Стране нужны живые Герои

26 апреля 1986 года случилась одна из самых страшных техногенных катастроф человечества – авария на Чернобыльской АЭС. Благодаря решительным мерам государства и самоотверженным действиям всех ликвидаторов удалось в кратчайшие сроки максимально сократить её негативные последствия. Без них они были бы по-настоящему страшными. Важная задача легла на плечи лётчиков – именно они тушили пожар в реакторе.

О том, как это было, в рамках проекта «Говорят Герои. Диалог поколений», нам рассказал Н. Т. Антошкин, Герой Советского Союза – он руководил действиями авиагруппы, занимавшейся ликвидацией последствий аварии.

– Николай Тимофеевич, вы смотрели американский сериал «Чернобыль»? Какие впечатления остались?

– Начал смотреть, но продолжать не стал, потому что показывали совершенно не то. Надо было показывать мужество, героизм, самоотверженность всех людей, которые работали в небе и на земле, а не небылицы, в том числе, про голых шахтёров. Единственное достоинство сериала в том, что создатели в принципе подняли тему Чернобыля. Катастрофа на ЧАЭС (у нас называют авария), самая страшная и тяжелая техногенная катастрофа XX-го века. Одно дело война с применением обычного оружия. Другое дело – радиация, когда заражение происходит на огромной территории и которая может убивать и мгновенно, и медленно. На войне ты видишь противника и знаешь его, а здесь враг невидим и от этого еще опаснее.

Если бы мы не закрыли реактор вовремя, то графит внутри него продолжал бы гореть примерно около 100 суток, и всё это время радиация продолжала бы рассеиваться по миру. Весь земной шар бы опутало! И, как говорят некоторые учёные, людей пришлось бы расселять в радиусе минимум 800-850 км. А на сколько бы выросло число онкозаболеваний?

Лётчики, работавшие в первые сутки, однозначно говорят, что авария на ЧАЭС – это хуже, чем война. На войне ты выполнил задачу, отстрелялся или отбомбился и забыл это дело, а здесь радиация постепенно воздействует на организм. И даже после того, как ты вернулся оттуда. Человек, зная об этом, всё время находится в каком-то напряженном состоянии, всё время ощущает, что с ним может вот-вот что-то случиться.

Я вывел из себя радиацию (~ 650 рентген), с Божьей помощью, поэтому живой до сих пор. Но многие, попросту лишились 20-30 лет своей жизни и умерли молодыми. Это страшная вещь. Ветераны Великой Отечественной войны не с одним десятком ранений до 103 лет доживают, а чернобыльцы гораздо раньше умирали. У меня под командованием были солдаты, лейтенанты, старшие лейтенанты, которым по 20-24 года было – очень многие умерли в 45-50 лет. Это те, которые работали под вертолетами или охлаждали жидким азотом реактор снизу.

Николай Тимофеевич Антошкин, Герой Советского Союза,  фото соцсети

Во время ликвидации последствий мне пришлось руководить действиями сводной авиационной группы и теми тысячами людей, которые обеспечивали действия авиации, с первого дня и по 6 мая 1986-го. А затем я ещё 20 раз выполнял задачи в районе аварийного реактора, в 30-километровой зоне отчуждения – видел всё с земли и с воздуха. Примерно за девять суток мне пришлось организовать в тот район более 4 тыс. вылетов, из которых более 3,6 тыс. в одну точку. Важно было обеспечить высокую безопасность и продумать правильные маршруты и методики сброса грузов в реактор, ведь вылеты следовали буквально один за одним. И не дай Бог в небе вертолёты или самолёты столкнутся.

Нормальной нормой для экипажей в первые дни было до 10-15, а подполковник Ю. Н. Яковлев, в дальнейшем полковник, практически за три дня выполнил 83 вылета, 76 из которых на реактор! Точно так же рвались «в бой» А. И. Серебряков, Б. А. Нестеров и многие другие. Приходилось их даже отстранять от полётов в этом районе и заставлять только проверкой и подготовкой новых экипажей заниматься. Такого энтузиазма и рвения я нигде не видел за всю свою многолетнюю службу в авиации. Мы, например, даже занижали цифры по сброшенным грузам, которые докладывали руководителю Правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС Б. Е. Щербине. Каждый день он требовал нарастить объёмы сбрасываемого груза в реактор, и мы боялись, что не сможем справиться с новыми требованиями. Поэтому старались всё делать с запасом. Уже потом, когда я раскрыл свою «перестраховку» Б.Е. Щербине, он рассмеялся и сказал, что если бы у нас в государстве все делали бы больше, а докладывали меньше, то давно уже при коммунизме жили!

– Как себя люди чувствовали после первых высоких доз радиации?

– У тех, кто работал внизу, голос начинал сипеть, садиться, голосовые связки ослаблялись. «Лечили» это таблетками с йодом. Я их брал у Правительственной комиссии, раздавал среди своих подчиненных и сам использовал. Во рту был постоянно привкус ржавого железа, сухота. Постоянно чувствовалась очень сильная усталость.

В такой ситуации мы, лётчики, стали работать на высоте 200 м, где температура доходила до 200 градусов над реактором. Ниже не могли – на высоте около 140 м была вентиляционная труба рядом с реактором и было опасно летать ниже 200 м вертолеты от падения тяги могли как-бы «проваливаться». Мы думали, что на той высоте, на которой мы пролетали излучение было силой около 1-1,5 тыс. рентген, а на самом там было порядка 3-3,5 тыс. рентген. После 2-4 вылетов, борттехников, которые вручную сбрасывали груз, тянуло в кусты – их рвало. Поначалу ведь они просто сбрасывали мешки с грузами из грузового отсека – привязавшись страховочным поясом к вертолету, открывали боковую дверь и выбрасывали в этот разверзнувшийся ад.

Чтобы людей и всю армейскую авиацию не погубить приходилось постоянно что-то придумывать. Так дошли до того, что сбрасывать груз стали с помощью парашютов, которые крепили к подвесной системе вертолёта. Грузили в них песок и другие вещества, а позже и свинцовые болванки и как бомбы сбрасывали. Более 10 тыс. тормозных и десантных парашютов в итоге нам пришлось использовать! В общей сложности более 5 тыс. тонн разного груза было сброшено в аварийный реактор!

Много чего придумывали сами. Например, у вертолётов Ми-6 и Ми-26 приспособления для внешней подвески грузов сбрасывались вместе с грузами, а их в комплектах было всего по 2 – они в считанные часы были израсходованы. Делать в большом количестве на ближайших производствах эти приспособления не могли. Вдобавок, из-за конструктивных особенностей нельзя было в полной мере использовать грузоподъёмность этих вертолётов и прикрепить большее число парашютов. И эту проблему решили. Я придумал новую конструкцию подвески грузов, которая была проще в изготовлении и позволяла подвешивать большее число парашютов. Это производство с помощью Б.Е. Щербины было налажено на заводах г. Киева.

– Сколько вообще в сутки спали и спали ли вообще?

– Первое время почти не спал. Четверо суток без сна провёл. Поспал лишь на пятый день и всего 4 часа. Голова уже не работала, есть не хотелось. Начал бояться, что что-нибудь не так сделаю, допущу ошибку и поэтому решил, что пора уже и прилечь. Такая возможность представилась на 5-е сутки. В Чернобыле ведь малейшая промашка могла привести к тяжелейшим последствиям. Ни в одной военной операции не было сосредоточено на один километр фронта столько людей и техники, как здесь в одной точке. Поэтому, если бы, например, упал вертолёт в реактор, то случился повторный взрыв. А если на электроподстанцию упадёт груз или вертолёт, что могло стать с другими реакторами...

И вот ложусь спать на пятый день, посадил рядом солдата, дал ведро воды, будильник и сказал ему: «Что хочешь делай, но через 4 часа ты должен меня поднять». Впечатление такое – голову, вроде, только на подушку положил и глаза не успел закрыть, а солдат уже трясёт: «Товарищ генерал, вставайте, вы 4 часа проспали».

Я за первые 10 дней 11 килограммов собственного веса потерял, а когда самое страшное было позади и приказом командующего войсками Киевского военного округа, то приехав домой, больше полутора суток без перерыва спал.

– У вас богатый послужной список и везде вы себя проявляли, как талантливый организатор и командир. Востребован ли ваш опыт сегодня?

–  Конечно, предыдущий опыт всегда полезен, я был одним из первых кого С. К. Шойгу пригласил в Сирию после ввода авиации. За всё время пока наши ВС ведут военную операцию я побывал там уже 10 раз и провёл более 50 занятий с лётчиками, зенитчиками, солдатами на блокпостах и заставах и других местах. Передавал им опыт. Я же принимал участие во многих военных конфликтах – в Афганистане, Абхазии, Таджикистане и Северном Кавказе и других местах. Рассказывал, как по-дурному могут гибнуть люди на войне и как этого избежать. Внёс предложения по охране и обороне аэродромов, где это было необходимо, о необходимости бомбоубежищ и т. д. Плюс отметил, что экипировка лётчиков в НАЗе (носимый аварийный запас) должна быть смешанной, пустынно-морской. То есть в снаряжении, при катапультировании, помимо запаса воды и антидота против ядовитых тварей, должны быть обязательно ещё и лодка со спасательным жилетом. Ведь самолёты со стороны моря заходят на посадку, в сторону моря взлетают – катапультируйся в 100 метрах от берега и из-за снаряжения, которое на тебе, просто утонешь без лодки и жилета, пока всё лишнее с себя скинешь.

Делился нюансами пилотирования в боевой обстановке, как не допустить подбития, как лучше заходить на атаку и выходить с неё. Эти тонкости и правила нельзя забывать – стране нужны живые, а не мёртвые Герои. К слову сказать, большинство моих предложений были приняты, за что я благодарен Министерству обороны РФ.

– А чему наставники учили вас в молодости?

– Многие из фронтовиков Великой отечественной войны не заканчивали академий, кто-то даже не заканчивал средних школ, но у них был огромный боевой опыт, многое познали на практике. Запомнилось мне, как старший штурман полка учил: «Сынок, ты разведчик (а начинал службу в разведывательной авиации). Тебе поставили задачу – должен выполнить. Но по тому маршруту, который тебе командир выдал не лети – в каждом штабе есть предатель или шпион. Твоя задача выполнить. А как? Сам кумекай!». Я вот четырех своих командиров экипажей довел до получения ими звания Герой Советского Союза, но меня почему-то не удостоили такого звания. Вот и я всё время учил своих разведчиков: «Кумекайте». И так нужно во всём!

– Каждый ли мужчина должен отслужить в армии? И как служба меняет человека?

– Армия и силовые структуры – один из основных атрибутов любого государства. Какая бы у тебя не была сильная экономика, если не будет армии, то тебя любой противник захватит. Почему? Потому что всю жизнь войны ведутся, чтобы иметь ресурсы и территории. У нашей Родины колоссальные территории, природные и мозговые ресурсы. И это нужно не одним нам. Захват ресурсов приводит к войне, а чтобы защититься в ней и нужны сильные силовые структуры. Как писал Карл фон Клаузевиц: «Война есть продолжение политики иными средствами». А политика всегда исходит из экономики.

Сейчас военная служба – это почётная обязанность. Почему её должны все пройти? Потому что подготовленный боец выживет, а неподготовленный – обречен на смерть. Он погибнет в первые часы или дни войны. У него нет опыта, нет элементарных знаний. И поэтому, в армии и силовых структурах приучают, что это не Земля вертится вокруг тебя, а ты вместе со всеми вокруг оси вертишься. Армия и силовые структуры – хорошая школа для будущей жизни, они делают молодых людей мужчинами, они приучают к коллективизму, дружбе, взаимопомощи и многим другим положительным делам.

Екатерина ЖЕЛТУХИНА

Студентка 1 курса журфака ИГСУ РАНХиГС

Досье АН

Николай Тимофеевич Антошкин, родился 19 декабря 1942 г. в селе Кузьминовка Фёдоровского района в Башкирии. В армии с 1961 года. Прошёл путь от курсанта, командира экипажа самолета до командующего ВВС Среднеазиатского и Московского военных округов, командующего фронтовой авиацией ВВС России и заместителя Главнокомандующего ВВС по боевой подготовке. Уволился в запас в звании генерал-полковника в 1998 г.

Участвовал в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. В первые десять суток непосредственно руководил действиями личного состава сводной авиационной группы по закрытию реактора. Лично совершал облёты реактора, получив при этом большую дозу облучения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 декабря 1986 г. «за личный вклад в успешное проведение работ по ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции, устранение её последствий и проявленные при этом мужество и героизм», Н. Т. Антошкину присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»

Депутат Государственной Думы Российской Федерации VI и VII созывов.

Возглавляет Клуб Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы города Москвы и Московской области. Активно ведёт проводит общественную работу.