СМЕНА на одной из подстанций краснодарской скорой помощи началась, как обычно, в 20.00. Доктора - на рабочем месте за 20 минут. Всего двенадцать бригад - по количеству машин.
Не успела я разговориться с врачом моей бригады - хрупкой 33-летней Ритой - как по рации раздается: «Бригада номер 25 - на вызов». Время 20.16.
- У нас 2-летний мальчик с высокой температурой, - говорит Рита. - Кстати, это может быть и не малыш, а 80-летний дедушка. Так специально говорят, полагая, что от этого мы быстрее приедем.
В скорую Рита пришла из местной поликлиники. «Там каждый день рутина, и результата работы не видишь. А в скорой: приехал - помог. И тут же получил удовлетворение», - объясняет она.
В старенькой красно-белой машине трясемся втроем: врач, водитель и я. Еще должен быть фельдшер, но она заболела, а заменить некем. Ситуации же бывают разные. Однажды Рита приехала давление «поправить». А там важные кавказские мужчины гуляют. «Я тому, кому стало плохо, выдала таблетку и - деру, - рассказывает Рита. - Мало ли что в голове у подвыпивших крутых мужиков».
20.31. Мы - на месте. Рыдающему краснощекому малышу Рита делает укол в мягкое место. Ждем, когда температура начинает ползти вниз, и снова - в путь.
Я хватаю медицинский чемодан с лекарствами. Но сделать это так же легко, как Рита, не получается. Весит он 13 килограммов.
21.32. На подстанции оставляем карточку с номером бригады у дежурного. Перед нами только один «отряд» врачей - значит, долгожданный кофе выпить не успеем.
По словам заведующей одной из подстанций, недокомплект персонала достигает 60%. Здесь работают либо матерые врачи с опытом в несколько десятков лет, либо совсем «зеленые» специалисты. Первые остаются в скорой потому, что человеку старше 35 лет найти другую работу крайне сложно. А молодых зарплатой немногим больше 2000 руб. в месяц не удержать. Например, Рита, врач с опытом, за полставки по ночам получает 4500 рублей.
Бомжи и суицидники
21.46. Снова вызов. У 28-летней женщины - сердечные боли.
Едем за город. Водитель включает маячок, чтобы быть заметней.
- Слишком молодая, чтобы сердце болело, - рассуждает вслух Рита. - У нас был недавно подросток - тоже «с сердцем». Так это папа заранее готовил сыну армейскую «непригодность».
Хуже всего, по словам Риты, работать с бомжами. Недавно надо было госпитализировать бомжа с разбитой головой с 9 этажа. Лифт не работает, а из соседних квартир никто помогать не хочет. Пришлось вызывать МЧС. Но как потом руководство ругало! Мол, за МЧСовцев-то поликлиника должна платить!
00.00. Возвращаемся на подстанцию с очередного задания. Укомплектовываем лекарственный чемодан медикаментами. Успеваем помыть руки, сделать пару глотков кофе, как вновь объявляют нашу бригаду.
Издали замечаем компанию молодежи. Под фонарным столбом лежит маленькая белокурая девочка с застывшим лицом и скрещенными на груди руками. При свете фонаря видно, что майка, лицо, ноги - все в крови. Девочка порезала себе вены, потому что бабушка обещала рассказать отцу, что та курит.
Рита берет пострадавшую за руку и говорит: «Порез зашивать быстро надо. Где родители? Малолеток можно везти в травмпункт только в сопровождении взрослых или при наличии паспорта».
Молодежь испуганно смотрит на врача и бежит за бабушкой. К счастью, та быстро появляется. «А мне-то сказала, что гуашью вымазалась», - кудахчет старуха.
Через тридцать минут мы сдаем девочку на другом конце города в детский травмпункт...
После ночного дежурства я отправляюсь домой выжатая как лимон. Мне ясно, что за такую зарплату работают только энтузиасты. Компенсируют ли денежные надбавки столь каторжный труд? Вряд ли. Но хотя бы старожилы не будут разбегаться.