Как и прогнозировали специалисты, закон о банкротстве физических лиц оказался палкой о двух концах. С одной стороны, появился цивилизованный способ решить проблему самых безнадёжных долгов. С другой – наш закон гораздо жёстче европейских аналогов. И вместо разрешения долгового коллапса подразумевает появление проблем у граждан, которые никаких кредитов не брали: родственников или наследников заёмщиков. Нет никаких подвижек с законом о деятельности коллекторов, чьи методы довели до самоубийства тысячи россиян.
Бремя беглого человека
Петербуржец Сергей взял в трёх банках больше миллиона рублей и не обслуживает эти кредиты около четырёх лет. Деньги он передал знакомым, получив комиссионные в размере 50 тысяч рублей. Предполагалось, что получатель долга будет его регулярно обслуживать, а гарантом сделки выступил приятель Сергея – уважаемый человек с уголовным прошлым. Несколько месяцев всё шло, как договаривались, потом умер получатель, вслед за ним и гарант. Сергею посыпались звонки от коллекторов, и он лёг на дно: перевёл на родственников жильё и машину, переехал к подруге, пользуется телефоном, оформленным на знакомого. Трудится водителем по договору и зарабатывает на еду и пиво. Соответственно, долг вернуть не может, а проходить процедуру банкротства не видит смысла.
Если человек должен более 500 тыс. рублей и не платит 90 дней, он может написать заявление в арбитражный суд с просьбой признать себя банкротом.Начнётся судебная проверка, и, если доводы гражданина признают убедительными, его имущество уйдёт с молотка.
По закону нельзя продавать недвижимость, если она единственная у должника, его личные вещи, награды, призы. В течение пяти лет он не сможет брать новые кредиты, заниматься предпринимательской деятельностью, у него отзываются все лицензии. Суд может наложить лапу на часть его заработка в течение пяти лет и запретить выезд за границу.
Зачем это 42-летнему Сергею, если его гражданская жена неплохо зарабатывает, помогают родственники, а коллекторы, видать, потеряли след? Но если должнику 25 лет, у него впереди вся жизнь и есть желание сделать карьеру? Если живёт он в небольшом городе, где трудно потеряться, а коллекторы – неприкрытые бандиты? Если ему разрисовали входную дверь, прокололи колёса машины, угрожают изнасиловать сестру?
В Петербурге коллекторы наехали на пятиклассницу. Девочка сиганула с 10-го этажа, написав в предсмертной записке родителям: «Бегите. Спасайтесь. Мы должны им 83 тысячи». Ребёнок чудом выжил, оставшись инвалидом, а никаких долгов у её родителей не было – пацаны обознались. В Усть-Сосновке на Кузбассе мать пятерых детей отравилась после беседы с вышибалами. До этого 52-летняя женщина потратила 60 тыс. рублей на похороны мужа и просрочила платёж по кредиту. В Волгоградской области после визита коллекторов 48-летнюю заёмщицу разбил инсульт. В Калининграде адрес и фамилию девушки, задолжавшей банку 20 тыс. рублей, размножили на порнографических плакатах по месту жительства с призывом: «Её киска ждёт вас в гости».
– Банковско-коллекторское давление становится причиной около 20 тысяч самоубийств в нашей стране ежегодно, – поясняет лидер объединения «Кредитная амнистия» Михаил Козлов. – Такая цифра получилась в результате обобщения информации наших активистов в регионах. Разумеется, не возвращать кредит противозаконно, но разве коллекторы не выходят за рамки правового поля? Нужно понимать специфику банковского бизнеса в России в нулевые, когда кредиты выдавались неизвестно кому при отсутствии законных инструментов возврата этих средств. Как следствие – банки много лет блокировали принятие закона о банкротстве физлиц. В итоге он получился написанным для банков, а не для людей. Хотя его принятие – всё равно шаг вперёд.
«Кредитная амнистия» взяла под свою защиту заёмщика из Воронежа Дмитрия Агаркова, умудрившегося перехитрить банк. Агарков вписал в кредитный договор свои условия, а сотрудники банка этого не заметили и документ подписали. По сути, клиент сделал то, чем годами занимались кредитные учреждения в России. Однако банк не только не выполнил условий договора перед Агарковым, но и обещал посадить его как мошенника. Дмитрию пришлось уехать из страны, а вскоре он заключил с банком мировую.
Долги отдают трусы
Примерно до 2010 г. власть видела в энергичном потребительском кредитовании лишь потенциал роста. Банки брали дешёвые кредиты на Западе и перепродавали их собственным гражданам. Как следствие – сказочно росли продажи автомобилей и бытовой техники. Поближе к потребителю перебрались десятки крупных отвёрточных производств, а ВВП надувался неплохими процентами роста. Правда, сегодня нет ни дешёвых кредитов, ни потребительской прыти, и эти производства активно сворачиваются.
Ещё пять лет назад стало понятно, что банки, борясь за рынок, раздают деньги в долг всем подряд. Это чревато значительной долей невозврата и, следовательно, высокими ставками. А значит, и кредиты для бизнеса будут дорогими, мешая ему нормально развиваться. К тому же оказалось, что запутавшиеся в долгах граждане часто выключены из экономической жизни. Кто-то, чтобы рассчитаться, пошёл на преступление и сел. Кто-то попал в «чёрные списки» и не может найти нормальную работу. Кто-то уехал за границу, кто-то запил. По оценке Объединённого кредитного бюро, кредитные истории имеют около 60 млн россиян. Совсем безнадёжных заёмщиков примерно 580 тыс. человек, но есть ещё 6,4 млн должников, которые больше трёх месяцев не платят по кредитам. В общей сложности россияне должны банкам около 12 трлн рублей, в составе которых 6 трлн – необеспеченные потребительские кредиты и 3,6 трлн – ипотека.
А тут ещё грянул кризис, для банков пересохли кредитные реки Запада, а рассчитываться по старым долгам приходится в подорожавшей валюте. Власть оказалась перед невесёлым выбором: нужны новые законы, а соблюсти интересы и банков, и граждан – проблематично. Нетрудно предположить, что выбор пал на банки.
Деятельностью коллекторских контор несколько лет интересовалась Генпрокуратура, выявив «многочисленные факты угроз жизни и здоровью россиян». Ведомство сформировало запрос в Госдуму РФ на написание закона о коллекторской деятельности. Вместо этого думцы приняли закон «О потребительском кредите», который вступил в силу в 2014 г. и на ситуацию существенно не повлиял. Он запрещает коллекторам терзать жертву по ночам – с 22 до 8 часов в будние дни и с 20 до 9 часов в выходные. А также «причинять вред заёмщику и злоупотреблять правом в иных формах».
– Эта загадочная фраза в законе никак не расшифрована. Зато для получателей долгов это верный знак – закон лоббировали банки и на вышибание денег дан карт-бланш, – говорит адвокат Николай Артамонов. – Западные законы о персональном банкротстве позволяют списать любые долги: например, вы отдаёте треть своих доходов в течение пяти лет – но никак не более. Они написаны для людей. А по нашему закону гражданина могут признать банкротом даже после его смерти. Кредитор может оспорить сделки за последние три года и наложить руку на часть наследственной массы. Например, отобрать автомобиль, который папа-банкрот подарил дочке за два года до смерти. Известны случаи, когда покойнику начислялись проценты по кредиту, пока никто из родственников не вступил в право наследования. К выплате долгов могут прикрутить не только поручителя, но и бывшего супруга. Например, люди цивилизованно развелись, разделили кредитную жилплощадь: муж смог платить ипотеку за свою квартиру, а жена нет. Отобрать жильё могут у обоих.
В кризис власть не могла тянуть с принятием закона о банкротстве физлиц. Уже в январе 2015 г. среднестатистический заёмщик тратил на погашение кредитов порядка 45% своих ежемесячных доходов. Показатель же в 50% считается критическим, и из общества необходимо выпустить пар. Банкам же закон развязал руки в отношении предпринимателей. Сбербанк, БТФ и «Зенит» пытаются банкротить «водочного короля» Александра Мамедова и семью экс-сенатора Ралифа Сафина. И это явно лишь начало. Бизнес опасается, что будет наработана практика, позволяющая взыскивать долги давно ликвидированных ООО с учредителей и членов и их семей.