На линии фронта: нелегкие будни настоящих мужчин

После очередного посещения лагеря сапёров в районе Кременной навеяло. Даже нет, наболело. Сильно. В общем, чайник снова закипел.

Как всегда съездила к ребятам на Сватовское направление. Пообщались, приготовили с ними вместе дымляму на костре. Рассказала о том, как там «наш Воронеж поживает», узнала новости у них. Поделиться, уж извините, не могу. Скажу только, что наши наступают, оттесняют противника. Берут пленных. И да, общаются с ними по-человечески – показывали видео.

Заговорили с ребятами о здоровье. Один боец рассказал, как будучи в отпуске в Воронеже, пошёл в поликлинику вылечить зуб (там с зубами у ребят огромная проблема, но это тема прямо вот для отдельного разговора). Сходил к врачу, та отправила его на рентген. Пока стоял в очереди, позвонили из части – нужно было срочно принять какую-то машину. Услышав об этом (боец просил перенести снимок на следующий день), врач настояла, чтобы он прошёл рентген без очереди.

- Ох, Лена, - говорит мне боец. – Я там такое услышал.

- Поддерживали, да? – спрашиваю.

- Какое там… Проклятиями осыпали – мол, вот эти военные всех достали, прут без очереди и так далее, и тому подобное.

Честно говоря, несколько минут я не то что говорить – мыслить без мата не могла. Заплакала. От бессилия, наверное. Потому что так хотелось быть в тот момент рядом с бойцом! Защитить его, нашего защитника, от вот этого равнодушия, от злобы людской. И ладно бы этот парень отсиживался как многие в тылу – нет, он вот уже год на самой что ни на есть передовой. И вот так?!

И знаете, вот уже неделю этот разговор мне не даёт покоя. Люди, пожалуйста, проснитесь! Опомнитесь! Вы сейчас в тепле – пусть даже где-то его и отключили ненадолго. Но у вас есть стены, есть крыша над головой. Вы не сидите в окопе неделями с одним сухпайком. А такое бывает на фронте, да. Потому что, к примеру, взорвали дорогу, и вы не можете выбраться.

А вы знаете, что значит, когда тебя целыми днями расстреливают из всех, каких только можно видов орудий, и ты не можешь поднять голову? А когда на тебя выходит вражеская пехота и ты – о счастье – кладешь их из автоматов, а потом просто ложишься на землю и ржёшь до колик в животе. Потому что организму хоть как-то нужно осознать происходящее. И да, всё это выливается порой в безумный смех. Вы знаете, что такое тащить на себе три километра раненого товарища, харкая кровью из-за раненого лёгкого? Или пробираться на самый «передок» по трупам, смердящим до тошноты – недельным, месячным – которые враги не смогли или не удосужились забрать? И видеть их лица, обглоданные кабанами, лисицами и даже безобидными ёжиками? Вы знаете, как это сидеть в сыром окопе? Неделями. Месяцами. Когда у тебя потом, у парня 25-30 лет появляется геморрой и простатит, а спину ломит так, как будто тебе пару дней назад стукнуло 70 лет. А ещё когда ты делишь одну баклажку воды на троих на три дня. И вода эта такого качества, что у тебя уже через полгода зубы, как у старухи. Или когда ты идёшь в разведку, загодя зная, что там минные поля, которые почти что нереально пройти. А у тебя перед глазами лицо твоей трёхлетней дочери – большое, во всё небо, и ты не знаешь, сможешь ли после этого задания когда-нибудь увидеть её глазёнки воочию, обнять её. Знаете, как это? Вот вы, те, кто говорит, что «как же надоели эти военные, лезут без очереди», знаете? Ох, мне кажется, не только там «ждуны», не только в Новороссии. Здесь их тоже полно. Только там знаешь, что они есть. А тут вот так, под дых…

Я понимаю, конечно, что есть тыловые. Те, кто километров на 50 к «передку» и не приближался, но мнит при этом себя героем. Таких полно в мессенджерах. Но поверьте, те, кто реально воевал, кто сполна понюхал пороху, не будет буянить, барагозить, бычить. И в очереди в поликлинику тоже не будет стоять скромно в стороне, а просто раздвинет недовольных и пройдёт, куда ему надо.

Уверена в том, что те, с проклятиями из истории с бойцом, не знают ни что такое война, ни даже что такое помощь фронту, гуманитарка. Потому что они не стирали в кровь руки. Те, кто помогает фронту, так никогда не скажут. Ни-ког-да! У меня перед глазами бабушка восьмидесяти лет, которая, теряя последнее зрение, скрюченными от артрита пальцами вяжет носки для бойцов. Или изготавливает масксети – а ей для этого нужно еще добраться с ходунками до мастерской. Десятилетняя девочка, которой ой как хочется погулять с подружками, но она вместе с мамой шьёт простыни в госпиталь, собирает посылки, пишет письма. Мужчина, которому очень хочется пойти добровольцем, но не берут в силу возраста или заболеваний, льёт свечи где-нибудь в гараже, задыхаясь от испарений. Многодетные мамы, спешащие во всевозможные мастерские после работы, чтобы хоть как-то помочь, хоть что-то сделать для наших ребят. А значит, для Победы.

Вы знаете, что это такое? А вы знаете, как со всем этом связанным, смастерённым, собранным, потом пробираться на фронт к ребятам? Когда постоянно едешь в неизвестность. Кассетные снаряды, химические, хаймерсы, миномёты и так далее, и тому подобное. А иногда и прицельные обстрелы. Мы как-то попали под такой между Белгородом и Харьковом. Были на первой линии, в полутора километрах от врага. Укропов я вполне понимаю, почему они открыли огонь по нам. Когда убивают бойцов, это не так победно звучит. А вот когда медиков, гуманитарщиков, военкоров… Тогда да, сразу по всем российским каналам показывают их «перемогу».

Как-то мы познакомились с парнем в Каменке Воронежской области, когда наш УАЗ изволил сломаться. Он спросил, мол, а вы, волонтёры, кроме боевых, ещё что-то получаете? А то может мне к вам присоединиться? Хохотали с водителем как сумасшедшие: «Дорогой ты наш человек, да и мы и боевых-то не получаем. И даже в случае гибели вместо каких-то выплат родные наши получат только вопросы, какого вообще хрена мы там делали».

Но какое же счастье, что меня жизнь сталкивает с другими людьми. Я наверное, очень счастливый человек в этом плане. Плохое забывается, а вот хорошее всегда со мной. Так что вот вам пример. В середине лета на сватовском направлении погиб наш, семилукский парень, Сашка с позывным «Мартын». Его родные решили передать всю его технику ребятам в зону СВО. На заводе «КБИ» в Латной Воронежской области по моей просьбе довели УАЗ-фермер до ума. Пыталась не то переубедить, не то укрепить в решении родных «Мартына» - мол, вы можете этот УАЗ продать, сейчас они, даже полностью убитые, стоят больших денег. Несколько раз «заходила», пока меня сестра Сашки на фиг послала. «Решили, и всё. Но с тем условием, что ты его ребятам отвезешь на передовую». Приехали на отремонтированной и покрашенной машине к родным Саньки. Мама вышла с иконой, благословила… Сейчас УАЗ ждёт отправки. Я люблю вас, мои дорогие друзья, родные! Пусть вас хранит Господь!