Эта статья была написана в 90-е годы по свежим следам событий, описанных в ней. Однако в тот период ни одна из газет не пожелала публиковать её, чтобы не подмочить репутацию «забойного» демократа Сергея Станкевича. Но сегодня, когда этот непотопляемый деятель, в своё время сбежавший из России и побывавший даже в польской тюрьме, снова стал завсегдатаем нашего телевидения и учит россиян жизни, важно узнать подробности его былых безнравственных деяний.
Фраза, вынесенная в заголовок, взята из резолюции, которую Виктор Степанович Черномырдин наложил на письмо о захвате Станкевичем квартиры бывшего министра внешней торговли СССР Патоличева. Письмо было зарегистрировано под №ВЧ-П2-42170, и полностью резолюция гласила: «Прошу рассмотреть и о результатах проинформировать. Прощенья нам от потомков не будет, и правильно!». Судя по резолюции, та гнусная история так потрясла премьера, что к обычному «прошу рассмотреть» он добавил сильную эмоциональную приписку, которой суждено стать достоянием истории, поскольку «дело Станкевича» вышло из разряда обычных дознаний и волнует общественность своей нравственной составляющей.Речь идёт не просто о высокопоставленном чиновнике, но об одном из глашатаев демократии, который олицетворял собой чистоту нравов и помыслов, на этой волне возвысившись над прежними погрязшими в привилегиях хозяевами жизни. И чудовищная история захвата Станкевичем чужой квартиры, потрясшая Черномырдина, представляет особый интерес.
Его истоки коренятся в далёком прошлом. В годы Первой мировой войны в 5 эскадроне 2 лейб-гусарского Павлоградского полка служили два брата – Семён и Борис Патоличевы, родом из владимирских крестьян. Оба они - редкий случай! – стали кавалерами полного георгиевского банта, а Семёну сверх того за исключительную храбрость пожаловали офицерское звание прапорщика. В Гражданскую войну Семён стал комбригом Первой конной, его имя гремело наравне с Чапаевым, но в боях под Дубно он погиб. А вскоре пришло известие о смерти его жены. Семеро детей Патоличева остались круглыми сиротами.
Один из этих сирот – Николай Патоличев впоследствии стал министром внешней торговли СССР. Его скромность и порядочность были широко известны. Достаточно сказать, что братья и сёстры престижного министра работали шоферами, учителями и жили далеко от Москвы, никого из них министр не перетащил в столицу.
Я был знаком с двумя братьями Патоличева, бывал у них в Дзержинске Нижегородской области и могу засвидетельствовать, что жили они в очень стеснённых условиях. Один из них почти два десятка лет дожидался заводской квартиры, обитая в старом деревянном бараке. Да и в своей московской квартире Николай Семёнович не поторопился прописать дочь. Лишь в 1989 году после смерти жены он обратился с этой просьбой в Минобороны – дом-то в Спиридоньевском переулке ведомственный. МО просьбу удовлетворило. Дал согласие и тогдашний председатель Моссовета Сайкин, а потому документы на прописку передали в ГУВД.
Но Патоличев скоропостижно скончался. Однако и после его смерти президиум Исполкома Моссовета за подписью Лужкова поддержал просьбу его дочери о прописке в квартире отца. Но в ГУВД посоветовали:
- Распоряжением №96 от 13 августа 1990 года все жилищные дела переданы в ведение зампреда Моссовета Станкевича. Идите к нему на приём. Без него не можем…
С того злополучного визита к Станкевичу и начались мытарства Патоличевой. Она пришла к нему с просьбой о помощи и он обещал помочь. А когда разобрался, квартира на Спиридоньевке приглянулась ему самому. Более безнравственную ситуацию трудно даже представить: чиновник в личных целях воспользовался просьбой просителя и вместо помощи тайно начал чинить препятствия. Чистенький, предельно вежливый, выучившийся политологии в США, политик «новой волны» на проверку оказался хищником, волком в овечьей шкуре.
После визита к Станкевичу события вокруг квартиры приняли совсем иной оборот. В ГУВД начали «тянуть резину»: кто-то заболел, потом ушёл в отпуск. Чтобы ускорить дело, Патоличева подала в суд, но ей сказали: ваши хлопоты напрасны, Станкевич уже получил ордер на эту квартиру. Оказалось, так оно и было: ордер датирован 9 сентября 1992 года, а дело о прописке Патоличевой назначили к слушанию на 14 апреля 1993 года. В иске ей, конечно, отказали, но тот факт, что Станкевич захватил квартиру до вердикта суда, говорит о многом.
Теперь Наталья Николаевна поняла, почему ещё в 1992 году из Минобороны начали требовать освободить квартиру. А после суда события и вовсе пошли по силовому варианту. Была назначена дата выселения.
Но в этот день Патоличева заболела, температура 39, грипп. И городской судья Егорова, увидев больничный лист, твёрдо сказала, что по закону Патоличевых не могут выселить во время болезни. Однако уже на следующий день в квартиру на Спиридоньевке начали ломиться какие-то люди с криками «Убирайтесь отсюда или мы вас вышвырнем!» А у подъезда стояли грузовики с солдатами и дюжими мужиками.
Две больные женщины – мать и дочь, забаррикадировались в квартире, а в дверь яростно стучали, угрожая её выломать. Наталья Николаевна кричала, что больных выселять нельзя, это сказала судья. Из-за двери потребовали: покажите бюллетень. Но едва Патоличева приоткрыла дверь, её отшвырнули в сторону и грузчики ворвались в квартиру. На больничный лист никто и смотреть не стал. Зато сразу отключили телефон, чтобы нельзя было позвонить в прокуратуру. Это был поистине бандитский налёт. Грузчики и солдаты принялись без разбору вышвыривать вещи, бросать на пол книги, архив. А распоряжалась этой вакханалией какая-то женщина, в ажиотаже кричавшая: «У нас ордер! Этот наша квартира!». Когда Патоличева спросила, кто это, ей ответили: «Наталья Изидовна, жена Станкевича».
Помимо жены, в выселении, напоминавшем погром, принимали участие и другие родственники Станкевича. Они хватали посуду, хрусталь, другие ценные вещи и куда-то увозили. Позднее, когда Патоличеву уведомили, что её вещи находятся в подсобке одного из домов Минобороны на улице Кибальчича, выяснилось, что многое просто пропало. В частности, исчезли ценнейшие иностранные ордена, которыми был награждён Патоличев, часть посуды, редкие книги. Остальное было свалено в кучу, многие вещи сломаны. Патоличева сфотографировала это варварство.
Но это было позже. А в тот день 19 апреля Натальей Изидовной, видимо, овладел охотничий азарт. До вечера грузчики управиться не успели, и жена президентского советника приказала продолжить выселение ночью, что категорически запрещено законом. Уставшие грузчики совсем осатанели, ногами выбивали запертые на ключ дверцы буфета, срывали гардины, вышвыривали на лестницу скарб.
Через несколько дней Наталья Николаевна обратилась в Краснопресненский суд по поводу нарушения закона о выселении по трём пунктам: наличие больничного листа, выселение ночью, отсутствие сохранности имущества. Райсуд признал, что всё сделано законно. Но городской суд (Егорова) даже в тот период, когда Станкевич был советником президента, проявил принципиальность и решение отменил, отправив дело на Пресню. Здесь опять всё признали законным, горсуд отменил вторично, вернув дело на третье слушание, которое тянется бесконечно. Хотя вдохновитель и организатор погрома в квартире Патоличевых Наталья Изидовна Станкевич давно пребывает за пределами России. А в квартире, захваченной Станкевичем, проживает некий американский гражданин – за солидную арендную плату, облегчающую Станкевичам пребывание за границей. Неплохо устроилась семейка.
Жуткая история погрома на Спиридоньевке, изложенная в письме Черномырдину, потрясла Виктора Степановича, и он в сердцах написал: "Прощенья не будет!». Но в то время на дворе стоял декабрь 1993-го, время сложное, путанное. И резолюция премьера канула в архивах.
В истории семьи Патоличевых отразилась многострадальная история России ХХ века. Патоличевы храбро сражались за родину при царе, затем попали в водоворот революционных катаклизмов, затем верно служили Отечеству на государственном уровне и рядовых должностях. Но пришло новое лихолетье, и очередной политический выскочка из Хорошово-Мневников, возжелав поселиться в престижном доме у Никитских ворот, пользуясь служебным положением, грубо вышвырнул их из квартиры. Всё, как в 1917-ом! Но в те времена квартиры состоятельных граждан отдавали под коммуналки, а Станкевич хапнул лично для себя.
И последнее. В 1996 году Патоличева обратилась к Генпрокурору Скуратову с просьбой разобраться в случившемся. Увы, молчание было ей ответом. В отличие от Черномырдина, погромное выселение на Спиридоньевке Генпрокурора не за интересовало.