Сто лет назад Россия ценой своей военной неудачи спасла Францию. Но Танненберг забыт – и у нас, и на Западе.
В августе 1914-го
Да не обидится читатель, но, кратко изложив суть событий в нашей справке, «АН» не будут в них дальше углубляться. Просто напомним, что была такая неудачная для России «Восточно-Прусская операция 1914 года», – а дальше есть труды военных историков. Они сейчас широко издаются, многие выложены в Интернете. Это для тех, кто интересуется движением армий, перипетиями боёв, успехами и ошибками генералов. А желающим понять дух эпохи, напомним, конечно же, про «Август Четырнадцатого» Александра Солженицына – книгу не только литературно яркую, но и научно точную.
Мы же обратим внимание на другое… Любое историческое событие имеет свой шлейф – странные совпадения, неожиданные продолжения, исторические рифмы… Вроде не главное это дело – но всегда интересное. У «самсоновской катастрофы» такой шлейф есть тоже.
Глазами Солженицына
Как и большинство наших читателей «советского поколения», автор о «самсоновской катастрофе» впервые узнал по «голосам» – подростком в 1970-е слушал, как запретная тогда «Свобода» читала новую книгу запретного тогда Солженицына. Сквозь вой глушилок прорвался рассказ о том, как какие-то русские солдаты куда-то шли по тёмным чужим лесам. Непонятные названия – Шталлупёнен, Гумбиннен... Где это? Ах да, это же нынешние русские Нестеров и Гусев в Калининградской области! Какие-то фамилии, которых нет в учебниках, – Самсонов, Жилинский, Орановский, Мартос… Кто это? Мы же знаем, что в 1917-м народ взял Зимний – вот и вся революция. А поди ж ты, Солженицын объясняет, что историческая драма завязалась гораздо раньше и события в Восточной Пруссии – один из ключевых эпизодов, которые ей предшествовали. «Узлы» – так обозначены эти эпизоды в его эпопее «Красное колесо». «Август Четырнадцатого» – один из романов-«узлов». И в конце его любимый солженицынский герой полковник Воротынцев бросает в лицо начальникам: «Роковым решением было, из желания сделать приятное французам, легкомысленное обещание начать боевые действия на пятнадцатый день мобилизации, одною третью готовности! Обещание невежественное! – вводить наши силы в бой по частям и неготовыми!» «Россия обещала союзникам «решительную помощь», но не самоубийство!» «Мы отвечаем за русскую историю. И нам не позволено будет проигрывать кампанию за кампанией! Эти же французы будут завтра нас и презирать!» В ответ слышит: «Оскорбляется решение, одобренное государем! Покиньте совещание!»
Сегодняшние историки с большими или меньшими поправками принимают именно эту – солженицынскую – трактовку событий. Но ведь и в биографии самого Александра Исаевича с Восточной Пруссией тоже связаны многие «узлы». Отец писателя, офицер Первой мировой, воевал если не в этих местах, то рядом. Сам капитан Солженицын в 1944-м именно в Восточной Пруссии пережил немецкое окружение (пошла на прорыв гитлеровская Курляндская группировка) – эпизод, который он нередко вспоминал. Здесь же будущий писатель был арестован Смершем – и начался перелом в его судьбе.
Он же «Танненберг»
Вообще-то в мире «Восточно-Прусская операция» более известна под другим названием – «Танненбергская операция». Тут, видно, немцы постарались, чтобы именно оно закрепилось. Танненберг – одно из местных селений, вокруг которых шли боевые действия. Правда, таких было много – Бишофсбург, Ортельсбург, Зольдау…
Но рядом с Танненбергом (ныне польское село Стембарк близ городка Ольштынек) есть поле, на которое выходит другая, более известная у нас деревня – Грюнвальд. Знаменитая «битва под Грюнвальдом» – помните? Для немцев она – «битва под Танненбергом». На самом деле – одно и то же. В 1410 г. на этом поле поляки, литвины, литовцы, русские (и тогдашние союзники – крымские татары) бок о бок рубились с крестоносцами Тевтонского ордена – и разгромили их наголову. С тех пор для славян битва под Грюнвальдом (литовское название Жальгирис) – символ славы. Для немцев – символ поражения. И, разгромив в 1914-м в этих местах русских (славян!), потомки тевтонов как бы брали реванш за средневековый позор.
Немцы вообще на те события 1914 г. смотрели иначе: русские вторглись на нашу территорию, и мы дали отпор (благо часть немецких дивизий была из «ландвера» – призыв второй очереди, почти ополчение). «Танненбергский триумфатор» – пожилой генерал Пауль фон Гинденбург стал фельдмаршалом. После того как Германия проиграла Первую мировую войну, он соотечественниками всё равно почитался как национальный герой. В 1924-м, через десять лет после «самсоновской катастрофы», в Танненберге был воздвигнут величественный мемориал. Гинденбург же в 1925-м стал президентом Германии, в 1932-м переизбран – и в 1933-м назначил канцлером популярного и энергичного политика Адольфа Гитлера. Вскоре умер. Чем назначение Гитлера кончилось для Германии – известно. Но культ Гинденбурга фюрер всячески поддерживал – и в 1935 г. прах покойного и его супруги был торжественно перезахоронен именно в Танненбергском мемориале. В январе1945-го при приближении советских войск мемориал по приказу Гитлера взорвали. Останки четы Гинденбургов вывезли, долго прятали во всяких секретных шахтах в Тюрингии. Потом гробы попали к американцам, которые разрешили в 1946-м перезахоронить их в Марбурге. Остатки мемориала снесли уже поляки, к которым эта часть Восточной Пруссии отошла после Второй мировой.
Украденное солнце
А если уж говорить о приметах, вспомним – как раз в те дни, 21 августа 1914 г., в Российской империи наблюдалось солнечное затмение. И как раз над этими местами (заметим, это затмение в 1856 г. вычислил и предсказал герой другой нашей публикации, курский купец-мясник, замечательный астроном-самоучка Фёдор Семёнов – см. «АН»‑№49‑2010).
С затмениями всегда связано много примет. Плохих больше, чем хороших. Но для тех, кто начинает боевые действия, оно – особо тревожный знак! Однако в просвещённом ХХ веке – не менять же из-за природного явления военные планы (тем более что французы так умоляют о помощи)! Хотя, видимо, тяжёлым было у людей ощущение от того, что так всё совпало – война, предчувствие грядущих потрясений, а тут ещё солнце в небе на несколько минут, как говорили тогда, «чёрт украл». Это запомнилось мальчишке Арсению Тарковскому и отразилось через много лет в его стихах, посвящённых затмению 1914 года: «В то лето народное горе / Надело железную цепь…»
Армия Самсонова как раз перешла немецкую границу. А. Солженицын, «Август Четырнадцатого»: «Был заранее приказ по дивизии, и разъясняли офицеры солдатам: что тут ничего особенного, что так бывает, и только надо будет удерживать лошадей. Однако не верили простаки-мужики – и когда стало среди знойного дня темнеть, наступили зловещие красноватые сумерки, с криками заметались птицы, лошади бились и рвались, – солдаты крестились сплошь и гудели: «Не к добру!.. Ой, неспроста…»
И в другом месте: ««Шёл князь Игорь в поход – солнечное затмение. В Куликовскую битву – солнечное затмение. В разгар Северной войны – солнечное затмение. Как военное испытание России – так солнечное затмение»
Обед в Париже, ужин в Петербурге
«Обед в Париже, ужин в Санкт-Петербурге» – так Вильгельм II характеризовал суть «плана Шлиффена», с которым Германия вступала в Первую мировую войну. Предполагалось мощным ударом в считаные дни разгромить французские войска и занять Париж; русские за это время не успеют провести мобилизацию, а когда успеют – уже поздно: немцы, стремительно перебросив части с Западного фронта на Восточный, всей тяжестью обрушиваются на них. Вышло иначе. Французов действительно начали громить, но не так успешно, как полагали. Русские же успели быстро отмобилизоваться. Тем не менее Париж действительно оказался под угрозой, и в Петербурге Франция устами своего посла М. Палеолога молила о помощи – отвлеките германцев любой ценой! И русские вошли в Восточную Пруссию. Это не было коварным нападением, Германия уже объявила нам войну (использовав как повод начало мобилизации), но, другое дело, что подготовлено наступление не было.
Шли две армии: 1-я – генерала П. Ренненкампфа – от Ковно (Каунаса), а 2-я – генерала А. Самсонова – от Вислы и Нарева. На первом этапе бои шли успешно – в частности, под Гумбиненом русские разгромили 8-ю армию противника. Это спутало немецкие планы, и Берлин действительно для отражения удара в Восточной Пруссии снял часть войск на Западе. Ещё вместо проштрафившихся генералов туда были отправлены два полководца, которые потом вообще оказались лучшими германскими военачальниками Первой мировой – Пауль фон Гинденбург и Эрих Людендорф. А вот русские… Несогласованность действий, переоценка первых побед, пренебрежение возможностями немецкой разведки, ошибки штаба Северо-Западного фронта привели к тому, что армии Самсонова и Ренненкампфа двигались в разных направлениях, несогласованно, всё дальше отрываясь друг от друга. В итоге армия Самсонова оказалась окружена и разгромлена. Самсонов застрелился.
Совокупные потери русских (убитыми, ранеными, пленными) составили порядка 56 тыс. человек. Немецкие – около 30 тысяч.
Сами события происходили ровно 100 лет назад – 23–30 августа 1914 года. Если оценивать их в контексте всей Первой мировой, то наши жертвы были не напрасны: во Франции немцам не хватило сил для дальнейшего наступления на Париж, они изменили направление главного удара, французы этим воспользовались – и дальше началось кровопролитное, но в целом неудачное для Германии сражение на Марне. Однако для России «самсоновская катастрофа» – кровавое и мучительное поражение. И вопрос о том, стоило ли тогда (и потом!) ради спасения союзников губить своих солдат, начинать непродуманные операции, принимать на себя бремя неудач, – ключевой для российских оценок той великой и забытой войны.