Черноморский флот у России появился сразу после выхода знаменитого Манифеста Екатерины II о присоединении Крыма к России. Манифест датирован 8 апреля 1783 года, а отсчёт истории Черноморского флота идёт от 13 мая того же года (по новому стилю, 2 мая по старому).
1. Шуточный рейтинг
Во времена Советского Союза военные моряки в незамысловатой шутливой форме «отрейтинговали» все четыре (Каспийскую флотилию почему-то в расчет не приняли) имевшихся флота. Возглавлял рейтинг Северный флот (в общепринятой аббревиатуре – СФ), который провозглашали «Суперфлотом». Затем шел флот Тихоокеанский (ТОФ -«Тоже флот»). Черноморский (ЧФ) занимал третью позицию, со снисходительной формулировкой «Чи (то ли) – флот, чи – не флот». Ну, и Балтийский (БФ) замыкал «турнирную таблицу», как «Бывший флот». Шутки шутками, однако приблизительное значение флотов в геополитическом раскладе сил эта градация показывала весьма точно…
2. У Черноморского флота было двое «родителей»
13 (2) мая 1783 года в Ахтиярскую бухту прибыли первые одиннадцать кораблей Азовской флотилии. Чуть позднее к ним присоединили 17 кораблей Днепровской флотилии - вместе они и составили основу нового, теперь уже Черноморского, флота. В 1785 г. в его состав входили уже 12 линейных кораблей, 20 фрегатов, 23 транспортных судна.
Османская империя, однако, ещё долго оставалась для империи Российской геополитическим противником №1, и войны с ней продолжались ещё долго. Но дальнейшие их хроники невозможны без рассказов о подвигах моряков-черноморцев.
3. Первая столица флота – Херсон
Изначальной «столицей» флота считался город Херсон – там были основные судостроительные верфи и располагалось руководство, именовавшееся тогда «Черноморским адмиралтейством».
4. Севастополь мог быть Ахтияром
Как это нередко бывает, реализация грандиозного проекта влекла реализацию проектов попутных. Множество славных черноморских городов появились на карте именно как базы развивавшегося Черноморского флота, места строительства его кораблей, просто как гражданские порты, защищённые отныне мощью русского оружия. Что-то закладывалось на пустом месте, что-то на месте прибрежных татарских или турецких деревушек, поначалу дававших новым городам свои имена. Новому городу на берегу Ахтиярской бухты сама Екатерина, увлекавшаяся тогда греческим языком, придумала название «Севастополь» (с греческого – «город славы, город поклонения»). После её смерти ненавидевший матушку Павел I переназвал будущую «столицу Черноморского флота» в «Ахтияр». Но правил он, как известно, недолго, и после его смерти город вновь стал Севастополем.
5. Колыбель сатириков и диссидентов
Первым командующим Черноморским флотом был вице-адмирал Ф.Клокачев (1739-1783). Он вскоре умер, и дальше в этом списке адмиралы Сухотин. Мордвинов, Войнович, великий Федор Федорович Ушаков… Но выделим Марко Ивановича Войновича (1750-1807), серба на русской службе. Известный современный писатель-сатирик Владимир Войнович (ударение на первом слоге) – его потомок.
6. Василий Васильев – самый выдающийся флотский пророк из мужиков
История охотно сберегает память об адмиралах и генералах, реже – об офицерах, совсем редко – о матросах. И уж совсем неизвестны имена простых мужиков, которые с топорами и пилами строили Черноморский флот. Но одно исключение точно есть. Это знаменитый русский прорицатель «монах Авель» (1757-1841), который предрёк смерть Екатерины и Павла, пожар Москвы 1812 года. Авель – в миру Василий Васильев, крестьянин из деревни Акулово Тульской губернии, юношей отправился на заработки в Херсон – плотничать на верфи. Там ему не повезло попасть в эпидемию чумы. Умерли все его товарищи, заболел и сам Васильев – однако выжил. Видя в своем выздоровлении «чудесное спасение» он дал обет посвятить себя Богу и ушёл в монастырь. В монастырях начал пророчествовать. Увы!- поскольку предрекал всё больше недоброе, регулярно попадал в застенки. Всего при трёх императорах «вещий монах» провёл 21 год, в заключении и умер.
7. Отставные моряки Черноморского флота первым восстали против коррупции
Вообще в ХVIII-XIX столетия в этих в южных краях чумные эпидемии случались с печальной регулярностью (одна, кстати, первого главкома, Клокачёва, и унесла). Нередко оборачивались социальными потрясениями. Особая страница истории Севастополя – «чумной бунт 1830 г.», который советские историки даже именовали «народным восстанием». Между прочим - не такое уж преувеличение, по крайней мере, просто стихийной вспышкой те события тоже не были. Поучительны они и с сегодняшней точки зрения.
Шла очередная война с Турцией - и тут началась эпидемия. Учитывая стратегическое значение Севастополя, его оградили карантинами – хотя в самом городе чумы не было. Снабжение (а кормили севастопольцев, в основном, окрестные крестьяне) нарушилось. Началось всевластие интендантских и карантинных чиновников, которые за взятки определяли, кого пропустить на городские рынки, а кого загнать на три недели в карантин. Районы бедноты в буквальном смысле голодали. Но севастопольская беднота – это, как правило, отставные солдаты и матросы, народ дисциплинированный, однако, в случае чего, способный самоорганизоваться. Сначала они жаловались – и с жалобами дошли до Петербурга. Прибывшая комиссия обнаружила массу злоупотреблений - но мер никаких не приняла. А вскоре были введены ещё и внутригородские карантины, запершие местных жителей в своих районах. Это стало искрой, взорвавшей бочку с порохом. 3 июня 1830 года толпа с городских окраин сама повалила в центр. По большому счёту люди требовали признать простую вещь – что в городе нет чумы, что в ограничительных мерах заинтересованы, прежде всего, местные коррупционеры. При этом солдаты из оцеплений, да и многие офицеры, восставшим сочувствовали – потому гарнизон подавлять восставших отказался. К сожалению, подобные эксцессы всегда неуправляемы. Начались погромы. Громили, прежде всего, дома карантинных чиновников, а дальше -- вообще богатых. Пытавшийся остановить бунт военный губернатор был убит, а 4 июня город полностью оказался в руках восставших. Восстание стихло лишь после того, как новый губернатор отменил карантины. Начались репрессии. Семь человек повесили, около тысячи отправили на каторгу, около 4 тысяч выслали из Севастополя. Хотя негласно все признавали – изначально восставшие были правы.
Тут интересно имя погибшего губернатора. Это был герой войн 1812 года, генерал Николай Столыпин. Михаил Юрьевич Лермонтов и великий русский государственный деятель Пётр Аркадьевич Столыпин – его внучатые племянники.
8. «Едондер пуп» от графа Толстого
К вопросу о самоорганизации севастопольцев. Ярчайшая страница истории Черноморского флота – Севастопольская оборона 1854-55 гг. Но ведь она пример, в том числе, именно самоорганизации моряков-черноморцев, русских солдат и жителей города перед лицом врага. Никто не мог помочь этим людям – и они сами выстроили систему обороны. Так что не случайно возглавляли «Севастопольскую страду» именно блестящие флотоводцы-черноморцы, которым пришлось сражаться на берегу – Корнилов. Истомин, Нахимов…
О Севастопольской обороне написано столько, что повторяться глупо. Напомним лишь курьёзную мелочь. Лев Толстой, как известно, на севастопольских бастионах воевал артиллерийским офицером. Но он уже тогда был Львом Толстым – и в частности попытался отучить своих батарейцев от мата. Поскольку от людей под огнём трудно требовать выбирать выражения, Толстой придумал словосочетания взамен общеизвестных – например, вместо выражения про мать, говорить «едондер пуп». Кончилось тем, что однажды услышал за спиной: «А командир-то наш, поручик граф Толстой – вот же матершинник! Такими словами загибает, что даже мы не знаем!».
Сын лейтенанта Шмидта – контрреволюционер
«Командую флотом. Шмидт». Эти слова вся Россия узнала в 1905-м. Тогда в дни Первой русской революции Черноморский флот стал местом, где происходили многие противоречивые а, по большому счёту, горькие для страны события – восстание на «Потёмкине», восстание на «Очакове»… Последнее и возглавил лейтенант Пётр Петрович Шмидт (1867-1906) – человек лично честный, но чудаковатый, эксцентричный, нуждавшийся более в наблюдении у хорошего психиатра, чем в революционном возбуждении. Когда после Февральской революции прах расстрелянных на острове Березань Шмидта и других участников восстания перевезли в Севастополь (соответствующий приказ отдал тогдашний командующий Черноморским флотом адмирал А.Колчак – тот самый), памятник на их могиле переделали (памятник раньше стоял на могиле капитана I ранга Е.Голикова – убитого восставшими матросами командира «Потёмкина»).
Выражение «сын лейтенанта Шмидта» обессмертили И.Ильф и Е.Петров в «Золотом телёнке». Но юмор Ильфа и Петрова нередко строился на реалиях, которые ныне забыты. Во время восстания рядом с лейтенантом действительно был его сын – маленький Женя. Вскоре после Первой революции всякие жулики у богатых людей сначала просили деньги для Жени, потом пользовались его именем. Их со скандалами разоблачали, и выражение «сын лейтенанта Шмидта» регулярно гуляло по газетам. Подлинный же сын лейтенанта Шмидта – Евгений Шмидт-Замойский -- большевиков не принял, в Гражданскую воевал у белых и умер в эмиграции в 1951-м.
10. Дейнеке простили «неуставщину»
Художественным воплощением подвига моряков-черноморцев во время Великой Отечественной стало знаменитое полотно Александра Дейнеки «Оборона Севастополя», написанное в 1942-м. Интересно, что сам автор в Севастополе не был, он находился на другом участке фронта, под Юхновым. Идея картины родилась, когда в газете художник увидел фото разбитого города (Севастополь в дни «второй обороны» подвергался страшным бомбёжкам). Для большей выразительности Дейнека одел своих героев в белоснежные матросские робы, которые, конечно же, не могли сохранить свой чистый и светлый цвет в окопах (да и вряд ли герои-матросы такие носили). Но эта условность никем не замечается – слишком велика живописная мощь картины.