Недавно случился неприятный курьёз. В Интернете обсмеяли пермского чиновника, вручившего компьютер новому чемпиону мира по паратаэквондо – Владу Кричфалушему. До чего, дескать, тупой чиновник. Как будет, дескать, Влад без рук пользоваться компьютером? Позже выяснилось: о подарке парень попросил сам, поскольку владеет ногами лучше, чем некоторые – руками.
Отчасти благодаря успешному выступлению сборной России (второе место в общем зачёте) президентом Европейского союза паратаэквондо стал россиянин Александр ШЛЫЧКОВ. В интервью «АН» он рассказал о том, почему на Западе инвалиды совсем другие, чем таэквондо отличается от карате и правильно ли связывать боевые искусства с криминальным миром.
Дискриминация без умысла
– Есть ли польза стране от вашего назначения?
– Нам, параспортсменам, теперь будет проще гнуть в России свою линию. До последнего времени у нас в стране вообще не было понимания того, что где-то рядом живут инвалиды. Мы будем менять отношение российского общества к людям с ограниченными возможностями. А также менять отношение российских инвалидов к жизни. Хотим дать им шанс адаптироваться, чтобы они стали такими же участниками жизни, как и все остальные. Посмотрите на Влада: лишившись обеих рук, он ездит по миру, не имея возможности даже перевезти чемодан своими силами. Человек стал популярным.
Мы, русские, любим заявлять, что наш народ весь такой гуманный. Но на наших улицах сложно увидеть, например, ребёнка с синдромом Дауна. Как правило, родители прячут такого ребёнка. И наоборот: родители здоровых детей ограждают их от детей-инвалидов, потому как боятся, что постоянное взаимодействие с ними травмирует детскую психику. В течение последних месяцев было несколько громких скандалов. В одном случае школьников-инвалидов не пустили на выставку, пока там были обычные школьники. В других случаях детей с ограниченными возможностями (подчеркну: ограниченными физическими возможностями, не умственными) отказывались принять в школу. Тогда как на Западе их не боятся, и они не воспринимают себя второсортными, другими.
Корень такого отношения – в нашей истории. Вспомним, как после Великой Отечественной войны из Москвы выселяли инвалидов за сотый километр: они не должны были портить советским людям праздник жизни. В нашем обществе только теперь начали поднимать эти вопросы. Вы и в новых домах не всегда найдёте пандус, а уж про сталинки и хрущёвки и говорить нечего. Или взять транспорт – то же самое. Ни в одной цивилизованной стране такое немыслимо. Там вся логистика выстраивается с учётом инвалидов.
– Таэквондо – это почти карате, только не японское, а корейское. Так?
– Даже про теннис и пинг-понг можно сказать, что в их основе лежит общий принцип – ударить ракеткой. Конечно, у карате и таэквондо есть сходства: там и там – удары руками и ногами. Но рисунок боя – не один и тот же. Темп боя в таэквондо – динамичнее. Основной упор делается на удары ногами и на прыжковую технику (в кинематограф эту технику принёс небезызвестный Чак Норрис). Поэтому спортсмены без рук могут хорошо реализоваться в нашем единоборстве.
– Честно говоря, довольно странно выглядит сочетание инвалидов с травмоопасным спортом. Как бы им ещё сильнее здоровье не повредить…
– Да, есть такая проблема. По этой причине на последнем (третьем) чемпионате мира были запрещены удары в голову – разрешили только удары в защитный жилет. Вообще в любом большом спорте и параспорте есть риск повредить здоровье. Но параспорт – одна из немногих возможностей для российского инвалида оставаться в обществе, не уподобляться домашнему животному. Ведь если человек просидел дома год-два-три, он теряет адаптацию и показаться на людях ему уже совсем трудно. И мы ведь теряем этих людей – они лишены возможности приносить обществу посильную пользу. Как инвалид выйдет из дома, в котором нет пандуса? Как он зайдёт в общественный транспорт? Я уже не говорю о том, что коляска – вещь не из дешёвых.
Параспортсмены – это локомотив, который может сдвинуть проблему с мёртвой точки. Потому что такие люди будут отстаивать свои права. Собственно одна из причин неуважения к инвалидам со стороны государства – нежелание россиян, и в том числе инвалидов, добиваться этого уважения. Власть – лакмусовая бумажка. Если люди не борются за права, ничего не требуют, то власть делает вид, что и проблемы никакой нет.
– Много рассуждают о дискриминации геев или мусульман, но про инвалидов в этом контексте слышать особенно не приходится.
– Я бы не сказал, что это дискриминация. Чаще всего про инвалидов просто не помнят. У нас говорят о религиозных правах, а об элементарных жизненных правах забывают. Колясочник не может подъехать к кассе в магазине – куда уж дальше?
Бойцы и криминал
– Излюбленный сюжет боевиков – нелегальные подпольные бои без правил. Они правда проводятся?
– Полагаю, что такое возможно. Но сегодня в этом уже мало смысла, потому что чемпионаты по бою без правил проходят легально, и за ними следит весь мир. Хочешь доказать, что ты сильнейший боец вне всяких стилей, – вперёд.
– Таэквондисты доказывают?
– Про участников боёв без правил уже нельзя говорить, что они принадлежат к какому-то боевому искусству. В том-то и смысл: они сочетают различные стили: и восточные, и бокс, и борьбу. И это закономерно. Добившись успеха в одном стиле, непременно начинаешь испытывать интерес к другому. Более того, занимаясь каким-то единоборством, спортсмен нередко изучает приёмы и удары, в его единоборстве не применяемые. Было бы странным себя ограничивать.
– Существует такой стереотип (особенно про девяностые), что спортсмены-бойцы связаны с криминалом.
– Разумеется, в криминальном мире выживает тот, кто способен отстоять ореол своего присутствия. И ему стоит постоянно тренироваться. Японская пословица гласит: самурай носит меч каждый день, даже если ему суждено воспользоваться им лишь однажды. Понятно, что не все профессиональные стрелки – киллеры, но все киллеры – профессиональные стрелки. Как в математике: необходимое условие не всегда бывает достаточным.
Тренеры, как правило, не имеют отношения к криминалу. Они преподают для тех, кому это интересно. Такова потребность учителя – передавать людям свои знания. К тому же это средство заработка.
– Недавно в одном подмосковном городке мэр чуть было не закрыл секцию кикбоксинга, поскольку на улицах в ночное время парни стали демонстрировать свои умения.
– Если у нас запрещено огнестрельное оружие, то разве у нас нет убийств посредством огнестрела? В начале 80-х боевые искусства уже были запрещены. Даже боевое самбо не разрешалось, только спортивное. Людей привлекали к уголовной ответственности. И что? Людям создали запретный, сладкий плод. Они обходили закон и занимались единоборствами под видом групп здоровья.
Запрет единоборств выталкивает спортсменов в криминальный мир, поставляя для него новые кадры. Помимо боевого искусства в нелегальной секции ребят могут научить чему-нибудь ещё, и не столь хорошему. Вспомним школу мормонов, которая бесплатно преподаёт английский язык, а вместе с языком ещё и свои взгляды на жизнь.
– Какова же была логика власти в начале 80‑х?
– Примерно такая: зачем государству нужна группа населения, независимая от власти и при этом готовая к активным действиям? Если бы радикальные участники весеннего митинга на Болотной занимались боевыми искусствами, разогнать их было бы сложнее. Но я считаю такую логику странной. Наоборот, с помощью бойцовых секций государство может воспитывать ребят для армии. А то сейчас в армию приходят парни, совершенно чуждые активному образу жизни. Им трудно отстоять свою точку зрения, если они сталкиваются с подготовленными ребятами – например, с Кавказа, где единоборства широко распространены. Разный уровень физической подготовки способствует дедовщине.
Эхо Афгана
– Александр Геннадьевич, в Интернете про вас мало что найдёшь. Расскажите о себе– Свой путь в единоборствах я начинал ещё в школе – с греко-римской борьбы. Интерес к боевым искусствам способствовал выбору военной профессии. После восьмого класса я поступил в Суворовское училище. Потом – военное училище. Потом – Афганистан, Чернобыль. Уволился по состоянию здоровья в должности капитана. В конце 80-х, когда боевые искусства были легализованы, мы открыли при спорткомитете Школу единоборств. Основным видом у нас было карате – я много им занимался в то время, был призёром Украины. Потом к нам в школу пришли арендовать зал корейцы-таэквондисты. Через них я попал в Корею на стажировку по таэквондо. Оплачивала этот проект известная корейская фирма, взявшаяся осваивать российский рынок. Таким путём в том числе привлекалось внимание к корейской проблеме – у России тогда только начали оформляться отношения с Южной Кореей.
Потом – 90-е – охранный бизнес. Жёсткий период. Позже занялся логистикой. Теперь возглавил ЗАО «Калашников», основатель которого – тот самый Калашников. Буду поднимать бренд и популяризировать в Европе нашего великого конструктора.
– Сейчас про любого афганца спрашивают: а он в 90-е бандитствовал?
– Я вам так скажу. Для меня Афганистан сломал все социалистические стереотипы. Я понял, что реальная жизнь далека от теорий. Отстаивание социалистических завоеваний на южных рубежах Родины – лишь одна сторона медали. Другая сторона – куча преступных приказов. Наши солдаты, наши офицеры нередко нарушали законы гражданского общества, совершали преступления. И нередко – в целях обогащения. Задним числом солдаты поставили под сомнение этот интернациональный долг. Задумались о том, стоило ли нам там находиться. И если уж стоило находиться, то чем надо было там заниматься? Точно ли надо было перевоспитывать афганский народ?
Участники Афганской войны научились убивать. Научились во время зачисток изымать прибавочный капитал, говоря словами Маркса (в афганских дуканах советский солдат видел всё то, чего у него не было: магнитофоны, аудиозаписи, джинсы). Появилось понимание, как можно сделать свою жизнь безбедной и более радостной.
Когда солдаты вернулись домой, им были гарантированы льготы. А потом им вдруг сказали: мы вас туда не посылали, вас туда посылали другие люди, которые уже давно на пенсии. Поэтому те, кто на войне научился отбирать и навязывать свою волю, – не согласились с таким порядком вещей. Их протест вылился не в Болотную, а в криминал. Афганцы решили: раз нельзя построить коммунизм во всём мире или во всей стране, то мы построим его в рамках нашего сообщества, истребовав себе всё необходимое. Тем более что государство помогло организовать это сообщество – многочисленные ветеранские организации. Самые буйные возглавили процесс.
Но в блатной мир афганцы не влились. Блатные – совсем другой мир, с его иерархической структурой и воровским законом. Но, поскольку сегмент рынка был общим, приходилось пересекаться.
– Вы не числитесь в движении Б. Громова «Боевое братство»?
– Нет. Всюду проявлять активность невозможно, а числиться где-то для галочки – не моё.
– Когда «Боевое братство» входило на сложившийся рынок автоперевозок Подмосковья (это было уже не в 90-е, а в 2000-е), его тоже обвиняли в жёстких средствах.
– Естественно. Сейчас вот новая сила возобновляется – казачество. Тоже, кстати, понятное мне явление, ведь я потомственный казак. Но не состою.