Служившие и не служившие, воевавшие и не воевавшие граждане России, в 2014-м они ушли на Донбасс, защищать местных украинцев от неофашизма. Теперь они уходят домой. Кто-то устал уже от бестолкового стояния на окопах, кого-то попросту выдавили местные. Корреспондент АН узнал, как живется теперь вернувшимся с войны добровольцам.
Трудности перевода в мирную жизнь
— Процеживаем получившуюся ерунду через туалетную бумагу, и дальше сушим», — объясняет свои действия Гримм, бывший военнослужащий армии ДНР, где служил в разведке. Накануне прихода корреспондента АН в гости, Гримм сходил в аптеку и немного закупился.
— Буду делать немного пошуметь, — объяснил доброволец-россиянин свои действия, — Не обращай внимания, там ничего серьезного. Это просто хлопушка. Соскучился по взрывам, хочется чего-нибудь бахнуть.
«Хлопушка» бахнула так, что зазвенело в ушах. С таким грохотом взрывается ручная граната. Поначалу у Гримма ничего не получалось, он немного нервничал и извинялся за долгое отсутствие практики. Доброволец уже набодяжил какого-то порошка, разложил его на газетном листе, который унес на балкон, чтобы просушить на солнце. Каждые полчаса бывший разведчик армии Донецкой народной республики выбегал, чтобы проверить степень готовности своей «хлопушки». Уже окончательно разочаровавшись в своем мастерстве, россиянин пробормотал: «Да, ну, ничего не получилось. Наверное, пропорции нужно изменить. Выброшу эту дрянь», — потом потянул за лист. И тут порошок сдетонировал, выбросив небольшое облако фиолетового дыма. От испуга Гримм подскочил, затряс рукой, и побежал в ванную отмываться.
На самом деле, в эту встречу Гримм решил привнести немного позерства. Это теперь он бывший разведчик. До поездки на Донбасс россиянин работал товароведом в магазине одной из торговых сетей. На передовой он научился обращаться со всеми видами оружия. Сапер научил его премудростям взрывного дела, и теперь Гримм может из подручных средств сделать взрывчатку или напалм.
— Раньше я стеснялся встреч с пацанами, потому что они в армии служили, а я нет, — медленно растягивает слова доброволец-россиянин, — а теперь смотрю на всех этих дембелей, как на детей. Ну, чего они там в армии видели? А я «войну хапнул», по передку лазал.
Вернувшись домой, Гримм сумел устроился на стройку, в бригаде его уважают и с удовольствием слушают рассказы о войне. В них он немного поэтизирует свое участие в боевых действиях. Не служивший в армии и завидовавший рассказам друзей об армейских буднях, теперь Гримм гордится, что умеет запросто набодяжить на кухне адскую смесь, способную разнести в щепки небольшой сарай.
Социализироваться Гримм сумел только сейчас. Первое время было тяжело. Выйдя с Донбасса, он оказался один на один с тем, что нужно как-то выживать. Поначалу запил. Но 15 тысяч рублей последней зарплаты быстро закончились. Работы по-прежнему не было, а возвращаться в магазин ему не хотелось.
— Иногда такое отчаяние нападало, что хоть в петлю лезь, — вспоминает Гримм. — Хотелось собрать какую-нибудь дрянь, и подорвать себя посреди площади. А рядом записку с благодарностями в адрес Захарченко, Плотницкого и иже с ними.
За эти навыки Гримм называет себя боевым бомжом. Своего жилья у него нет до сих пор. Он скитается по общагам, бытовкам и хостелам. Но было время, приходилось ночевать на вокзале. Этот опыт закончился плачевно. Кто-то ему нахамил, а потом он уже не помнит, что было. В себя он пришел спустя некоторое время. Когда очнулся, был весь в крови. Очень боялся, что кого-нибудь убил. В разведке их учили прикладному рукопашному бою. Приемы прикладной «рукопашки» в мирной жизни опасны. Они большей частью заточены под то, чтобы максимально быстро и эффективно убить противника. Тем «прикладуха» и отличается от современных спортивных единоборств, которые учат только драться.
В тот раз Гримму повезло, он никого не убил. Компания разбежалась, когда он попытался схватить своего обидчика за горло. В пьяном виде сделать ему это не удалось. Доброволец сумел лишь разбить противнику нос и оставить синяки на шее. Если бы прием удалось провести технически правильно, Гримм вырвал бы ему кадык. Этому когда-то учил его командир Саня Война.
Тренировки у войны
Своих бойцов командир Гримма учил ломать шею одним ударом, выкручивать голову так, чтобы часовой не издал ни звука, ставить и снимать растяжки, бесшумно ходить, стрелять, не целясь и многим другим премудростям военной науки. Саня Война был профессионалом высочайшего уровня. Свой боевой путь начинал «щеглом» еще в Афганистане, прошел несколько войн. Теперь уже несколько лет на пенсии. На Донбасс Саня Война поехал, потому что война у него в крови.
У командира была своя методика сдачи зачетов. Отобрав самых лучших разведчиков, он вывозил их в Саратовскую область. Там они заезжали в какую-то деревню. Вечером была большая попойка, и разведчиков напаивали жуткой сивухой. Утром, еще не проснувшимся бойцам набрасывали на голову мешок, потом связанных везли на машине. Их завозили на болота за 20-30 километров от ближайшего населенного пункта, и выбрасывали из автомобиля. Боевой задачей было добраться до дома. Ее нужно было выполнить, оказавшись впервые на незнакомой местности и будучи в глубочайшем похмелье.
Гримм проходил экзамен в паре с Морпехом. Не то, чтобы они дружили, просто командир отобрал этих двоих для экзамена. От веревок Гримму удалось освободиться при помощи ножа, который разведчик всегда носил в ботинке под стелькой. Разведчики кое-как сориентировались по сторонам света, а потом собрали остатки памяти и вспомнили как Саня Война учил идти по солнцу.
У кабанов только-только закончился сезон. Пробираясь по заболоченной местности, Гримм то и дело натыкался на свежие экскременты то кабаньего выводка, то лося и молился. Не дай Бог им с Морпехом встретиться со зверюгами. Вступать в схватку с одним ножом против недавно опоросившейся кабанихи или лося было даже не смешным.
Уже позднее этот экзамен пригодился Гримму. Там, в саратовском лесу, со страху он моментально научился читать звериные следы. После того похода по лесу бывший товаровед превратился в настоящего дикого зверя. Это был внутренний слом психологии. Ожидая нападения дикого зверья, Гримм приготовился защищать свою жизнь. Теперь доброволец был готов не драться, а убивать.
Эта психология помогла ему на войне. Гримм не рассказывает убивал ли он кого голыми руками, резал ли кого ножом. Вспоминая разведывательные выходы, он говорит, что в случае нападения на него, он был готов это сделать, не задумываясь: «Городские собаки от волков отличаются тем и отличаются, что псы облаивают друг друга. Они боятся противника. Максимум на что способны — это подраться. Разве что в пылу драки покалечат друг друга, но и то случайно. Волки молчат. Они убивают. Если ты не убьешь противника, противник убьет тебя. Так и ты. Ты не хамишь, ни на кого не орешь: в этом нет смысла. Ты действуешь. Какой толк в криках, если тебя берут в плен, или по тебе стреляют? И тем более, никакого смысла нет в оскорблениях и ругани. Даже наоборот, это осложнит тебе задачу. Зачем я буду предупреждать, что сейчас полосну ножом по горлу? Этим я только сделаю себе хуже. Противник узнает, что у меня нож, и будет защищать горло. Лучше я прикинусь полным лохом, и покажу, что испугался. Это расслабит противника. А дальше будет просто делом техники».
Психология зверя у Гримма окончательно закрепилась после того, как его провели под пятью стволами. Недовольные присутствием на Донбассе россиян-добровольцев, мародеры-казаки заподозрили Гримма в сборе компромата на них. При задержании Гримм сделал вид, что напугался, а ночью достал из-под стельки нож и приготовился пустить его в ход при первой же возможности. Утром его обвинили в работе на ФСБ, вручили лопату и повели на расстрел. Глядя на эти пять стволов, он не прощался с жизнью, а ждал удобного момента, чтобы совершить рывок к самому слабому, прикрыться им и расстрелять остальных.
Расстрел отменился. Утром от столичной контрразведки атаману казаков прилетело «по башке» за эту выходку. Казачий командир припугнул россиянина, потребовал от Гримма, чтобы он покинул Донбасс в течение 24 часов, а потом отпустил на все четыре стороны. В те сутки доброволец никуда не уехал. Лишь посмеялся над наивностью бандитов. Единственное, чему Гримм научился после расстрела — постоянно возить с собой пару гранат на случай подобного нападения.
Дикие звери дома
С Донбасса Гримм вышел лишь спустя 2 года. Вышел с уже укоренившейся психологией дикого зверя. Пил, потом скитался. Потом пристал к группе таких же неприкаянных отшельников, как и сам. Он примкнул к группе добровольцев-россиян, которые ушли с Донбасса. Сначала «братишки» помогли Гримму устроиться в охрану.
А потом выяснилось, что охрана — это просто прикрытие. Давший работу добровольцам бизнесмен подрядил их на защиту небольшого торгового центра. Поздним вечером он поднял бойцов по тревоге, объяснил, что на одну из его точек напали чеченцы и нужно её отбить. Когда парни приехали, выяснилось, что нужно зайти внутрь, вышвырнуть чеченцев на улицу и занять здание.
Документов на «точку» у бизнесмена на него не оказалось. Это была попытка рейдерского захвата. Она не состоялась. Когда бывшие добровольцы поняли, что их используют в преступных целях, сразу же отказались от сотрудничества с ушлым предпринимателем и разошлись.
После этого Гримму поступил ряд предложений на тему выбивания долгов. Бизнесмены «дарили» ему многомиллионные долги. Задачей Гримма было забрать деньги. С первым предпринимателем он познакомился в баре, и тот с барского плеча подарил добровольцу 3 миллиона рублей долга. Себе бизнесмен попросил лишь 40% от этой суммы.
— Как он говорил, — вспоминает Гримм ту встречу, — ему ничего не нужно. Нужно только наказать человека, который его «кинул». Он, типа, не любит, когда его обманывают, и все такое.
На самом деле, этот подарок оказался обычной попыткой физического устранения конкурента. Гримм это понял после беседы. Командир учил Гримма тактике проведения допроса. Во время беседы предприниматель запутался в деталях, и не смог вразумительно объяснить за какие именно работы ему задолжали. Гримм ему в глаза сказал все, что думает про этот «подарок долга», а потом послал хитрого бизнесмена куда подальше. Вероятнее всего, щедрое предложение обернулось бы уголовным преследованием.
Еще к нему подходили местные бандиты. Они предлагали Гримму помощь, потому что «разделяют трудности и хотят помочь по-братски». Добровольцу предложили 100 тысяч рублей подъемных. Гримм отказался от этих денег.
— А потому что знаю, чем все закончится, — поясняет доброволец-россиянин логику своего отказа: — Морпеху одни бандиты вот так тоже «помогли». А спустя месяц появились, и попросили помочь уже им. Кое-как братишку от бандосов отбили».
Сейчас Гримм работает на стройке. Он осваивает профессию каменщика, и хочет обучиться на сварщика. Иногда он устает от тишины и немного хулиганит: делает на балконе хлопушки, а потом бахает их.