В России более 30 млн бюджетников, и власти любого региона обязаны регулярно повышать им зарплаты. В некоторых субъектах из бюджета кормятся три четверти работников, на них уходит львиная доля куцей областной казны. В сытые годы народ особо не переживал, понимая под бюджетниками врачей, учителей да библиотекарей. Но оказалось, что врачей в России в районе полумиллиона человек. А кто все остальные? Из телевизора мы слышим, что зарплата учителя в стране перевалила за 50 тысяч, но, наблюдая повальное закрытие школ и больниц, начинаешь подозревать, что нам опять пудрят мозги.
Кто нас лечит?
В апреле 2016 г. Минфин представил правительственной комиссии под руководством первого вице-премьера Игоря Шувалова документ «Оптимизация сети и численности работников государственных и муниципальных учреждений». Минфин уверяет, что количество специалистов в образовании и медицине «превышает значительно» показатели многих развитых стран. А значит, нужно ещё подсократить их количество, несмотря на растущую в большинстве регионов смертность (в Москве в 2015 г. был рост на 4,4%). Из рекомендаций Минфина также следует, что увольнения должны подхлестнуть производительность труда у тех же врачей. Из министерства кажется, что они слишком обленились, хотя городской терапевт должен принимать пациента за 9 минут, а в глубинке одна «скорая» скачет в радиусе 200 км.
Между документом и реальностью прослеживаются явные нестыковки. Ну как же «превышает значительно», если в Германии на 1 тыс. человек приходится 4 врача, во Франции – 3,3, в Великобритании – 2,81, а в великой России – только 2,53 врача? Немецкому терапевту рекомендовано тратить на приём пациента 20 минут, причём никто его не лишит части заработка за превышение «нормативов». А наш должен укладываться за 9 минут, даже если медлительная бабушка раздевалась 15. Вряд ли в Германии треть врачей сосредоточены в Берлине или Мюнхене. А у нас 107 тыс. эскулапов – москвичи, зато в Карачаево-Черкесии на 1 тыс. жителей приходится 0,14 врача.
С численностью врачей в России давняя неразбериха. Всемирная организация здравоохранения в последние годы ставила нашу страну на 4–5-е места в мире по обеспеченности медиками. Возможно, ВОЗ пользовалась данными Росстата, согласно которым у нас 703 тыс. врачей. А по сведениям Минздрава, на начало 2016 г. в России трудилось 543,6 тыс. врачей и 1,3 млн медицинских работников со средним профессиональным образованием. А если сложить вместе терапевтов, педиатров, хирургов, офтальмологов, лоров и других специалистов, то получится чуть более 300 тысяч. По словам главы Минздрава Вероники Скворцовой, в 2015 г. число врачей выросло на 1061 человек. А по данным Ассоциации медицинских обществ, в 2013–2015 гг., наоборот, сократилось на 23 тысячи. Кому верить? В 2010 г. глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова заявила, что дефицит врачей в России составляет 27%. Нынешний министр Скворцова жаловалась на недостачу 40 тыс. специалистов, а ещё столько же ежегодно уходят из профессии. За один только 2015 г. в стране ликвидирована 41 тыс. коек, а 2013–2014 гг. – около 60 тысяч. Количество госпитализаций в 2014 г. снизилось на 32 тыс., а в 2015-м – уже на 312 тысяч. Из доклада Счётной палаты следует, что в двух третях сельских населённых пунктов нельзя получить никаких видов медицинской помощи. Разве всё это похоже на избыток врачей, про который говорит Минфин?
Статистические несуразности объяснить не так и сложно: в одни подсчёты попадают только врачи, а в другие – вся административная надстройка здравоохранения. В надстройке часто встречаются бывшие хирурги или офтальмологи, квалификация которых позволяет им хоть завтра выйти к пациентам. Но они же не выходят! Похожая чехарда в сфере образования, где по официальной статистике, в 2008 г. числилось около 6 млн занятых. При этом в 53 тыс. школ насчитывалось 1,3 млн учителей, а в вузах – 340 тыс. преподавателей. Допустим, что с преподавателями колледжей и техникумов непосредственно передают знания молодёжи 2 млн человек. А кто остальные 4 миллиона?
– Вероятно, контролёры, методисты, чиновники всевозможных РОНО и комитетов по образованию, которые есть на федеральном, областном, городском, районном и муниципальном уровне, – говорит учитель истории Алла Левникова. – Я знаю пример сельской школы, где на двух учителей есть директор, замдиректора, секретарь, бухгалтер, психолог и методист, которые организуют их деятельность. Учеников всего 10, предмет одновременно слушают ребята 8 и 14 лет. На эти уроки регулярно сваливается ещё и методист из областного центра, который пишет длинные заключения о том, что преподавание ведётся не по методикам и стандартам, одобренным в Москве. Система дико забюрократизирована. Преподаётся, например, абсолютно выдуманная история, но любые письма наверх с перечнем всевозможных глупостей в методичках словно растворяются в воздухе – ни ответа, ни привета.
В начале нулевых в школах преподавали 1,7 млн человек, сегодня – не многим более миллиона. В планах на 2017 г. во многих субъектах – новые оптимизации общеобразовательных школ, преимущественно на селе. Согласно исследованию Михаила Аграновича из Федерального института развития образования, в развитых странах на одного учителя приходится от 12 до 15 школьников, в России этот показатель перевалил за 20. Несмотря на лютующую оптимизацию, правительство РФ распределит в 2017 г. между бюджетами 57 субъектов 25 млрд рублей субсидий на создание новых мест в общеобразовательных организациях. Средства направляются на строительство, приобретение (выкуп), капитальный ремонт или реконструкцию не менее одного школьного здания. Ожидается, что в 2017 г. в общеобразовательных организациях будет создано не менее 98 тыс. новых мест. А сколько мест сократится? Сколько будет закрыто школ вместо одной новой, необходимой для отчёта за федеральные миллиарды?
Бюджетник Якунин
Если учителя и врачи составляют абсолютное меньшинство бюджетников, то кто тогда эти 30 миллионов? Кто тот каждый третий работающий россиянин, ради которого выпускается последняя кровь из областных бюджетов? В первую голову – это силовики. Летом 2016 г. президент Владимир Путин подписал указ об увеличении штата сотрудников МВД России более чем на 64 тыс. человек – теперь их 1,06 млн человек. МВД вернули функции расформированных ФСКН и ФМС. К слову, в СССР с населением 290 млн человек милиционеров было почти вдвое меньше – 628 тысяч. И ошибочно думать, что преступность тогда была сильно ниже: в 1989 г. в РСФСР зафиксировано 12,4 убийства на 100 тыс. жителей, сегодня – 15 убийств.
Кроме того, из союзного МВД выделились самостоятельные структуры вроде ФСИН численностью около 300 тыс. человек. МЧС после всех сокращений насчитывает 288 тысяч. Личный состав ФСБ, ФСО и СВР засекречен, но это вполне может быть ещё 200–300 тыс. сотрудников. Штатная численность Минобороны составляет 1,8 млн, из них военнослужащих чуть более миллиона. А ещё на страже законности стоят Следственный комитет, органы прокуратуры, судьи, судебные приставы. Численность всего силового блока тянет на 5 млн человек.
Да и обходится каждый из них дороже эскулапов. Например, расходы ФСИН в 2015 г. составили 266 млрд рублей, что превышает бюджеты Минздрава, Минсельхоза, Минпромторга, Минтруда и МЧС. В структуру ФСИН входят 19 управлений, 50 центров медицинской и социальной реабилитации, 7 больниц, 75 военно-врачебных комиссий и 3 санатория. А заодно 7 вузов, 3 института повышения квалификации, 2 межрегиональных учебных центра, 9 учебных центров территориальных органов и даже 2 НИИ с 3 филиалами.
Похоже, сердцевина бюджетной трясины – это всевозможные ГУПы. В России только федеральных унитарных предприятий – 5,7 тысячи. И ещё 3,6 тыс. АО с полным или частичным присутствием государства. В одном только РЖД после матёрых сокращений остались 830 тыс. сотрудников. И далеко не все из них водят локомотивы. В СМИ сообщалось, что в недавнем прошлом глава РЖД Владимир Якунин зарабатывал в своей бюджетной организации 2 млн 54 тыс. рублей в день! В 2008–2012 гг., когда начались сокращения среди госслужащих, доля работников госкомпаний, наоборот, выросла с 10,4 до 12,9% всех работающих россиян.
Впрочем, и 1,4 млн чиновников не особо-то и сократишь. Но надо понимать, что к каждому чиновнику у нас прилагается ещё 1–2 помощника, которые формально госслужащими могут и не являться: водители, секретари, охранники, уборщицы. В 2016 г. Госдума повысила пенсионный возраст для чиновников, теперь они смогут служить родине дольше. По словам министра финансов Антона Силуанова, Россия по численности занятых в бюджетном секторе опережает развитые страны в 1,4 раза.
Для Боливара нашей экономики ноша эта предельная. В Северной Осетии, например, 85% населения республики – бюджетники. Возьмём для сравнения такой крупный и богатый субъект, как Краснодарский край, где бюджетников аж 448 тыс. человек! В 2017 г. на их зарплаты направят 80 млрд рублей при общих расходах бюджета в 194 млрд и долге края в 145 миллиардов. Понятно, что с такими камнями на шее думать о развитии проблематично, а ведь подавляющее большинство регионов и близко не обладают возможностями Кубани. В Новгородской области, например, весь годовой бюджет – 26 миллиардов. А у Пскова и Пензы и того меньше.
Неудивительно, что 1,8 млн бюджетников, по словам вице-премьера Ольги Голодец, получают меньше прожиточного минимума. Но власть по большому счёту устраивает ситуация с непропорционально большой долей госсектора в экономике. Ведь сильный и независимый частный бизнес претендовал бы на отстаивание своих интересов, на создание политических партий и в конечном счёте на саму власть.