Всенародную известность актрисе театра «Шалом» Виктории ТАРАСОВОЙ принёс сериал «Глухарь», а потом и «Пятницкий». Они стали визитной карточкой актрисы на долгие годы. За шесть сериальных лет героиня Виктории – Ирина Зимина – сумела дослужиться до полковника полиции. Обещали даже генеральские погоны, но из-за кризиса пришлось отложить. В сериале «Один против всех» Викторию «разжаловали» до майора. Фильм должен выйти осенью.
- Виктория, вы говорили, что после «Глухаря» и «Пятницкого» больше не будете играть женщин в форме. И вдруг майор полиции...
–Не зря говорят: «Не зарекайся». Мне казалось, что после товарища Зиминой невозможно сыграть другого мента, потому что в ней есть всё. Но, прочитав сценарий, подумала: «Здесь можно сыграть другую жизнь». Сменила причёску, стала более мягкой и нежной. Сейчас самой интересно, удалось ли саму себя переплюнуть? «Один против всех» снимали в Крыму, моим партнёром был Михаил Пореченков, с которым мы играли любовь.
– О каких ролях мечтаете?
– Хочу сыграть в фильме про войну. Видимо, сказывается то, что последние пять лет езжу в составе «звёздного десанта» по горячим точкам. Если раньше была Чечня, то в феврале этого года на День святого Валентина вместе с Михаилом Пореченковым и Сергеем Маховиковым мы полетели в Сирию, чтобы выступить с концертом перед военными. Оказалось, что самое страшное – посадка самолёта. Враги – в считаных километрах от аэропорта. Чувствовала себя, как на американских горках. Мы летели коршуном вниз, потому что надо было сесть за пять минут. Вылет хоть и отложили на сутки из-за бомбёжки, улетали тоже второпях сквозь самолёты и ракеты.
– Нашим в Сирии как живётся?
– Ребята живут там в комфортных условиях. Как говорят генералы, на этой войне у них курорт. Хорошие казармы, разнообразная еда, есть где помыться, провести досуг. В Сирии я увидела очень сильную армию и теперь, как говорится, могу спать спокойно. Мой сын любит играть в компьютерные игры, и у меня в Сирии было ощущение, что я нахожусь в какой-то виртуальной игре: вокруг современная боевая техника, все бегают, что-то заряжают. Мы побывали на авиабазе, полазили по самолётам, видели ракеты, пообщались и пофоткались с пилотами.
– Сериал «Глухарь» вас сделал известной на всю страну. За Максима Аверина не переживали, что для него он закончился на самом пике популярности?
– «Глухаря» закрыли не потому, что Аверин решил уйти, а потому, что случился конфликт. Можно сказать, что сценарист закрыл этот проект. Конечно, было обидно, могли ещё года два сниматься. Но вскоре появился «Пятницкий», и уже стало не до переживаний. Мы сняли четыре сезона, а потом из-за кризиса и он встал. В пятом сезоне мне обещали, что я стану генералом, но пока не случилось.
– Вам изрядно пришлось походить в полицейской форме. Насколько она удобна для женщины?
– Старая форма была шерстяная, и летом, в жару, я в ней просто плавилась. Постоянно присыпала себе ноги и попу, как делают новорождённым. Новая форма стала полегче, но у неё есть свои недостатки. Например, она быстро мнётся. А вообще форма очень тяжёлая, и после 12-часовых съёмок у меня всегда болела шея. А когда зимой на китель надеваешь пальто размером побольше, то ощущаешь себя неваляшкой, которой тут же хочется упасть. Я была во многих странах и обращала внимание на военных в США, Европе. У них форма кажется более лёгкой и удобной. Им позволяют носить и шорты, и комбинезоны. А почему нашим полицейским не разрешают носить шорты в жару, понять не могу.
– Ваша мама по профессии театральный режиссёр, преподавала в театральном вузе в Смоленске. Она смотрит ваши фильмы как профессионал?
– Мама следит за моим творчеством. Отметила фильм «Мама в законе», где я сыграла женщину, у которой проблемы с ребёнком. Так и сказала: «Достойно». А если ей что-то не нравится, критикует – не остановить. Начиная от ужасных костюмов до неудачной режиссуры. Мама у меня жёсткий критик. Если приглашаю её на свой спектакль, то надо очень постараться, чтобы услышать похвалу. Про «Трамвай «Желание», где я играла с Алексеем Гуськовым, она сказала, что это хорошо.
– Вы руководите социальным фондом «Помоги детям Смоленщины». Расскажите, как людям в Смоленской области живётся...
– Не могу сказать, что людям в Смоленской области живётся хуже, чем на Урале или в Сибири. Но всё равно в деревнях многие живут тяжело. Вот и приходится заниматься тем, что должны делать государственные органы. Смоленские структуры, конечно, оказывают помощь нуждающимся, но её не хватает. Недавно мы стали курировать семью, в которой живут 10 приёмных детей с трудными судьбами, с различными отклонениями. У одних родители были жуткими алкоголиками, других просто выбросили на улицу. Приёмные родители взяли их в четырёхлетнем возрасте, а сейчас им по 8–15 лет. Всё лето собирали им вещи, учебники и тетрадки. Наш фонд пока по полной программе не работает, но эту семью мы курируем всем миром. Пришли деньги из Кишинёва и Израиля. Оказалось, что меня знают не только в России, но и за рубежом.
– Как-то вы сказали, что никогда не будете сниматься обнажённой в эротических сценах. Некоторые же режиссёры говорят, что если актриса отказывается раздеваться в кадре, то это говорит о её профнепригодности...
– Хоть я и актриса, но в жизни очень стеснительный человек. Даже перед близким мужчиной могу первое время стесняться раздеться. Раздеться в кадре – это значит раздеться на всю страну. Совершенно не хочется, чтобы потом все вокруг обсуждали мою фигуру. В любом случае всё зависит от режиссёра. Если это будет Андрей Кончаловский и он как-то расположит меня к этому, то, может быть, я и разденусь.