Лидер государства хочет сделать важный политический шаг. А его одёргивают: нельзя, державу погубишь! Правда, говорит это старый зануда, давно надоевший. Прислушаться или нет?
Август четырнадцатого
1 августа 1914 г. Германия объявила войну России. Началась Первая мировая война.
Прочность цепи определяется прочностью самого слабого её звена. Великана выводит из строя вроде бы терпимая, но усилившаяся в неподходящий момент болячка. Дореволюционная Россия выглядела мощной и неодолимой. Однако столько в её организме накопилось этих болячек, столько в цепях управления обнаружилось слабых звеньев, что за два с небольшим года боевых действий держава надорвалась. И наступил 1917 год, распад, одна революция, другая…
Потому с особым интересом всматриваешься сегодня в лицо человека, который предупреждал Николая II: не наша начинается драка, нечего нам в неё лезть.
Аналитическая записка
Мы говорим о Петре Николаевиче Дурново (1842–1915), экс-министре внутренних дел Российской империи. В феврале 1914-го он направил царю уникальный по прозорливости документ, названный историками «Запиской Дурново».
Некоторые цитаты мы приводим в нашей справке. Согласитесь, прогнозы оказались трагически точны. Так что не зря высказываются сомнения: не фальшивка ли, задним числом вброшенная? Ведь впервые «Записка» была опубликована в начале 1920-х, когда все события уже свершились и наступало время их осмысления. Но в подлинности документа не сомневались виднейшие историки, такие как Е. Тарле. Известный писатель-эмигрант М. Алданов после первых публикаций расспросил во Франции людей, знавших Дурново. Они подтвердили: те же мысли старый сановник высказывал и в частных разговорах. А в нынешнюю интернетную эпоху на форумах историков мне встретились упоминания о найденных оригиналах со всеми положенными архивными ссылками. Так что «АН» сегодня с чистым сердцем напоминают этот сюжет (мы про «Записку» писали в №14, 2007) и пытаются понять: почему предупреждение оказалось невостребованным?
Морской волк
Пётр Николаевич Дурново будущее не по астрологическим атласам предсказывал. Человек прочно стоял на грешной земле и сам был земным и грешным. Вдобавок – очень умным и весьма циничным. Как раз у таких с интуицией всё в порядке.
Циничным – не значит беспринципным. Убеждённый державник, Дурново вообще подчёркивал: я – крайне правый, монархист, консерватор, реакционер. Хотя его реакционность не будем преувеличивать – временами Пётр Николаевич высказывал вполне либеральные суждения. Просто считал, что противники режима жизни не знают, народ идеализируют, управлять не умеют – и допускать их до руля опасно. Цинизм выражался в другом. Согласитесь, если человек долго работает в системе МВД, читает «по службе» чужие письма, знает, какие у кого интимные секреты, истинные интересы (что у представителей оппозиции, что у властей предержащих), – он ведь всё про всех понимает и на вещи смотрит трезво, внутренне посмеиваясь над красивыми речами?
Военный моряк (в Японском море есть остров Дурново), экстерном закончивший юридическую академию и далее служивший в судейских и полицейских структурах, Пётр Дурново, похоже, в душе всегда оставался эдаким «морским волком». Какой-то своеобразный был чиновник. Вместо аппаратной покладистости и умения со всеми ладить – несносный характер, самодурство (в итоге испортил отношения с Витте, Столыпиным и прочими начальниками, в принципе ценившими его как профессионала). Слабость по женской части имел неукротимую (хотя однажды случившийся на этой почве скандал надолго сломал его карьеру). Мемуаристы отмечают его личную смелость (когда эсеры начали на Дурново охоту, он отмахивался, больше всего переживая, что из-за приставленной охраны не может бегать к любовнице, – и всё равно бегал). Принципиально не брал взяток. Революционные выступления давил беспощадно, однако к нейтрализованному противнику жесток не был и в просьбах, например, смягчить кому-то режим в ссылке никогда не отказывал. А если видел среди революционеров талантливого человека – вообще старался наказание облегчить. То есть охранитель – но не злобный, не тупоголовый.
К 1914 г. он находился в отставке, заседал в Государственном совете (что-то вроде нынешнего Совета Федерации).
Диагноз и прогноз
Мы для этой публикации из «Записки» выбрали самые «сладкие» фрагменты. Но это пространный документ, и он в основном про другое. У нынешней России, настаивал автор, – неверная геополитическая ориентация. Мы начали сближение с Англией, с которой на мировой арене являемся скорее конкурентами. Одновременно у России – давний союз с Францией. Франция и Англия вместе противостоят Германии. Но нам-то с немцами делить нечего! Максимум, что нужно, – чтобы их союзник Австро-Венгрия была сдержаннее на Балканах, которые мы считаем зоной своих интересов.
Дурново предлагал другую конфигурацию: связка Россия – Германия – Франция– Япония. И Россия не примыкает ни к кому конкретно! Она как бы балансирует между странами, тем самым влияя на них, на мировую ситуацию в целом, одновременно добиваясь своих целей. Потому основная часть «Записки» – расклад существовавшей на тот момент ситуации плюс прогноз, что где будет, если перемен не произойдёт. В России (и Германии), предупреждал, – точно революция.
Интересно: замените Японию на Китай, вынесите за скобки Францию (Дурново всё-таки исходил из тогдашних реалий) – и перед нами идея «континентальной модели», которая сегодня считается геополитически весьма перспективной для России!
Сиди, дед!
Дурново послал свои соображения Николаю II и трём наиболее видным министрам империи. Нет никаких свидетельств того, что кто-то из адресатов «Записку» прочёл. Может, царю изложили суть, и он отмахнулся…
О, слепцы! Вам разумнейший человек кричит о грядущей опасности, а вы…
Но посмотрим на ситуацию глазами Николая. Ах, эта высокая геополитика! Всем хороша, кроме одного – вечно красивые схемы разбиваются о реалии жизни. Возьмём главное – союз с Германией. Но хочет ли этого Германия – особенно при Вильгельме II, вздорном, податливом на влияния, сегодня заявляющем одно, завтра – другое? А Дурново – известный германофил. Да, конечно, он верен, умён... Однако, назовём вещи своими именами, – старый брюзга. Его с почётом отправили на покой, дали синекуру в Госсовете – сиди, анализируй законопроекты с высоты своего опыта, что тебе ещё надо? Так нет же – эти отставной козы барабанщики сейчас пачками шлют всякие «записки», прожекты… Всё хотят напомнить о себе! Деды! Успокойтесь! Не до вас!
Пётр Николаевич Дурново умер через год с небольшим после начала Первой мировой – в сентябре 1915-го. Фронт катился назад, и Николай II как раз накануне сам стал Верховным главнокомандующим. А народ уже вовсю шептался о Распутине, о «царице-немке-шпионке» – так что и этот шаг государя (как, впрочем, и любой другой в той ситуации) вызвал неодобрение в обществе.
П. Дурново: «Все неудачи будут приписаны правительству».
Кое-что из «Записки Дурново»
(…) Главная тяжесть войны, несомненно, выпадет на нашу долю (…). Роль тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны, достанется нам (…). Готовы ли мы к столь упорной борьбе (…)? На этот вопрос приходится ответить отрицательно (…).
(…) Даже победа сулит нам крайне неблагоприятные финансовые перспективы: вконец разорённая Германия не будет в состоянии возместить нам понесённые издержки. Продиктованный (…) мирный договор не даст ей возможности экономически оправиться настолько, чтобы даже впоследствии покрыть наши военные расходы.
(…) Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются (…). Что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию? Но зачем нам эти области, густонаселённые поляками, когда и с русскими поляками нам не так легко управляться. (…) Совершенно то же и в отношении Галиции. (…) Так называемое украинское, или мазепинское, движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров. (…)
(…) Особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия. (…) Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужою землёю, рабочий – о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта (…), и стоит только кинуть эти лозунги в население, (…) Россия будет ввергнута в анархию, пережитую ею в период смуты 1905–1906 годов. Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. (…) В случае неудачи, возможность которой при борьбе с таким противником, как Германия, нельзя не предвидеть, – социальная революция, в самых крайних её проявлениях, у нас неизбежна. (…)
(…) Начнётся с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнётся яростная кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения, сначала чёрный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ. Побеждённая армия, лишившаяся к тому же за время войны наиболее надёжного кадрового своего состава, охваченная общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишённые действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддаётся даже предвидению (…).