Оптимизация сельской медицины, образования и социалки уже приводит к самым печальным последствиям. А ведь волна закрытий угрожает накрыть и то немногое, что осталось. Провозглашая очередной «Год семьи», власти заставляют матерей добираться в переполненные роддома за сто вёрст по бездорожью. А заканчивается это родами на дороге с самыми печальными последствиями.
Ни дать ни взять
Ярославская область – одна из самых благополучных в России. До Москвы менее 300 км, на территории находятся главные жемчужины Золотого кольца. Плюс испытывающая сейчас не худшие времена оборонка и развитая инфраструктура, спонсированная центром к недавнему 1000-летию Ярославля. Даже урезанный областной бюджет составил в 2016 г. 54 млрд рублей при сравнительно скромном дефиците в 1,5%.
Тем не менее с 2013 г. в Ярославской области прекратили свою работу семь родильных отделений в сельских районах – в Пошехонье, Борисоглебском, Данилове, Брейтове, Некоузе, Мышкине, Большом селе. Прошёл всего год, как область получила эти учреждения на баланс от утомившегося федерального центра. Всего за год область сочла роддома убыточными (!), как будто перепробовала все возможные способы их сохранить.
Главный акушер-гинеколог Ярославской области Дмитрий Гурьев назвал закрытие роддома в Борисоглебском «целесообразным». Чиновник привёл стандартные аргументы на этот счёт: дескать, роддома с больницами по всей стране закрывают не из скупердяйства, а ради народного же блага. Ну не может Гурьев допустить, чтобы соотечественники получали не самую профессиональную помощь: в райцентре, понятно, врачи и оборудование послабее перинатального центра в Ярославле. Правда, добраться туда легко только на бумаге.
Закрытие роддома в Борисоглебском обернулось отчаянным протестом: беременные женщины захватили здание медучреждения. Прогосударственные СМИ не стали баламутить страну этим известием, а женщины продержались шесть дней. Штурма и спецназа, к счастью, не случилось – поминутно переживающие за их благополучие власти просто отключили будущим матерям отопление. А на дворе был конец декабря.
Спустя всего полгода после закрытия 7 роддомов в Ярославской области констатировали смерть четырёх детей и многодетной матери. Например, закрыли «нерентабельный» роддом в Мышкине. Роженицу Светлану Цветкову из этого городка, соединяющегося с другим берегом Волги посредством парома, с кровотечением повезли в Углич на «скорой», которую пришлось подождать всего-то 40 минут. Но в Угличе её отказались принимать: мол, все хирурги заняты. Поезжайте в Рыбинск – это 106 километров. В Рыбинске мать еле откачали, нерождённую же девочку спасти не удалось. Иметь детей Светлана больше не сможет.
В ярославской прессе можно встретить такие заголовки: «Женщина чуть не родила в пожарной машине», «Роженицу везли в роддом в Ростове 4 часа», «Трёхлетний мальчик, которого везли в Ярославль на скорой помощи, умер на полпути». В мятежном Борисоглебском народный протест против закрытия роддома возглавили обычно смирные православные священники: отец Феодор (Божков) и отец Александр (Аликанов). Настоятеля Благовещенского храма в соседнем селе Щурово отца Александра коснулось лично: его супруга рожала четвёртого ребёнка в ситуации вызванного оптимизацией экстрима. От Борисоглебского до Ростова вроде бы всего 22 километра. Но ехать за акушеркой священнику пришлось в объезд.
– Случилось наводнение, трассу затопило, пришлось объезжать через деревни, где ухабистая грунтовка, – вспоминает отец Александр. – В ночь, когда у матушки начались схватки, на этом бездорожье выстроилась пробка из десятков машин, я очень долго добирался до Ростова. Страшно представить, если бы роженицу везли по такой дороге. А уже после этого я смотрел по телевизору встречу президента Путина с министром здравоохранения Скворцовой. Он спросил, какова ситуация с роддомами, сказал, что от любого дома до роддома должно быть не более 20 километров и в течение часа с момента вызова «скорой» любую роженицу должны доставить в роддом. Скворцова отрапортовала, что с этим всё в порядке. От меня до ближайшего роддома почти 50 километров, а доставка может занять больше двух часов. Мы склонны думать, что министра вводит в заблуждение ярославский департамент: окопались там – и плевать им на народ.
В Борисоглебском вокруг знаменитого монастыря проживают православные общины, образованные многодетными семьями. В 2011 г. они собрали на ремонт местного роддома 300 тыс. рублей, заменили санузлы, поставили стеклопакеты. Но здание всё равно закрыли. Тогда, чтобы сбить пламя, глава Департамента здравоохранения Ярославской области Сергей Вундервальд обещал обеспечить районы современными машинами «скорой». В реальности Борисоглебскому району протяжённостью около 100 км выделили санитарную «буханку» УАЗ-452 и заменили старую «газель» на более новую. И когда обварилась кипятком двухлетняя девочка, доставить её в ожоговый центр было некому – отцу пришлось чуть ли не топором махать, чтобы местные бюрократы зашевелились.
Назад в будущее
Ярославские священники рассказывают, что, по результатам «столь необходимой населению реформы», селянки стали чаще рожать дома с повитухами «в купель». А если женщина и доезжает до перинатального центра в Ярославле, то её часто привозит не «скорая», а муж или родственник. Важная деталь: роженица не может бесплатно лечь в роддом крупного города за несколько дней до события. Тогда она зря «пролёживает койку», нарушая главный принцип оптимизации. В роддом предписано приезжать по-русски: сквозь пургу и волчий вой, заходясь в схватках.
Во многих малых городах России ситуация с медициной сегодня хуже, чем в начале XX века. Вот, например, в больнице городка Епифань Тульской области в 1904 г. работали три врача, одна акушерка, три фельдшера, имелся стационар на 50 коек, а медучилище готовило сестёр милосердия. Сегодня медучилище оптимизировали, равно как детскую больницу и роддом, акушерок не оставили ни одной. Также ненужными оказались хирургия, стоматология и офтальмология. Здравоохранение в Епифани представлено главным образом отделением терапии, где ждут кончины пожилые люди.
Может быть, это исключение, а у соседей как-то иначе? По данным мониторинга фонда «Здоровье», на волне оптимизации в 2013–2014 гг. число гинекологических коек в Орловской области сократилось с 7,6 до 6,4 на 10 тыс. населения. Именно вследствие закрытия сельских роддомов уже в 2015-м Орловщина вышла в общероссийские лидеры по младенческой смертности. За неполный год умерли 74 ребёнка в возрасте до года, что на 15 больше, чем в 2014 году. По словам главы «Лиги защитников пациентов» Александра Саверского, такие процессы происходят в итоге непродуманных «оптимизаций»: женщины не получают необходимого наблюдения и «сваливаются» на роддом без подготовки, недолеченными.
Убыточные люди
А что же думает федеральный центр? Формально Минздрав в гримасах оптимизации не виноват: больницы, роддома и фельдшерско-акушерские пункты закрывают власти на местах. По этой логике, если запереть ребёнка в одной клетке с голодным тигром, виноват во всём будет тигр. Из Кремля не слышно грозных окриков на самые вопиющие случаи развала сельской медицины. Зато эффективность губернатора оценивается в первую голову по тому, насколько экономно он расходует бюджетные средства.
Минздрав же старается замылить картину статистически. С 2012 г. Россия перешла на международные стандарты учёта младенческой смертности, в которую теперь попадают новорождённые от 500 граммов, родившиеся на 22-й неделе, которых не смогли выходить. И весь рост смертности списывают на новый подход к учёту. По словам главы Департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Елены Байбариной, ожидали скачка показателей на 30%, а они выросли «всего» на 20%.
Но реальные причины, скорее всего, иные. Весной 2016 г. в богатом Петербурге в роддоме №18 малыш родился в состоянии асфиксии и вскоре умер, потому что врачи не смогли оказать помощь одновременно двум роженицам – не хватило рук. А в ярославской поликлинике №5 отказались обслуживать женщину с детьми 1 и 5 лет, которая переехала в соседний дом в Заволжском районе. А этот дом, оказалось, приписан к другой поликлинике, до которой два часа на оленях. Женщина выиграла суд, а облздрав собрался даже привлечь руководство поликлиники №5 по уголовке. А за что, собственно? Врачи же не звери. Они реально вешаются от наплыва пациентов, которые организовал им тот же облздрав. И, кроме того, чувствуют токи, которые исходят сегодня от начальства.
Ведь ещё недавно, когда сельские койки стали называть «малоэффективными», начальство непременно поправлялось, что речь идёт совсем не о деньгах. Якобы малоэффективна помощь, оказываемая нашему дорогому россиянину в деревянных зданиях на устаревшем оборудовании. Сегодня, не стесняясь, говорят, что роддома меньше 500 коек «убыточны», и это трудно с чем-то перепутать.
Ведь гражданин в сельской местности в целом нерентабелен для государства.В городе его гораздо выгоднее лечить, обслуживать, перевозить, в городе он активнее крутится, не живёт с огорода и больше платит налогов. Спровоцировать исход стариков власть не в состоянии, а выбить социальную подставку из-под молодёжи удаётся успешно.