Подписывайтесь на «АН»:

Telegram

Дзен

Новости

Также мы в соцсетях:

ВКонтакте

Одноклассники

Twitter

Аргументы Недели → Общество № 021(462)от 11.06.2015

Холодный разум не понимает, что такое русский характер

, 07:12 , Писатель, критик, драматург

19 июня открывается очередной Московский международный кинофестиваль. Наш корреспондент Татьяна Москвина встретилась с его бессменным руководителем Никитой МИХАЛКОВЫМ. Первый вопрос – о сокращении сроков его проведения.

- Самая главная экономия – мы сократили срок фестиваля на два дня, а так всё по-прежнему.

– Не поколеблет ли это народную веру в ваше могущество? Вот, скажут, уж если Михалков затягивает пояс, значит, точно «фараону приснились семь тощих коров»…

– Фестиваль – это кино, есть оно – есть фестиваль. Серьёзная битва была за то, чтобы на ММКФ можно было показывать фильмы без разрешительного удостоверения, потому что горячие головы в Госдуме требовали другого. Фестиваль – это смотр, лаборатория, территория свободы, и мы добились, что на ММКФ будут картины без разрешительного удостоверения. Как потом сложится судьба этих фильмов – другой разговор.

– Коснулась ли эпоха санкций ваших взаимоотношений с западными кинематографистами? Раньше бывало, они приезжали лично к вам. Не говорят ли теперь: «парень, извини, тут такие дела…»?

– Конечно, нас это затронуло. Прямо-то почти никто не говорит, это довольно унизительно – сказать «я к вам не приеду, потому что это может сказаться на моей биографии». «Ах, я на съёмках, очень заняты, хотелось бы, не могу, в следующий раз обязательно»… Но кто-то и приезжает с фильмами, и возглавляет жюри. Наступает время такого невероятного «зазеркалья». Безоглядная биологическая ненависть США к России сочетается с ледяным расчётом и работает как отлаженный механизм, но постоянно возникают неурядицы, потому что холодный разум не понимает, что такое русский характер. Нам нельзя говорить – сидите тихо у себя дома. Даже если мы нищие, босые, голые и с палкой вместо ружья. Коля Губенко как-то сказал: «Русский человек свободен только в окопе» – потрясающая фраза. Давление идёт и снаружи, и изнутри. Я не испытываю никаких иллюзий по поводу происходящего в стране…

– Особенно если, как вы, близко общаться с губернаторами…

– Да, но, скажем, можно как угодно изобличать движение «Бессмертный полк» – я руководствуюсь в своём отношении словами Достоевского. «Если истина вне Христа, я останусь с Христом, а не с истиной». Я вижу, что вокруг «Бессмертного полка» начинает пошлость разрастаться и цвести густым цветом, на этом начинают делать карьеру, зарабатывать бабки, делать политику, знаешь, как говорят в армии: «вспотел – покажи начальству»… Чистота опошливается, но та самая сердцевина, которая внутри, мне дороже всего, и, чтобы сохранить эту сердцевину, я готов терпеть всё остальное.

А у нас есть биологическая ненависть к США? Или у части населения она только начинается?

– Начинается, потому что очевидная и циничная несправедливость порождает желание быть вооружённым против неё. Мы видели идиота – генерала ВС Украины, который с колена передаёт шашку американскому послу, не тот на коленях принимает, а генерал с колена отдаёт с полным восторгом! Это восторг от счастья, что тобой наконец обладают. Я вижу страшную холодную машину, которая надвигается и на меня, запускает щупальца через пространства, ничем не рискуя. Хотим ли мы стать такой же восторженной жертвой?

В этом восторге, что тобой обладают, главную роль сыграло американское кино, ведь для мира Америка – это прежде всего американское кино.

– Больше того, Америку сделало американское кино. Потому что полицейский с широко расставленными ногами и руками, сцепленными за спиной, с жевательной резинкой, в тёмных очках и надвинутой на глаза фуражке, пришёл в Америку из кино, а не из жизни. Америка была создана кинематографом в годы Великой депрессии. Один человек сказал: «Америка – это не страна, Америка – это великий экономический проект». Можно снять шляпу! Эта страна сумела заставить своих зрителей быть уверенными, что на свете есть только одно кино и никакого другого нет. Их фильмы собирают миллиардные кассы только у себя на родине, это практически то, что было у нас при советской власти. Но у нас ничего другого не было, мы хотели смотреть западное кино, нам не давали, а они и не хотят ничего другого. Мы из-под палки, а они по доброй воле! Они не смотрят фильмов с субтитрами. Они не смотрят дублированных фильмов. Не может быть очереди на иностранный фильм, пусть даже и шедевр. И этот их «киномакдоналдс» очень успешно проник в мир.

Американское кино даёт версию и прошлого, и настоящего, и будущего, у них мощные версии будущего. Мы же маниакально зациклены на прошлом, мы не доспорили, не прожили, не поняли прошлое, настоящее редко в отечественном кино, а будущего нет вовсе. Мы даже не смотрим в эту сторону, и тогда приходят разные «трансформеры» и уводят, как крысоловы, наших детей.

– Послушай, какое будущее, как можно делать кино про будущее, если в стране нет идеологии? Никакой! Ведь идеология – это общенародный сговор о жизни. Что мы строим? Куда движемся? Вот у Америки есть идеология: Америка лучше всех, Америка превыше всего, и единственные люди, которые могут спасти мир от чего угодно, от тараканов до инопланетян, – это американцы. Всё кино построено только на этом, и ни одной картины, где есть какие-то сомнения, смотреть не будут. Есть такой фильм «Ограбление казино» с Брэдом Питтом в главной роли, там всего-навсего честный разговор про американское общество – так оно просто растворилось в воздухе, испарилось, собрало копейки. Кино с Брэдом Питтом! Это – внутренний цензор: мы хотим то, что нам можно, а чего нельзя, мы и не хотим. Нам про кого угодно можно всё, а вот чужим про нас нельзя ничего. Они создали империю, которая искренне уверовала – всё, что она делает, это правильно.

– Многие думают: ну и ладно, пусть Америка будет мировым жандармом, если ей охота, а нам по барабану, нам бы домик и машинку. Патриотизм – отлично, хотя это нерусское слово, но если всё, абсолютно всё дорожает? Если на верхах воровство не простое, а фантасмагорическое? Если реальная жизнь неказиста, тяжела, несправедлива?

– Не поспоришь с этой логикой обыкновенного человека, и в ней есть своя правда, особенно как поглядеть, что на местах. Этот сахалинский… один чего стоит, у которого 60 пар часов нашли и прочее… Зачем?? У него одна печень, один желудок, один сфинктер. Какая-то дикая смесь Византии с дикарским восторгом перед цветными бусами. Но, не сопротивляясь империализму, мы получим гибель страны вообще, гибель русской культуры, мировую катастрофу. Прямое противостояние на территории России – США и Китая… Как выправить страну? Поощрять работящих, талантливых? Конечно. А что делать с теми, кто виноват? Кого-то сажать и расстреливать? Да. Я убеждён, что смертная казнь нужна в России. Не как самоцель, а как реальная угроза, которая может остановить человека перед совершением преступления. Когда человеку дают пожизненное, он всё равно видит солнце, у него есть книги, есть письма, есть воспоминания. Лишение жизни – другой разговор. «А наше правосудие!» – скажут мне, и я это понимаю. Но, боясь ошибки, мы может потерять больше.

– Вот и надо снимать кино про то, что убивать нельзя, воровать нельзя, женщин русских надо воспевать…

– Я отвечаю за свою жизнь, я стараюсь, но для мощного кинопотока нужны идеология, общенародный сговор. Это долгий путь. Когда-то нацию соединила трагедия войны, потом это прошло, и вместо этого по большому счёту ничего не пришло. Духовная база строится на созидательном начале, для меня это – вера. Но наш человек, когда не может надеяться на партком или медицину, только тогда обращается к Богу и вопиёт, за что ему так плохо. Небось, не спрашивает, за что ему так хорошо, когда ему хорошо…

Помню, несколько лет назад вы вышли из состава Общественного совета при Минобороны, написали открытое письмо, были недовольны в том числе и обстановкой на Параде Победы. Сейчас довольны?

–Потрясён и воодушевлён был этим Парадом. Было ощущение мощной защищённости и понимания, что это у многих может вызывать уважение и страх.

– Страх, уважение, а как же «территория любви»?

– Любовь невозможна без уважения, а для кого-то уважение зиждется на страхе, ничего не поделаешь, это истина, с которой нужно считаться.

– Мы вроде хотели когда-то любви от Запада, старались…

– Да не было настоящей любви у нас к западной цивилизации никогда, и у неё к нам не было тем более. Вас на вечеринке спрашивают, улыбаясь фальшивыми улыбками: как поживаете? Надо отвечать – «прекрасно», а не взяв собеседника за пуговицу, начать долгий рассказ о том, как вы поживаете. Так и с Западом. Узнать, понять – значит потратить время, много времени, а это на Западе по отношению к нам никому не нужно. Икра, медведи, водка и граф ОрлоФФ – вполне достаточно для «загадочной русской души».

Она по-прежнему загадочна? У нас есть свой идеал жизни? «Так жить нельзя», а как можно?

– Наглядно? Вот такое счастье: летом в семь утра иметь желание и возможность прыгнуть с обрыва в реку. А если серьёзно, идеал не может быть рождён вне веры, а это подразумевает и чудо, и надежду, и любовь, и страх Божий. Философ Паскаль сказал: «Если ты веришь в Бога, а Его нет, ты ничего не теряешь, а вот если ты не веришь, а Он есть, ты теряешь всё». Все главные пять-шесть вопросов мира – они связаны с разговором с Богом. Вопросы о любви, о природе, о Родине… А мой французский продюсер говорил: «Моя родина там, где меньше налоги». Тоже можно понять. Это другой мир – холодного расчёта.

- Я понимаю, ваше счастье – прыгнуть рано утром в реку, а есть такое счастье – рано утром с обрыва сбросить в реку проворовавшегося губернатора?

– Это, знаешь ли, в общем-то несчастье, если приходится топить связанного, с камнем на шее губера! Значит, тяжёлую жизнь ты прожил под этим губером. Счастья тут нет никакого. Но момент острой радости может присутствовать…

– Мощной агрессии в народе пока нет, может быть, и потому, что накопилась историческая усталость, такой длинный и сложный идёт «русский спектакль».

–Дело в том, что историческая усталость накопилась не только в России, она накопилась во всём мире. Я убеждён, что цунами, торнадо, извержения дремлющих вулканови прочие катаклизмы – это тоже усталость планеты от бесчинств, которые творит человек, от его бесконечного жадного потребительства.

– Но умеренное потребительство планете не повредит. Вот ваш проект сети закусочных «Едим дома» – вы просто поддерживаете брата Андрея Сергеевича или будете сами участвовать в этом бизнесе?

– Брат с этой идеей ходил давно, лет пять, а у меня это возникло, когда я снял неигровую картину «Чужая земля», а потом «Своя земля». Я стал получать огромное количество просьб, отзывов, предложений от фермеров, познакомился с ними. Подумал, что если реально те продукты, из которых всё будет готовиться, станут производить по России, там, где будут стоять наши закусочные, – это здоровая идея. Никаких денег мы ни у кого не просили, всё это полное враньё! Интересно, если бы братья Коэн в Америке или братья Тавиани в Италии решили  открыть что-то: Коэны – фастфуд, Тавиани – какую-нибудь пиццерию, вызвало бы это бурю в публике? Ладно, я закалённый, у меня уже никаких реакций на Интернет нет. Денег мы не просили, да мы и не хотим ничего брать, пока не будет окончательного точного проекта. Скандальный шум даже подстёгивает, чтобы всё это сделать. Я не собираюсь придумывать меню или стоять у плиты, но идеологию под это и своё имя под это я готов дать и дал.

– «Едим дома» – это имеется в виду «едим как дома», понятно. А вы сами-то часто едите дома, не забываете поесть в вихре своих идей и планов?

–Собственно именно так и называется наша сеть «Едим как дома». Нет, я поесть не забываю и, кстати, часто ем дома.

Подписывайтесь на Аргументы недели: Новости | Дзен | Telegram