После убийства в Киеве 20 июля Павла Шеремета почему-то заговорили об опасности именно украинской политической среды для свободного слова. Но в России почти ничего не известно о беспрецедентном давлении на наших коллег в провинции: журналисты становятся жертвами заказных убийств, избиений, шантажа, уголовного преследования. И очень часто за этим произволом угадываются близкие к местным властям фигуры. Могучий федеральный силовой блок, похоже, не ставит себе целью защищать журналистов. Равно как и центр не видит причин давать им отмашку. А простой соотечественник часто не понимает, как отсутствие независимых СМИ влияет на его драгоценное качество жизни.
«Пора склеиваться тебе уже»
11 мая 2016 г. в Вологде стреляли в заместителя главреда местной газеты «Минута истины» Олега Куницына. Рано утром журналист выехал со своего участка и вышел из машины, чтобы закрыть ворота. Стрелок в маске дважды выстрелил почти в упор из травматика, переделанного под стрельбу боевыми патронами, но Куницын успел защитить голову плечом. Глава «Минуты истины» Эрик Прохоров прямо заявил, что подозревает в причастности к произошедшему мэра Вологды Евгения Шулепова, но следствие пока не смогло подтвердить или опровергнуть эту версию. ОНФ обратился к главе Следственного комитета Александру Бастрыкину с просьбой взять это дело на особый контроль, реакция СК неизвестна.
8-страничный майский номер «Минуты истины» действительно полон критики местных властей, а головной материал посвящён распилу учебно-опытного молочного завода, с которого началась история знаменитого вологодского масла. За годы работы журналисты регулярно получали угрозы. В открытом доступе есть аудиозапись, на которой предположительно мэр Шулепов угрожал «вынести вперёд ногами» главреда «Минуты истины». И уже точно вологодский мэр в ответ на неудобный вопрос корреспондента на брифинге сказал: «Пора склеиваться тебе уже».
В Калининграде 17 марта 2016 г. редактор местной газеты «Новые колёса» Игорь Рудников получил 5 глубоких ножевых ранений и потерял до двух литров крови – врачи чудом спасли. Преступление совершено в людном кафе в центре города средь бела дня – нападавший не скрывал лица и попал в объективы нескольких видеокамер. Показательно, что в декабре 2015 г. Рудников был награждён региональным орденом «За заслуги перед Калининградской областью». А в 1998 г. он уже становился жертвой нападения с арматурой – заказчиков и исполнителей так и не нашли.
По ситуации с Рудниковым Союз журналистов России счёл необходимым напомнить генпрокурору Юрию Чайке и главе СК Александру Бастрыкину, что с начала 1990-х годов в стране погибло около 350 журналистов. Вот, например, в 2000 г. забили молотком насмерть журналиста «Новой газеты» Игоря Домникова. Следствие и суд растянулись на 15 лет: сели исполнители и посредник, а дело в отношении предполагаемого заказчика, бывшего вице-губернатора Липецкой области Сергея Доровского, прекращено… в связи с истечением срока давности, составляющего 15 лет. По этой логике убийц Галины Старовойтовой следует тоже отпустить.
Говоря о 350 погибших журналистах, надо понимать, что подавляющее большинство из них лишились жизни в горячих точках. А туда никого насильно не отправляют. Кроме того, журналисты, как и все люди, умирают в результате несчастных случаев и бытовых ссор.
Пуля для репортёра
По делу об убийстве питерского расследователя Максима Максимова (его тело не обнаружено около 12 лет) судили и оправдали трёх сотрудников полиции. Хотя в деле имелись свидетельские показания одного из их подручных, принимавших участие в убийстве. Шеф-редактор ростовской газеты «Коррупция и преступность» Виктор Афанасенко насмерть поскользнулся в подъезде своего дома. Это можно было бы принять за случайность, но при таких же обстоятельствах двумя годами раньше погиб его предшественник Вячеслав Ярошенко. Всего за несколько месяцев до смерти Ярошенко получил высший знак Союза журналистов России «Честь. Достоинство. Профессионализм».
20-летний Даян Шакиров из Челябинска больше всего на свете хотел стать настоящим репортёром. Он публиковался в городских газетах, но из-за орфографии не поступил на журфак и загремел в армию. Даян решил отнестись к призыву как к журналистскому заданию: вёл дневник в части под Кировом, где при странных обстоятельствах покончили с собой два призывника. В итоге Шакирова нашли повешенным, а военная юстиция до сих пор стоит на версии суицида. Все записки молодого журналиста пропали.
А дагестанца Ахмеднаби Ахмеднабиева в июле 2013 г. просто расстреляли из проезжающей мимо машины. За полгода до этого журналиста чудом миновали пули. А ещё в 2009 г. имя Ахмеднабиева попало в «расстрельный список» из девяти журналистов, один из которых был убит двумя годами позже. Казалось бы, листовки с именами приговорённых журналистов расклеены по всей Махачкале – разве это не повод для властей взять их под защиту, пусть он и пишет про коррупцию силовиков. Но после первого покушения на Ахмеднабиева местная прокуратура завела дело… о повреждении имущества. Ахмеднаби стал семнадцатым (!) журналистом, убитым в Дагестане начиная с 1993 года.
Международный резонанс вызвало нападение в Ингушетии в марте 2016 г. на автобус с журналистами и правозащитниками из России, Норвегии и Швеции. Автобус сожгли, коллег избили и ограбили. Пострадавшие расследовали случаи похищений и пыток людей. И это был едва ли не первый случай нападения на журналистов, когда требования разобраться, пусть и вяло, прозвучали с более-менее высоких трибун. Создаётся впечатление, что именно молчание властей и даёт преступникам месседж: мол, давайте, пацаны, нам и самим надоели эти писаки.
В апреле 2016 г. в Чувашии дважды за день избили главного редактора газет «Взятка» и «Самана» Эдуарда Мочалова. В промежутке между этими преступлениями при попустительстве полиции уместилось нападение неизвестных на редакцию, окна которой закидали бутылками. В августе 2015 г. в Самаре напали на автора «Новой газеты» Григория Оганезова. Вместо помощи и розыска преступников полицейские доставили в отдел самого Оганезова, где составили на него административный протокол за мелкое хулиганство и продержали 4 часа.
Большинство журналистов – женщины, но достаётся и им. В апреле в Севастополе напали на редактора интернет-издания «Информер» Ирину Остащенко. У неё – сотрясение мозга и открытая черепно-мозговая травма. Незадолго до нападения Остащенко прославилась материалами о фальсификации общественных слушаний по застройке мыса Фиолент структурами олигарха Павла Лебедева, ей неоднократно угрожали. Краснодарскую журналистку Анну Мамаенко, пишущую о разрушении исторического центра Краснодара, попытались запихнуть в машину двое мужчин. Сопротивлявшаяся женщина поцарапала машину, что стало поводом… для возбуждения уголовного дела в отношении неё самой. А двое мужчин оказались «внештатными осведомителями правоохранительных органов».
Один в поле воин
У кого-то может мелькнуть мысль, что журналистов бьют за дело: мол, мало ли среди них скверных проплаченных людишек. Но достаётся чаще всего смельчакам, решившимся протестировать на себе реакции системы. Какое дело до этого всего смирным провинциальным обывателям? Так ведь, рассказывая им правду, журналист мешает воровать их налоги, закрывать их школы и больницы, глумиться над законами, о которых большинство граждан никогда бы и не узнали.
На прогнившем Западе СМИ очень часто существуют на пожертвования граждан. 70–80% журналистских расследований делаются на гранты частных фондов, в которые вкладываются и дворники, и принцы крови. Почему это происходит? Потому что люди видят, что полиция далеко не всегда эффективна.Это не значит, что она обязательно коррумпирована, но список ведущих расследований, претендующих на премию Дэниела Перла, – это истории, которые лежали под носом у полиции и не были ею замечены. У журналиста – другие методы и специфика, поэтому для общества будет выгоднее дать ему нормально работать. Как раз потому что многие подозревает ведущие СМИ в ангажированности, создаются независимые источники финансирования.
В России всё оказалось иначе. Усиление вертикали власти привело к консолидации элит в регионах. Де-факто честный упёртый следователь из органов утратил даже минимальную возможность возбудить дело на мэра, имевшуюся в 1990-е. Региональные власти подмяли под себя местные газеты. Но никуда не делись тысячи журналистов со своими профессиональными навыками и чувством справедливости, родившимся ещё в перестроечную эпоху. Зачастую у них сегодня есть другая работа, а злободневные темы они ковыряют на досуге, публикуясь подчас в собственных блогах.
– Сегодня в регионах сохранилось больше печатных СМИ, чем в столицах, где люди предпочитают черпать новости из Интернета, – говорит юрист Андрей Воробьёв, автор книги «Опровержения в СМИ». – Казалось бы, региональные газеты раздавить несложно. Нередко их учредителями выступают близкие к власти люди. Сформировано невиданной жёсткости ограничительное законодательство, которым, к счастью, сами чиновники пока не научились пользоваться. Наконец, газету стало легко отлучить от розничной продажи и рекламы. Или предложить независимому изданию с годовым бюджетом в миллион рублей 10-миллионный контракт на освещение деятельности областного руководства. Если уж ничто не помогает, можно прицепиться к какой-нибудь ерунде и затаскать газету по судам, которые не всегда идеально независимы.
Недавно международная организация «Репортёры без границ» опубликовала рейтинг свободы прессы, где Россия заняла 148-е место из 180. Но, как ни странно, престиж профессии растёт. Например, в Петербурге, где в 2015 г. закрыли две ежедневки из четырёх, журналистов выпускают аж 13 вузов. И конкурсы год от года меньше не становятся.
А что же власть? Умышленно или нет, она формирует законы и практику, направленную на уничтожение независимой журналистики. В ряде английских графств платить газете за освещение работы чиновников запрещено. А в том же городе на Неве ежедневное издание «Петербургский дневник» финансируется из бюджета Смольного адресной субсидией, которая в 2015 г. составила 186,6 млн рублей.
Журналистов любят называть «лакмусовой бумажкой происходящих в стране процессов». Но получается, что главный процесс, который высвечивает «бумажка», – декларативность борьбы с коррупцией и готовность чиновников защищать свои интересы любыми средствами.