По данным ВНИИ МВД России, почти 10 млн. граждан страны проходят свидетелями по различным уголовным делам. 5 млн. из них нуждаются в защите. Как действует этот механизм? С этим и другими вопросами корреспондент «АН» обратился к полковнику милиции Олегу ЗИМИНУ, руководителю Управления по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, МВД РФ.
- Олег Витальевич, появилась информация, что граждане России, высланные недавно из США, будут менять фамилии по программе защиты свидетелей. Можете прокомментировать?
– Нет. Это не относится к нашему ведомству. В других силовых структурах РФ есть аналогичные подразделения. Будут они этим заниматься или нет – это государственная тайна.
– А с каким контингентом приходится работать вашему Управлению?
– Вопрос о необходимости госзащиты свидетеля, потерпевшего или иного участника уголовного судопроизводства решает, как правило, следователь в случае возникновения реальной угрозы жизни и здоровья человеку, его близким и их имуществу. И если следователь выносит постановление о применении защиты тому или иному человеку, мы обязаны предоставить ее в полном объеме.
– Судя по всему, основными вашими клиентами становятся люди, которые проходят свидетелями по делам, связанным с организованной преступностью?
– Разное бывает. Угроза для жизни может исходить не только от бандитов. Например, человек случайно стал очевидцем какого-то серьезного преступления, боится за свою жизнь, за жизнь своих близких. Поэтому обращается к нам. Но мы сами, подчеркиваю, вопрос о включении человека в программу не решаем. Мы сопровождаем его заявление по инстанции, тем же следователям, к примеру. Что дальше, я уже говорил.
– Какие специалисты у вас работают?
– Все – офицеры. У многих есть опыт работы в службе по борьбе с организованной преступностью, немало кадров пришло из так называемой «девятки», а также из отряда милиции специального назначения «Рысь». То есть люди, которые знают и криминальный мир, и его повадки, и умеют обеспечить охрану граждан.
– «Девяткой» называли управление КГБ, которое занималось охраной высших должностных лиц государства. И не только. Известно, например, что на заре перестройки криминальный авторитет Отари Квантришвили пользовался услугами специалистов из этого управления. Сейчас люди, подобные ему, обращаются к вам за помощью?
– Без комментариев.
– Хорошо, задам вопрос иначе… Сейчас идет процесс по делу известного вора в законе Тариела Ониани (Таро) и его подельников. Таро на воровской сходке был приговорен к смерти, так как якобы он заказал убийство Вячеслава Иванькова (Япончика). Участники процесса над Ониани обращались в вашу структуру за помощью?
– Нет. Таких обращений не было абсолютно точно. Да и в любом случае я не имею права разглашать подобную информацию.
– Существует такая точка зрения, что лучший способ защиты свидетелей – это устранение источника угрозы.
– Согласен. Только в России речь идет о полной изоляции такого источника. Специалисты нашего Управления занимаются не только физической охраной граждан, но и оперативным противостоянием тем, кто угрожает. Тут есть немало методов, разглашать которые я тоже не имею права. Могу лишь сказать, что такая работа дает положительные результаты.
– Какая зарплата у ваших сотрудников?
– Такая же, как и у других в МВД. Она зависит от звания, должности и выслуги лет. От 30 до 40 тысяч рублей в месяц получается.
– Не такие большие деньги, чтобы не подвергаться искушению и коррупции. У вас есть уверенность, что не может быть утечки информации из вашего ведомства, как это происходило с базами данных ГИБДД, например, или налоговой инспекции?
– В нашем Управлении и подчиненных ему подразделениях в регионах это абсолютно исключено. У нас изолированная компьютерная сеть. Доступ к информации по защите свидетелей имеет строго ограниченное число людей. Эта информация абсолютно засекречена.
– И проколов не было?
– Ни одного. За два года существования нашего Управления ни один подзащитный не пострадал, ни один сотрудник.
– Каков сам механизм защиты? Перемена места жительства, пластические операции и прочее?
– Ну не совсем все так, по-киношному. Прежде всего хочу подчеркнуть, что при смене места жительства нашему подзащитному и его семье в случае необходимости мы обязаны предоставлять жилплощадь не менее той, что у него была. Обеспечить работой и зарплатой не ниже того минимума, что был. Другой вопрос, что при переселении мы должны убедиться, что в том регионе, куда, например, ему хочется, нашего клиента стопроцентно не сможет никто узнать. Что касается пластических операций, это слишком дорогое удовольствие и совершенно необязательное. У нас трудятся очень искусные гримеры. Нередко их усилий вполне достаточно.
– О программе защиты свидетелей в России говорили давно, единственной малости не хватало – денег на ее осуществление. Как сейчас обстоят дела?
– Сейчас вполне хватает. Под защитой Управления находятся около 1800 человек. За два года существования ведомства, тех средств, которые выделяет государство, вполне хватает. С 2009 по 2013 год бюджет выделил МВД на эти цели 700 миллионов рублей.
– 1800 человек – это внушительная цифра. Думал, что речь идет о нескольких сотнях. Но в то же время ученые ВНИИ МВД говорят, что в защите нуждаются 5 миллионов?
– Понимаете, это статистические опросы. А я еще раз повторяю, каждый случай требует отдельного разбирательства, чтобы подключить программу. Ну а потом, на пять миллионов нас, конечно, не хватит… Кроме того, многие потенциальные клиенты к нам не обращаются, хотя по закону имеют полное право это делать. Они просто не знают о такой программе.
– В мире немало стран, с полицейскими ведомствами которых МВД РФ заключило договоры о сотрудничестве. Возможны варианты, когда граждан России перевозят жить в другую страну, которая предоставляет им новое гражданство? И наоборот…
– Такие, скажем «протоколы о намерениях», подписаны со всеми странами СНГ. После ратификации этих документов на правительственном уровне такой обмен по защите свидетелей вполне возможен. Пока же подобное соглашение ратифицировано только с Белоруссией.