- ЛИДИЯ Николаевна, вас не просто застать дома. Вы по-прежнему востребованная актриса?
- Порой зовут сразу в несколько телесериалов. Бывают и театральные проекты - не так давно прочитала новую пьесу. Но сразу отказалась, потому что не люблю играть скандальных баб. Я от них и в жизни стараюсь держаться подальше. Обзываться, сквернословить - это не мои дела.
- Я слышала, что не так давно у вас был конфликт с Нонной Мордюковой. В своей книжке она написала, будто Шукшин умер на съемках от пьянства.
- Ой, я смертельно на нее обиделась. Мы поехали с выступлением в Дом ветеранов, и там я ее спросила: «Нонн, зачем же вы написали - сейчас уже не помню, в какой главе, - что Шукшин умер от водки. Вы знаете, что он около восьми лет вообще близко не пригублял...» И вдруг она на меня: «Плебейка, плебейка!..» Одно, второе, третье... Сидели Скобцева, Инна Макарова, не помню еще кто.
Верите, я не могла рот открыть - так была потрясена. Всю ночь не спала, а на рассвете - звонок. Снимаю трубку - Мордюкова. Плачет - в голос рыдает: «Прости ты меня, дуру старую. Я на коленях перед тобой стою». Еле успокоила. Пришла в себя, позвонила Макаровой и Скобцевой, а Нонна Викторовна уже и перед ними повинилась. Она вспыльчивая, но очень искренняя и отходчивая. Камня за пазухой не держит, а уж талантами ее судьба не обделила. Таких, как она, актеров старой гвардии - по пальцам пересчитать. А характер - он у каждого свой.
- Как начинался ваш роман с Василием Макаровичем? Вы ведь учились вместе с ним во ВГИКе?
- Да, но поначалу он мне даже не нравился. Ходил всегда смурной, смотрел в пол, был одет в солдатскую форму... А потом как-то поехали мы вместе - друзья-студенты - в Феодосию. И он пришел в наше купе - к нам почему-то весь народ тогда набился. А когда выпили и съели всю разложенную снедь, он запел. Шукшин потрясающее пел, у него был удивительный тембр голоса. Он, конечно, захмелел, и взгляд такой на меня бросил... Насквозь пронзил... И так меня тронуло его пение, и еще этот взгляд... Вот тогда я переменила свое отношение к нему на положительное. Мы стали вместе петь «Калину красную», - она в 64-м году модная была, - и это стало началом нашего романа.
- Но в семье-то с Шукшиным, наверное, не всегда было просто. Рассказывают, что как только он выпивал, так ходил милиционеров бить...
- Ну, не бить, конечно. Но не мог же он покорно в отделение идти. А пил, действительно, пропорционально таланту. Разгульный человек был, широкий и щедрый. Какие-то денежки всегда водились, поэтому и присасывались к нему всякие липучки, которые ждали, когда он вытащит трешку или пятерку и станет угощать. В быту мне и как жене, и как матери было посложнее, чем в кино. Но я терпела. Хотя и уйти от него попытки были. Талантливого человека все-таки понятно, во имя чего терпишь. Я понимала, с кем и для чего живу, и особенно не выступала.
- Против вашего обаяния невозможно устоять. Неудивительно, что после Василия Макаровича вы несколько раз устраивали свою женскую судьбу. Некоторые ваши знакомые осудили вас за брак с оператором Михаилом Аграновичем.
- Мы прожили вместе 11 лет. Он потрясающий человек, мои дети до сих пор с ним общаются и любят его. И я всегда его благодарю, хотя редко вижу. Сколько камней в мой адрес было брошено... Но я как-то меньше переживала, чем он. Во-первых, у нас разница в возрасте восемь лет - мне было 36, когда Васи не стало, а Мише 28. И у него была жена, ребенок... Ну, вот так влюбился... А потом, у меня ведь поначалу не было к нему любви. С ним было приятно работать, разговаривать, петь. Но как мужчину я его долго не воспринимала.
- Несколько лет рядом с вами был Бари Алибасов...
- За кого бы я ни вышла, мне этого простить не могли. Мне говорили: «Как ты могла? Ты же вдова Шукшина...» Конечно, надо было ходить в черном всю оставшуюся жизнь и рыдать, какая я несчастная. А ведь никто не знает, что было у меня на душе.
- Как вы считаете, в жизни женщины, несмотря на несколько браков, все же существует один-единственный мужчина?
- У всех по-разному, смотря что называть любовью. Например, во время учебы во ВГИКе, до встречи с Шукшиным за мной довольно-таки долго и настойчиво ухаживал Андрей Тарковский, но дальше флирта наши отношения не зашли. Романов может быть одновременно три или даже пять, но любовь - это ведь дар Божий. Это - награда за какие-то наши заслуги. Не помню, кто из режиссеров сказал: «В молодости кажется, что можно много раз менять столы». Ну, когда накрываешь - закуски, горячее... Кажется, что можешь делать это бесконечно. Но в жизни-то это случается обычно два-три раза, а иногда вообще один.
- Вам нравился Андрей Тарковский?
- Я ему очень симпатизировала. Когда во время занятий был часовой перерыв, мы вдвоем ходили гулять. Андрей читал стихи и проверял меня на знание поэзии. Как-то я ему сказала - теперь уже не помню о ком, - «поэтка». «Не поэтка, а поэтесса, - поправил меня Андрей, - но «поэтка» мне очень нравится». Андрюша и в общежитие ко мне приходил. Я думаю, что он был даже, может быть, влюблен в меня. Однажды встал на подоконник - а я жила на пятом этаже - и стал шантажировать: «Если не будешь моей, то спрыгну». - «Буду, буду, буду!» - но ничего не было. Вот такая история.
- Василий Макарович знал о вашей дружбе?
- Конечно, знал. Я, правда, долго держала его в напряжении, интриговала, не признавалась, что между мной и Андрюшей ничего серьезного. Ну, характер у меня такой, ну, куда его денешь... Но все равно я была смиренная...
- У вас ведь уже шестеро внуков?
- Две внучки и четыре внука. Одна внучка от моей старшей дочери Насти. До брака с Шукшиным я была замужем за Вячеславом Ворониным, и после нашего развода Настя осталась с ним. Я вижусь с Настей, правда, редко. К сожалению, она не так благополучна, как Маша или Оля. Зато я - богатая бабушка, а прошлым летом стала еще богаче, потому что Маша приготовила мне сюрприз - родила мальчишек-близнецов. Ей всегда хотелось иметь много детей. Об этом, кстати, и Вася мечтал всю жизнь.
- А что случилось с Шукшинским центром в Москве? Вы ведь даже здание получили.
- Да. На той же улице, где я живу. Сейчас там ресторан. Раньше в этом доме был детский кинотеатр. Правительство выделило денежки на ремонт, но сумму эту выплачивали по крохам несколько лет. Искать спонсоров - безумие. Надо было кланяться, рвать на себе платье, рассказывать, кто такой Василий Шукшин и какая я бедная вдова. Хотя все вокруг объяснялись в любви к нему. В итоге здание отняли по суду. Я сильно боялась, что ресторан назовут «Печки-лавочки». К счастью, обошлось. Назвали - «Грабли».
- Вы вопросы себе не задаете: почему это со мной произошло?
- Задаю, а как же? Порой такой дурочкой несусветной себя чувствую: «Неужели я совсем глупая? Почему каждый раз вляпываюсь в новую историю?» Хотя актрисе опыт дается, конечно, и для того, чтобы она использовала его в своей профессии. Мне хочется сыграть что-нибудь большое и настоящее. Второй «Калины красной», конечно, уже не будет, но жизнь-то продолжается.