провести отработку не могут, но на пуск идут. Ракета необычна, она состоит из универсальных одинаковых ракетных модулей. Как она будет в полёте разделяться? Может, при разделении будут такие возмущающие воздействия на центральный блок, что сработает система отключения и ракета упадёт. Надо всё восстановить, в том числе и кадровый потенциал.
При этом практически не развиваются новые технологии. Для того же «Бурана» было разработано 500 уникальных технологий, связанных и с технологией производства водорода, и с системой управления, и с композитными материалами, технологии заправки. Была выполнена полномасштабная наземная экспериментальная отработка, которая обеспечила успешный пуск с первого раза. Двигатели наработали по 700 тысяч секунд. Один двигатель включался 10-кратно – когда отрабатывали, система управления прошла 1500 электронных пусков, все технологии испытывались. На полигоне провели 10 заправок водородом, керосином, кислородом, отработали систему управления наземного технологического оборудования, провели огневые испытания изделия на старте без пуска водородного двигателя. И только тогда было принято решение идти на пуск. А «Ангара» сегодня конструктивно несовершенна, неотработанна. Неизвестно, полетит ли она вообще? Многие разработчики даже говорят, что на первый пуск не поедут.
– Кроме проблем с испытаниями, есть и чисто технические сложности с «Ангарой»?
– Не только с «Ангарой». У нас практически уничтожены производства электронно-компонентной базы (ЭКБ). Ещё в далёком 2006 году появилось постановление правительства, в нём говорится о том, что нужно создавать резину, краски, металл, оптику и электронику. Для этого нужно строить заводы. Ведь есть задачи, которые необходимо выполнить в системном плане, для того чтобы решить целевую задачу.
Но вместо строительства идёт разрушение даже того, что есть. Несколько лет назад вообще встал вопрос о существовании нашего ракетного ядерного щита в рамках подвижных комплексов. В Твери был завод по производству углеродной нити. Его вдруг решили продать частникам. Отстояли. Другие заводы тоже отстояли. И только поэтому мы всё ещё производим двигатели. Так вот надо заняться и электронной компонентной базой, и двигателями, и испытательной базой, и производственной базой. Были же станки с числовым программным управлением, когда делали водородный двигатель КБХ, точность была 1–2 микрона.
У нас и сегодня есть хорошие станки. Мы можем с разработанной на компьютере объёмной модели передать данные на станки с программным управлением. Вот этим заняться надо, а не копать ямы на «Восточном» под устаревший «Союз-2».
И всё же главный вопрос – кадры оборонки, кадры нужно привлекать либо зарплатой, либо идеей. Какие новые идеи на «Союз-2» или на «Ангаре»? А на той же ракете «Русь» можно разрабатывать новые задачи с учётом и новых материалов, конструкций и управления. Уникальная ведь пилотируемая транспортная система. Вот что надо развивать! А проект то открывается, то закрывается. Денег якобы нет. Смотреть надо вперёд, а не топтаться на месте.
Справка «АН»
Космодром «Восточный» строится на Дальнем Востоке в Амурской области. Строительство начато в середине 2012 года, первый пуск ракеты-носителя планируется на конец 2015 года, первый запуск пилотируемого космического корабля – на 2018 год.
Общая площадь – примерно 700 кв. км. «Восточный» будет располагаться недалеко от расформированного в 2007 году космодрома «Свободный», а жилой городок для персонала – на территории города Углегорска. Планируется строительство 10 технических и обеспечивающих площадок. В ходе строительства будет построен стартовый комплекс ракеты-носителя среднего класса повышенной грузоподъёмности (до 20 тонн) в составе двух пусковых установок, аэродром, кислородно-азотный завод, водородный завод, система электроснабжения, 115 км автомобильных и 125 км железных дорог, включая железнодорожную ветку от станции Ледяная.
Полный ввод космодрома в строй планируется в 2020 году.
На первый этап строительства космодрома из бюджета России выделено 81 млрд. рублей на период до 2015 года на создание обеспечивающей инфраструктуры космодрома. В рамках федеральной космической программы на космические технологии выделено 92 млрд. рублей. Всего на строительство космодрома, только по предварительным данным, будет потрачено предположительно 300 млрд. рублей.
Свистать всех вперёд
– Владимир Евгеньевич, вы сказали, что «Восточный» создаётся без участия Минобороны и, в частности, Воздушно-космических войск. А не очень ли накладно для страны иметь несколько космодромов, отдельно гражданских, отдельно военных?
– Если каждое министерство начнёт строить свой космодром, это будет полная глупость. Главным экспертом должно выступать Минобороны. Без задач, которые ставит военное ведомство, – это расточительство. К сожалению, организационно-техническая основа Вооружённых сил разрушена до основания. Ранее был специальный орган – Центр оперативных стратегических исследований (ЦОС), который занимался анализом угроз, в том числе из космоса, формировал требования к средствам космических вооружений. Они превращались в требования по всем делам и уходили в прикладные институты, в институты видов войск. Те на основании анализа дел в промышленности предлагали космические средства для отражения или парирования угроз, которые существуют. ЦОС разогнали. Попытки Д. Рогозина создать Агентство по стратегическим исследованиям пока не воплотились в работающую структуру. Агентства по новым технологиям нет. Доктрины по использованию космического пространства нет.
В то же время у наших «заклятых друзей» американцев чётко прослеживаются три основные тенденции. Первая – концепция быстрой глобальной войны с применением высокоточного оружия. Вероятность ядерной войны настолько мала, что ядерные силы США в тягость, и они готовы от них отказаться. У них сегодня такое превосходство в обычных вооружениях, что могут любого, в любой момент задавить без ядерного оружия, и нас в том числе. В этом плане они рассчитывают на использование не только высокоточного оружия, но и космических средств для обеспечения боевых действий, в том числе и гиперзвуковых блоков. Проходит испытания гиперзвуковая крылатая ракета Х-51, способная за
1–2 часа доставить ударный блок в любую точку мира.
Вторая – это доктрина использования космического пространства в интересах национальной безопасности. НАТО, и в первую очередь США, разворачивает разведывательные ударные комплексы с использованием информационной системы, которая позволит им наносить удары в любой точке земного шара в течение короткого оперативного времени – часа-двух для подавления технических средств живой силы противника на любом расстоянии.
Третья концепция – развитие сетецентрических войн. У американцев уже есть глобальная, высоко защищённая связь, где каждый с каждым может говорить в любой точке земного шара. Она позволяет управлять вооружённым конфликтом из Пентагона, буквально не выходя из кабинета. Причём в режиме реального времени.
Сегодня они идут дальше. Раньше мы считали, что можем противодействовать этой информационной системе, выведя из строя информационный земной видеоаппарат «Лакросс», космические аппараты на орбите, и тем самым лишим их возможности управления войсками. Сегодня появилась концепция интегрированной информационной связи, которая включает в себя все космические аппараты, запущенные странами НАТО. Сегодня они создают мощную информационную систему, которая позволяет им обеспечить взаимодействие всех видов, родов войск НАТО и других в ведении боевых действий с применением высокоточного оружия.
Что мы на это ответим? Доктрины симметричного ответа нет, а это если не безрассудство, то преступление. Недавно меня попросили дать экспертную оценку места России в космосе к 2030 году. Я написал, что максимум 4–5-е. Мы будем страной, которая использует результаты деятельности других государств и занимается в незначительной степени задачами разработки собственных средств для боевого применения. Вот наше место в космосе к 2030 году.
– Но есть же планы полёта на Луну, Марс. Этого мало?
– А на чём? У нас была «Энергия», которая имела огромный модернизационный потенциал. На её базе был сделан ракетоноситель «Вулкан» на 240 тонн полезной нагрузки. При постановке задачи достичь Луны или Марса, мы могли в течение трёх лет: запустить пять ракет с двух-трёх стартов и состыковать их на орбите. Пять ракет по 240 тонн – 1200 тонн. С этим потенциалом можно было бы на Марс лететь и ещё дальше. В 80-х годах мы к освоению Луны и Марса были гораздо ближе, чем сейчас. И гораздо ближе, чем мы будем через 50, а может, и 100 лет.
– Вы пессимист...
– Я сторонник развития космоса, но я за такой космос, который поднимет престиж нашей страны хотя бы на прежний уровень и немного двинет дальше. И мы станем действительно великой космической державой не на словах, как сегодня провозглашается, а на деле. На флоте есть такая команда, которая подаётся каждые полчаса вахтовым механиком: осмотреться в отсеках и доложить: отсек осмотрен, замечаний нет. Вот и сейчас нужно осмотреться в отсеках и доложить, что есть замечания: нет технических требований, нет целевых задач и так далее и тому подобное. Если это не преодолеть, Россия рискует вообще потерять статус великой космической державы.
От редакции. «АН» от всей души поздравляют Владимира Евгеньевича Гудилина с 75-летием. Желаем ему космического здоровья, звёздного терпения и победы в нелёгкой борьбе с трясиной российского космического чиновничества.