И этот подарок не пропал! Сейчас он находится в фондах Государственного исторического музея – портрет Владимира Ильича Ленина, сделанный из волос.
Мастер – чего?
Правда, тот ли это портрет вождя, который Григорий Абрамович Борухов создал в 1921 году, или не совсем тот – нуждается в уточнении. Вообще-то у него было не то два, не то три таких портрета Ильича. Ещё он запечатлел волосами Сталина, Бухарина, Ворошилова, Махатму Ганди, композитора Шуберта, создал большое произведение «Взятие Зимнего дворца», ещё ряд работ, о которых ниже.
Кстати, как бы точнее выразиться, Борухов был мастером – чего? Не кисти же! Может, ножниц? Или иглы? Потому что работал он так:
« (…) Борухов вышивает волосом по шёлку. Работа эта чрезвычайно трудная, кропотливая, требующая огромного напряжения, чрезвычайной тщательности и незаурядного художественного вкуса. Длинный волос нашивается сначала сплошь по рисунку, причём с оборотной стороны закрепляется тщательно каждая отдельная волосинка. Сплошная масса волоса коротко постригается, затем следует стрижка неровная – получающиеся выпуклости и углубления создают нужные черты рисунка. На изготовление (…) портрета Ленина, затрачено свыше 200 рабочих часов (…)». «Огонёк», 1925 год.
Сам автор свои работы называл гобеленами. Ещё их относят к «постижёрному искусству» – это когда создаются произведения из волос. Возможно, тут особая, авторская, технология. Но то, как Борухов к ней пришёл, – целая история! В смысле – история самого Григория Абрамовича на фоне истории европейской, советской, истории моды и т.д.
Бархатные руки
Начнём с главного – парикмахером он был первоклассным. Это отмечают все, кто о нём писал. Нет, стричь-брить любой профессионал умеет. Но Борухов был поэтом своего дела. Всё отслеживал: новые технологии ухода за волосами, моды, новинки оборудования. В СССР 1920‑х годов, где женщин завивали щипцами, раскалёнными на жаровне с углями, такой интерес вызывает уважение.
В те времена не знали электробритв, лезвий-безопасок – и мужской поход к мастеру на бритьё был целым ритуалом. А женщине и так всегда в радость к парикмахеру заскочить. Но если ещё попадаешь к такому спецу, как Григорий Абрамович (который и пошутит, и комплимент скажет, и поколдует над тобой по высшему разряду), – это вообще маленький праздник.
Он из Чернигова, парикмахерствовал ещё до Первой мировой, в войну призвали, попал в австрийский плен. В лагере Терезиенштадт стриг-брил товарищей по неволе, лагерное начальство, охрану (потом гордо показывал мемуары какого-то офицера, где упоминались «бархатные руки» Борухова). Пленные прибывали заросшие, кудлатые, их тут же болванили «под ноль». То есть волос набиралось много. Другой бы пол подмёл да и выбросил – а Борухов…
В общем, это в лагере он придумал свою технологию и вышил первую картину – «Голова лошади». Которая, рассказывал, даже попала в какой-то стокгольмский музей. То есть у человека в плену для подобного рукодельничания были время и возможность? Может, и так. Историки отмечают, что австрийцы к нашим пленным относились в общем неплохо (лучше германцев), не исключено, что само же лагерное начальство могло посодействовать, чтобы забавная поделка отправилась (например, по линии Красного Креста) на какую-нибудь выставку в нейтральную страну. Ведь «бархатные руки»! А ладить Борухов умел со всеми.
Портрет вождя
После Первой мировой вернулся в Чернигов – и в начале 1920-х появился в Москве. Причём не просто так, а с портретом Ленина. Сделанным по той самой уникальной технологии. Тут можно, конечно, похихикать на предмет того, что Ильич был, как известно, лыс, а в данном случае материалом стали как раз волосы, но мы о другом...
Помните, говорили, что эта история завязана не только на политику, но и на моду? Тогда в моду как раз вошли короткие женские стрижки («буби-копф», они же «гарсон»). Девушки охотно расставались с пышными косами, дамы – с локонами. Злые языки говорили, что Борухов и сам клиенток подводил к мысли обновиться по-современному – чтобы получить для своих произведений качественный длинный волос. Ведь в то время, кроме Ленина, вышил ещё картину «Китаянка».
Портрет Ильича автор передал недавно образованному Музею Ленина. Бесплатно. Есть то, что дороже денег!
Г. Борухов с гобеленом «Взятие Зимнего дворца». Фото из «Огонька», 1927 г.
На Берлин!
Благосклонность начальства, например.
Не знаем достоверно, где именно Григорий Абрамович трудился в Москве ещё несколько лет (скорее всего, в одной из парикмахерских артелей). Но известно – в те годы им были созданы волосяные (волосистые? волосатые?) портреты других красных вождей, а также упомянутое «Взятие Зимнего». Портреты он дарил в «различные советские учреждения», а «Взятие» даже отправилось на выставку в США. О чём известно из заметки в «Огоньке» за 1927 г. (см. иллюстрацию). Вообще в тогдашних подшивках можно найти, как минимум, четыре публикации о том, что есть в Москве такой интересный человек, создающий такие вот оригинальные, идейно выдержанные произведения. И когда в Германии наметился международный конкурс парикмахерского искусства – как думаете, кого послали представлять СССР? Естественно, Борухова!
А дальше Григорий Абрамович замечательно словил момент. Кого-то влиятельного сумел убедить, что нашему торгпредству в Германии кровь из носу необходима своя парикмахерская. И эту парикмахерскую устроили! И Борухов в ней воцарился!
Уголь, сахар и птичьи перья
Ольга Фокина, научный сотрудник Государственного исторического музея:
– Портрет Ленина работы Борухова – один из тех экспонатов, которые попали к нам из Музея В.И. Ленина. Заметим, облик Ленина (а позже Сталина, ещё позже – других советских лидеров) довольно часто воспроизводился из «подручных материалов». У нас в коллекции есть статуэтки из угля и сахара, портреты вождей из зёрен, птичьих перьев, почтовых марок, тополиного пуха и т.д. Сегодня уже не скажешь, когда авторы делали свою работу искренне, когда – из соображений, схожих с боруховскими, когда сочеталось и то и другое. Но в наши дни подобные вещи представляют несомненный исторический интерес и художественную ценность: ведь они замечательно характеризуют свою эпоху.
Мечты Фигаро
Тамара Солоневич, жена будущего знаменитого эмигрантского публициста Ивана Солоневича, работала тогда переводчицей в этом торгпредстве. Потом она станет невозвращенкой и выпустит, в частности, воспоминания о былой службе. Борухову там посвящена целая глава. Впрочем, вспоминает его Солоневич ехидно, но не зло. Ну да – был эдакий типичный Фигаро, весёлый, вкрадчивый, любезный. Ну да – подластился к советской власти. Ну да – посильно устраивал свои дела. Но в общем, похоже, они с Тамарой Владимировной даже сдружились. По крайней мере именно ей Григорий Абрамович доверил свою тайну. У него в Москве оставались жена и двое детей. У жены ревматизм, а жили в каком-то сыром подвале. Борухов хотел их перетащить к себе. Солоневич в Москве к его семье заглянула. Действительно, больная женщина, жуткий подвал. Жену к мужу выпустили. Детей – нет. «Борухову пришлось смириться, но, будучи человеком практичным, он стал совершенствоваться в парикмахерском искусстве, учиться делать дауэрвеллен (электрическую завивку), о которой в СССР и понятия не имели, окрашивать каким-то особым способом волосы и пр. Жена его училась в какой-то фешенебельной парикмахерской» (она тоже была парикмахером и маникюршей).
А что же портреты? И про них мастер не забыл. Хотя герои теперь интересовали другие: Генри Форд, Альберт Эйнштейн. «От секретаря Форда пришла кисловатая благодарность с извещением, что, так как мистер Форд такого портрета не заказывал, не считает нужным и платить за него, а Эйнштейн призвал на голову Борухова благословение Иеговы и этим ограничился». Впрочем, тут Солоневич не в курсе. В 1977-м журнал «Природа» опубликовал две неизвестные фотографии Эйнштейна, которые тот Борухову подарил. Но вышивался ли по ним портрет – неизвестно.
Солоневич и Борухов ещё раз встретились в 1932-м в Москве. Мастер привёз из Берлина (частным порядком) уникальное оборудование и сейчас пробивал идею: он открывает в советской столице парикмахерскую европейского класса – но за это дайте квартиру. Однако, видно, не выгорело. Научный сотрудник ГИМа О. Фокина (см. справку) нашла в архивах его письмо на имя Ворошилова (более позднего времени). Борухов напоминал о встречах (видимо, нарком у него брился), о своих произведениях, говорил, что после бесед с ним вдохновился на новое панно «Первый удар по Деникину» – и умолял помочь с жильём.
Слово в защиту
В общем, вот такой персонаж. Можно, конечно, похихикать над его волосяными портретами Ильича и всякими «Ударами по Деникину», обозвать хитрованом, приспособленцем. Но, знаете… Пусть камень бросает тот, кто сам без греха. А то ведь когда, например, М. Булгаков, деловито обговорив со МХАТом условия вознаграждения (новая квартира, повышенный гонорар), пишет пьесу «Батум» о юном, но уже мудром Сталине, – это, видите ли, трагедия художника. А когда парикмахер Борухов того же Сталина из волос вышивает – фи, как нехорошо! Между прочим, человек действительно создал уникальную технологию. А жили люди в конкретных исторических условиях и вынуждены были к ним приноравливаться. Да, наш герой делал портреты вождей – но доносов не писал (в пору, когда многие писали и не видели в том греха). Да, хотел устроиться получше, вытащить больную жену с маленькими детьми из сырого подвала – ужас, какой грех! В другие времена Борухов тихо открыл бы собственный салон, сам бы зарабатывал, народ бы к нему ходил с удовольствием, картинами из волос занимался бы сугубо для себя. Но…
Последние сведения о нём – из Сочи: в 1935 году работал там парикмахером в санатории РККА. Картины продолжал делать. Как дальше сложилась жизнь – не знаем.
Интересно, что бы он вышивал сегодня? Мастерство – оно ведь всегда мастерство!