- ПРОСТИТЕ, вы не подскажете, как проехать к Марье Ивановне Пупкиной, проживающей на улице Ивановской?
- Пожалуйста. Если поедете из Ричмонда мимо поселков Визендорф и Грин Хаус, то прямо за Коттон Вэй вы увидите МакДональдс с плакатом «Бигтейсти», сразу за ним и будет Ивановская улица, где и проживает Марья Ивановна...
Слушайте, как это будет по-русски? Нет ответа...
Многие из этих названий, которые мало кто понимает и мало кто вообще слышал, написаны русскими буквами. Но это же бред сивой кобылы! И в этом, безусловно, кроется «старинное» русское желание: изо всех сил быть похожими на европейцев. Выражается это исключительно внешне - как обычно бывает у мещанина во дворянстве - одежды-то заморские, а белье несвежее...
Почему современный русский человек, обладающий большими деньгами, неудержимо стремится жить в поселке с иноземным названием - в какой-нибудь Альпийской долине или даже на Кутузовской Ривьере? А клубы и рестораны, в названиях которых «господствует смешенье языков: французского с нижегородским», - тут тебе «Gnezdo» и «Gogol`», «NОГИ», «Beer&Лога», «Gorohoff», «Винотека Dissident» и даже «Sorry, Babushka». Конечно, это - всего лишь имитация западной жизни, скользящая по поверхности, а ценности остаются все теми же, русскими. У русского мещанина всегда была мода на заграничное, и он схватывал все, что было на «поверхности», - словечки, моду, манеры, но почему-то не отношение к труду, например, или отношения между людьми.
Конечно, можно иметь все атрибуты западной жизни - дорогие машины, роскошную мебель, редчайшую живопись и самую модную одежду. Но это не изменит сути человеческих взаимоотношений, из которых и состоит жизнь и которые ни за какие деньги не купишь в магазине, - отношений между супругами, начальником и подчиненными, родителями и детьми. Можно, конечно, сидеть за рулем роскошного «Бентли», но продолжать по-хамски относиться к женщине, которая сидит рядом с тобой, или постоянно внушать своему сыну, что он сын миллионера. Вот реальная история: мальчик спрашивает своего одноклассника: «А почему твой папа не в списках «Форбса»?
Так что же такое новый русский снобизм? Быть может, когда человек, имея «мерседес», с презрением смотрит на соседскую «девятку»? Или когда свысока разговаривают с массажисткой или продавщицей? Когда кичатся богатством своего отца или когда шеф неуважительно относится к подчиненным? А может, когда фирменные шмотки рассматривают как признак статуса? Все вместе - это признаки не культуры, а дикости.
А «дикарь с букварем» - по определению писателя Фридриха Горенштейна - опаснее, чем «дикарь без букваря». Можете себе представить, как лондонцы отнесутся к безумцу, который назовет свой поселок Cherkizovo или Monino? Почему-то англичане не хотят быть похожими на русских, а мы пыжимся изо всех сил, поэтому и спешим жить в Гринхилле или FreeDome. Никто не удивляется, что элитные поселки в Подмосковье именуются Риверсайд и Гринфилд, а чуть дальше - Вальдорф и Визендорф. Несомненно, к этим названиям приложил руку дикарь с букварем, полуграмотный человек, думающий, что он освоил грамоту.
Богатые россияне несколько лет назад оказались безоружными перед большими деньгами, как туземцы перед водкой. Никто из них не знал, не чувствовал, что такое деньги, что они значат, какова их цена, что можно за деньги, а чего нельзя. И тогда разом рухнула вся система ценностей - за деньги возможно все! Вот тогда русский человек, обладающий деньгами и властью, «приобрел» свободу на многое - тут и появились столичные «Триумф-палас», «Эльсинор», Amorini Dorati, Lake House и prochee! Попробовали бы сделать это лет тридцать назад! Полагаю, что подобные названия все-таки должны проходить специальную комиссию и получать лицензию.
Вкусы московских олигархов и российских «звезд первой величины», определяющих развитие модных тенденций, даже стали темой специального исследования, результаты которого опубликованы во французской прессе. Газета «Франс пресс» отмечает, что русские любят «дорогое и блестящее», считая, что предмет или объект роскоши должен являться знаком, свидетельствующим об исключительном статусе владельца. Российские богатые мужчины уверены, что наилучшим образом для этого подходят яхты, самолеты и автомобили. И об этом еще в 1863 г. писал Ф.М. Достоевский: «Русским вообще ужасно хочется показать в магазинах, что у них необъятно много денег».
Хорошо бы все русские богатеи послали своих детей в Англию - в наших дорогостоящих гимназиях у детей воспитывают абсолютно извращенное представление о жизни. Дети кичатся капиталами своих родителей и количеством их охраны. А принц Уэльский Чарльз, желая оградить своего младшего сына от искушений молодежной тусовки в университете, отправляет его на военную службу. И еще принц гордится тем, что его старший сын Уильям обожает водить трактор и собственноручно чистит коровник и свинарник.
У нас же всегда «встречали по одежке» и предпочитали «пускать пыль в глаза» - эта любовь к внешним проявлениям, а не к содержанию пришла из Византии. У французов есть даже выражение, обозначающее «чрезмерность» - «Byzance!» («Византия!») Подмечено, что россияне не одеваются, а наряжаются. Эта привычка еще характеризуется на Западе как overdress - английским словом, означающим не к месту разряженного человека.
Повторюсь, мы стремимся во всем походить на Запад, кроме главного - в отношении к труду и в отношении к самим себе. Мы постоянно говорим о тяге нашего народа к буржуазным ценностям, забывая, однако, что в их основе вовсе не материальные ценности, а скромность, умеренность, практичность и семейные радости жизни. А стремление ко всему заграничному и прочие обывательские фетиши не могут дать русскому человеку полноты чувств и ощущение ценности своей судьбы. Как говорил еще наш классик Федор Михайлович: «Особенность свою познать не можем и к Западу самостоятельно отнестись не умеем... Чем более мы будем национальны, тем более мы будем европейцами».
И еще. Можно сколько угодно иметь красивых вещей - из этого не следует, что в жизни все сложится замечательно. Зверство и дикость не уйдут из русской жизни, пока люди не поймут, что качество жизни более всего зависит от качества человеческих отношений и от того, как много людей прольют искренние слезы, когда ты покинешь этот мир...
ОПРОС ПО ТЕМЕ
Много ли людей будут по вам плакать, когда вы покинете этот мир?
Спросили мы граждан на Манежной площади в столице
Евгений Ходичев, 19 лет, студент, Воронеж:
- Надеюсь, что много. Наверное, в душе каждый на это надеется. Если ты прожил жизнь, а вспомнить тебя некому - получается, зря прожил? Моя подруга попросила не приходить к ней на похороны, если что случится. Хочет, чтобы ее запомнили живой. А я не против, если бы попрощаться со мной приехало много народу. Было бы приятно.Светлана Алимханова, 43 года, учитель начальных классов, Нижний Новгород:
- Важно думать не только о том, много ли людей заметят твое исчезновение. Надо думать о том, чья смерть станет ударом для тебя, и о том, скольких близких будешь оплакивать ты. Столько же человек будут переживать, когда ты покинешь этот мир.Алина Светлова, 28 лет, переводчик, Красноярск:
- Я не хочу отвечать на этот вопрос. Мы ведь программируем свою жизнь собственными мыслями. Много раз случались истории, когда человек себя настраивал на то, что он умрет, - и так происходило. А у меня двое детей: старшему 8, а младшей 5 лет. Я воспитываю их одна. Если умру, некому будет ставить на ноги малышей. Так что умереть я не должна, и о том, кто плакать по мне будет, думать не желаю.Марина Александровна Вербова, 71 год, пенсионерка, Иркутск:
- Плакать нужно о молодых, если, не дай бог, к ним смерть придет. Что со стариков взять? Мы жизнь прожили - значит, скоро уйдем туда, откуда пришли. И плакать о нас нечего. Да обо мне и печалиться-то некому. Я одинокая, муж мой умер 5 лет назад, а детей у нас не было. Друзей-подруг я много за свою жизнь похоронила. Может, они бы и переживали. Только их самих уже в помине нет. Знакомые еще кое-какие остались, да они плакать вряд ли станут.