Когда в декабре 2006 года Роберт Гейтс был назначен 22-м по счету министром обороны США, заменив на посту шефа Пентагона – ушедшего в отставку Дональда Рамсфелда, считалось, что он будет занимать эту должность до окончания полномочий администрации Джорджа Буша-младшего. Но Гейтс – редкий случай – после смены президентов получил от нового главы Белого дома предложение остаться и принял его. Правда, намеревался руководить американским военным ведомством только год. С тех пор прошло почти два года, и вот теперь министр, которому 25 сентября исполнилось 67 лет, заявил, что в 2011-м точно покинет Пентагон. Вероятно, на сей раз это решение окончательное.
От Рамсфелда Гейтс унаследовал две войны, но главным делом, которым ему довелось заниматься в Министерстве обороны, стала оптимизация военной машины США. Когда Гейтс пришел ему на смену, то прежде всего провел тщательный анализ оборонного бюджета страны. Кстати, этот весьма объемный документ готовится заранее – обычно за два года: таким образом, очередному шефу Пентагона, приходящему с новым президентом США, предшественник передает сверстанный и утвержденный бюджет, который призван действовать половину срока избранного главы государства. В таких условиях думать о масштабном реформировании – непозволительная роскошь: успеть бы разобраться с текучкой. Гейтсу в этом отношении повезло – в кабинете Барака Обамы он оказался «наследником самого себя».
Роберт Гейтс начал с того, что из 50 важнейших программ 33 были закрыты (в том числе дальнейшее производство истребителей F-22) или реструктуризированы. В результате для армии и морской пехоты заказали новые боевые машины, а для военно-воздушных сил – беспилотники.
В распоряжении Гейтса – больше трети общемировых военных расходов, составляющих 1,5 трлн. долларов в год. В Афганистане и Ираке США применяют новейшие и самые дорогие военные технологии. Но это порождает проблемы. На 40 млрд. долларов можно купить 20 бомбардировщиков В-2, но потеря каждого из них означает сокращение парка на пять процентов. Глава Пентагона усматривает проблему в том, что все больше новых технологий устанавливается на одних и тех же суперплатформах. По его мнению, в условиях ограниченности финансовых ресурсов подобные траты не могут быть оправданы простыми доводами в пользу дальнейшей модернизации американских вооруженных сил.
Не все в Вашингтоне согласны с таким подходом. Законодатели, утверждающие в Конгрессе США оборонный бюджет, больше думают о распределении выгодных контрактов и сохранении занятости в представляемых ими штатах и соответственно о собственных политических перспективах, чем об оптимизации военной организации страны.
Главное внимание Гейтс – в прошлом профессионал-аналитик из ЦРУ, специалист по России – уделяет не технологиям, а людям. «Войну выигрывает не оружие, а человек» – руководствуясь данным подходом, министр обороны активнее продвигает офицеров среднего звена, приобретших боевой опыт в Ираке и Афганистане – в непривычных, сложных военных кампаниях без четкой линии фронта и однозначно определенного врага. В этих конфликтах Гейтс видит облик будущих войн – асимметричного противоборства с партизанами, мятежниками и бандитскими режимами.
Гейтс – вообще принципиальный борец с оргштатным и технологическим наследием эпохи холодной войны. Конечно, он не намеревается радикально изменить облик вооруженных сил США, избавиться, например, от 11 авианосных групп. Однако он полагает, что разработка новых технологий в тупиковой ветке развития систем вооружений – формально тоже инновации, но по сути – утрата связи с реальностью, обходящаяся к тому же слишком дорого.
Оппоненты Гейтса убеждены, что нынешний министр обороны США ставит своей главной целью победу в тех войнах, которые сейчас ведет Америка, а не подготовку страны к войнам будущего. Критики утверждают, что за четыре года он не довел до конца ни одного начинания и лишь реализовывал ранее намеченные планы. Но в одном противники шефа Пентагона согласны с его сторонниками: Роберт Гейтс – один из самых эффективных менеджеров, которые в последние десятилетия руководили оборонным ведомством США, а его вклад в формирование будущего облика вооруженных сил можно будет оценить лишь спустя какое-то время.