Показ фильма Константина Лопушанского «Роль» в рамках секции «Новое кино России» на Санкт-Петербургском международном кинофестивале премьерой не назовёшь: он уже был предъявлен зрителям и профессионалам в июне на 35-м Московском кинофестивале, где получил награду федерации киноклубов России в номинации «Лучший фильм основного конкурса 35-го ММФК».
Ещё лента получила спецприз имени Александра Твардовского за лучший сценарий, а актёр Максим Суханов был отмечен призом имени Анатолия Папанова за выдающуюся актёрскую работу. Впрочем, и без знания о наградах думающему зрителю этот фильм захочется назвать выдающимся. В основе ленты лежит история из прошлого века, которую Константин Лопушанский и Павел Финн сочиняли без малого 30 лет и продолжали сочинять во время съемок, постоянно переписывая и отметая лишнее. Невероятный сюжет в духе «серебряного века»: актёр Евлахов (Максим Суханов), едва не погибший в 1919-м от руки краскома Плотникова (Максим Суханов), к 1923-му году в финской эмиграции собирает за огромные деньги досье на этого человека, погибшего четыре года назад. И не только досье, состоящее из официально пропавшего архива краскома: Евлахов покупает будёновку и шинель, пропахшие войной, сочиняет легенду, он ежедневно готовит себя к… роли, сыграть которую собирается в красном Петрограде. Актёр намерен погрузиться в чужую жизнь, подняться до самых высот своей профессии — сыграть Плотникова не на сцене, а в жизни, сыграть так, чтобы поверить в его игру смог даже самый неискушённый зритель. Зачем ему это нужно?
Режиссер Лопушанский не навязывает ответа и только приветствует раздумья на заданную им тему и появление разных толкований сюжета и поступков героя. А подумать тут есть над чем: судьба подарила Евлахову и Плотникову удивительное сходство, заставившее краскома всмотреться в лицо человека из строя вероятных смертников. Почти с этого эпизода — когда потенциальный убийца смотрит в глаза потенциальной жертве — и начинается фильм. Но смерть в ту роковую ночь на станции Рытва настигает как раз краскома, а не актёра, который погибнет в конце картины. Почему гибель актёра кажется предопределённой? Потому что он испытания «тварь я дрожащая или право имею» не выдержал? Потому, что сам, зная исход краскома, предопределил финал? Или здесь есть мистика — актёра убивает сама роль человека, которого уже нет в живых? Или же безысходность российской истории, в которой все топчутся на месте, играя чужие роли и занимая чужие места? Не эта ли истина внезапно открывается Евлахову, приводит того умирать на заснеженное поле?.. Вопросы — признак отличного кино, которое к тому же переносит зрителя в выверенную до мелочей атмосферу буржуазного сытого Выборга или пролетарского голодного Петрограда тех лет. Интерьеры богатой частной квартиры контрастируют с нищей коммуналкой, горку с коллекционным фарфором невозможно представить на фоне ободранных обоев, а вместо милых театралок-гимназисток вокруг Евлахова движется и живет толпа бывших «босоногих», в его прежней жизни размещавшихся на нижних этажах иерархической лестницы…
Зрителя увлекает убедительность «картинки», но еще более — убедительность Суханова, по сути играющего в картине Лопушанского сразу три роли.
Исполнитель роли Евлахова-Плотникова рассуждает о своём герое так: «Обстоятельства, в которых существует мой герой, очень необычные, и мне кажется, люди в то время каждый день проживали в пограничном состоянии, что распространялось на все слои населения. Каково это — жить в пограничном, критическом состоянии? Не думаю, что мы сегодня можем это проверить. Но такая пограничность для моего героя служила стимулом ухода от своего собственного актёрского стержня и растворения в том образе, в который он поверил до конца, и в котором был убедителен для всех окружающих. Что же касается меня, то я думаю, что всегда в роли надо оставлять себя самого, несмотря даже на глубокое погружение в образ. Собственный взгляд всегда должен оставаться, чтобы результат не был диагностическим».
Об актёрском уровне самого Суханова уже давно никто не спорит, но, думается, «Роль» — новый этап его профессионального (и наверняка личностного) роста. Здесь не актёр «попал» во время, а время «попало» в актёра, заставляя на отдельном примере судьбы размышлять вновь и вновь о судьбах миллионов, играющих далеко не столь блестящие роли, роли, в конце концов, определяющие реальность...
Картина «Роль», как говорит её продюсер Андрей Сигле, непростая, «особенно для обывателя, который с семьёй пришел в кино скоротать время». В прокат ее вывести было нелегко именно потому, что «сетка» кинотеатров забита востребованным американским ширпотребом. «Порой создаётся впечатление, что мы нынче со зрителем разговариваем, если не на древнегреческом языке, то на латыни, — жалуется продюсер. Модно быть собственником. Роскошь общения уже не ценится, общение переместилось в интернет, уровень мышления переформатируется соответствующим образом. А кино — это тоже человеческое общение. Иногда посещают мысли, что все усилия тщетны и надо бы отойти в сторону. Но круг людей, которым интересно то кино, что мы делаем, ещё остался».