Суд присяжных может стать действенным инструментом реального правосудия в предпринимательских делах — к такому выводу пришли участники мероприятия: «Тестирование правовой инициативы: Суд присяжных За или ПРОТИВ предпринимателей», которое состоялось 19 марта на площадке пресс-центра «Аргументы Недели».
Участники импровизированного судебного заседания, рассмотрев реальное уголовное дело, вынесли свой вердикт. Как решили «присяжные», обвиняемый - предприниматель, а инкриминируемое ему деяние относится к сфере предпринимательской деятельности.
Казалось бы, это еще не ответ на вопрос «виновен или невиновен?», но именно из-за непонимания судом или нежелания разобраться в сути вопроса у следствия реальный, а не придуманный человек сидит в СИЗО уже более года. Реальному, а не придуманному человеку пытаются тем самым «утяжелить» статью.
Ведь хотя суд с участием присяжных и был «тестовым», само дело, которое разбирали участники мероприятия — абсолютно реальное.
Это дело реального предпринимателя Николая Землянухина. Более года он томится в СИЗО только потому, что ни следствие, ни суд, без конца продлевающий Землянухину арест, не хотят признавать предпринимателя таковым.
Идея проведения тестового «суда присяжных» возникла по инициативе Общероссийской общественной организации «Юристы за права и достойную жизнь человека», МОО «Деловые люди» и Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции». И возникла она не случайно.
В начале этого года на рассмотрение Государственной Думы был вынесен законопроект о распространении суда присяжных на ряд экономических преступлений. Разработчики проекта убеждены, что закон сократит практику предъявления обвинений и вынесения приговоров по делам, которые намеренно переводят из гражданско-правовой в уголовную плоскость, а также сократит риск возникновения так называемых «заказных» дел.
В зале импровизированного суда — присяжные (предприниматели, люди разных профессий и возрастов, юристы), эксперты и правозащитники, пресса.
Во вступительном слове организаторы предложили присутствующим рассмотреть ситуацию, которая сложилась в России: практически каждый пятый предприниматель за последние годы был привлечен к уголовной ответственности. Общее мнение, что явный обвинительный уклон существует, это подтверждают и эксперты. Более того, только 3% из тех предпринимателей, кто столкнулся с этой системой, потом попытались возобновить бизнес. Твозникает резонный вопрос: а как мы будем справляться с импортозамещением, с остальными проблемами, которые нас сейчас накрывают, как девятый вал, если мы так разрушаем нашу экономику?
В настоящее время возникло очень много инициатив по гуманизации применения законодательства в отношении предпринимателей.
Одна из них - инициатива, о которой сейчас много говорят, много пишут газеты и обсуждают люди: а поможет ли суд присяжных предпринимателям?
И есть разные позиции. Кто-то говорит: «Да, это люди, которых сложнее подкупить, это люди, которые будут вслушиваться, действительно стараться понять ситуацию». Кто-то говорит: «Что они могут понять? Женщины варят борщ на кухне, а мужчины перебирают мотор у машины, и понять того, что происходит в суде, они не смогут».
Давайте же попробуем разобраться, потому что много мнений, а ситуация, к сожалению, пока не улучшается.
Предлагаем добровольным составом независимого «суда присяжных» разобрать всего лишь один вопрос из реального уголовного дела, и нам любезно согласился помочь Никита Александрович Колоколов, судья Верховного суда в отставке.
Никита Колоколов, профессор кафедры судебной власти и организации правосудия НИУ ВШЭ, доктор юридических наук:
Я действительно работал в Верховном суде, и до сих пор имею статус судьи в отставке. Я доктор юридических наук, защищался по организации судебной власти, работаю на кафедре, возглавляемой Тамарой Георгиевной Морщаковой в Высшей школе экономики (ВШЭ), но увлечен вопросами государства и права в целом, суда в частности, уголовного процесса в еще более частном случае.
В маленьком вступлении было сказано, что существует какое-то не то отношение к предпринимателям. Ничего удивительного нет. Что вы ждете от того общества, которое 70 лет знало, что «на горе всем буржуям мировой пожар раздуем?». Ничего с тех пор принципиально не изменилось. Как относятся к предпринимателям, лучше всех сказал президент: «По наущению конкурентов настучат в органы, те посадят в зиндан, а там за бабки отпускают». Говорили, что будет амнистия для предпринимателей, но я так назвал посвященную этому статью «Вот тебе и Юрьев день, предприниматель».
А коль речь у нас идет о суде с участием присяжных заседателей, то в суде мы всегда должны знать: главное - это не председательствующий, особенно в суде с участием присяжных, его роль крайне мала и узка, в суде самое главное – это стороны. Есть у нас обвинитель?
Георгий Шаталов - согласился выступить от стороны обвинения, ни на букву не отступая от материалов дела.
Напомню, есть Постановление Пленума №21 2013 года. Там написана первая фраза, что суд на этапе заключения под стражу доказанность вины не интересует. Чуть дальше есть маленькое лирическое отступление: «А если речь идет о предпринимателях, то...». Так вот можно всегда сказать: «Есть предприниматель, предпринимательские статьи, а выше написать еще одну статью «Да он организатор преступного сообщества». Человек, который писал это постановление Пленума, действующий сотрудник, очень точно сказал, что «Порой сторона обвинения даже не пытается раскрыть, где ж то сообщество, что оно ставило перед собой», поэтому давайте я на этом свои рассуждения завершу.
Есть присяжные, я правильно понял? Единственное, что я вам разъясняю: кто у вас старшина?
Отлично, старшина Макарова, будет момент, когда присяжным что-то будет неясно, вы должны будете подумать, как задать вопросы участникам процесса. В отсутствии подсудимого и потерпевших это будут, скорее всего, стороны.
И следующий нюанс. Мы с вами должны будем сформулировать вопросы, которые будут вынесены на суд присяжных.
Суд присяжных
Вопрос, который мы хотели рассмотреть сегодня: то, что инкриминируется нашему подсудимому – это относится к предпринимательской сфере, либо не предпринимательской?
Обвинитель: Всем еще раз добрый день. Меня зовут Шаталов Георгий, я буду представлять сторону обвинения в нашем импровизированном судебном заседании. К органам следствия и Прокуратуре я никакого отношения не имею, занимаюсь частной юридической практикой. Учитывая то, что официальный язык уголовного судопроизводства достаточно сложен для восприятия на слух, я ту фабулу обвинения, которую вменяют подсудимому, немножко упрощу, и расскажу, о чем идет речь.
Землянухин Николай является подсудимым, обвиняется в том, что он совершил мошенничество в сфере кредитования путем предоставления банку заведомо ложных и недостоверных сведений. Общая сумма ущерба, указанная в обвинительном заключении, составляет 50 миллионов рублей.
Итак, Землянухин Николай, будучи генеральным директором Захаровского мясокомбината, имея целью хищение указанных денежных средств, вступил в сговор с неустановленными соучастниками, предоставил в банк указанные документы, получил кредит на указанную сумму, после чего, по версии следствия, распорядился ими по своему рассмотрению.
В связи с чем было возбуждено уголовное дело, в отношении обвиняемого была избрана мера пресечения виде заключения под стражу, и до решения суда он в настоящий момент находится под арестом. В обвинительном заключении указаны доказательства, на которых следствие основывает свое обвинение: это и показания свидетелей, допрошенных в рамках расследования, и заключение бухгалтерских судебных экспертиз. Выводы, которые были сделаны, подтверждают те обвинения, которые ему предъявляются. В принципе, все. Позиция следствия заключается в том, что те документы, которые были предоставлены, содержали ложные сведения, поэтому юридически квалифицируются в соответствии с Уголовным кодексом – часть 4-я статьи 159.1.
Судья: Минуточку, у присяжных вопрос возник к стороне обвинения.
Присяжные: Вы сказали, что он вступил в сговор с неустановленными лицами и получил кредит в банке. Вот это поподробнее. Что значит «с неустановленными лицами получил кредит»?
Обвинитель: По версии следствия, Землянухин являлся генеральным директором общества, которое брало кредит в банке, и данное преступление совершал, вступив в предварительный сговор с лицами, которые не были установлены. По характеру действия подписывал документы он, поскольку являлся генеральным директором, но к совершению данного преступления имели также другие лица, которые следствие не установило.
Присяжные: То есть сотрудники банка, я правильно понимаю?
Обвинитель: Неустановленные лица. Неизвестно, кто это: сотрудники банка, сотрудники общества.
Присяжные: То есть, по-русски, кто-то помог получить кредит в банке? Такой смысл? Кредитный договор с банком был нарушен?
Обвинитель: Условия кредитного договора исполнялись. Первый год были платежи, но так как те документы, которые он предоставил, они содержали недостоверные сведения, поэтому следствие посчитало, что его действие уголовно наказуемо. Договор нарушен не был.
Присяжные: Для каких целей как генеральный директор он брал этот кредит? Был ли возвращен назад кредит?
Обвинитель: Кредит брался в целях пополнения оборотных средств, то есть для использования этих оборотных средств, исходя из целей деятельности организации. В рамках арбитражного процесса все обязательства общества были исполнены, в том числе по кредитному договору.
Присяжные: Следующий вопрос: кто же тогда на него заявил?
Обвинитель: Потерпевшим по уголовному делу является банк.
Присяжные: При всех выполненных условиях?
Обвинитель: Возмещение ущерба, причиненного потерпевшим, не является основанием для прекращения в отношении него уголовного преследования.
Судья: Сторона обвинения смогла вам разъяснить свою позицию? Она предельно простая, как я понял и прочитал, что человек обращается в банк за кредитом, естественно, в некоторых случаях то дают, то не дают (как это – нас не интересует). Человек получает кредит, говорит, что «У меня есть оборудование на столько-то миллионов», что-то погашает, что-то – нет, по каким причинам – этого мы не знаем. После этого начинают смотреть, есть ли оборудование, а оборудования нет. То есть банк почувствовал, что он рискнул, дал неизвестно под что, проверяли оборудование или нет – этого мы не знаем. Кредит не возвращен, оборудования нет. Вот вам вся схема.
Присяжные: Кредитный договор не был нарушен, он соблюдался. А за долги сидеть он не должен. А как он не был нарушен, если путем банкротства?
Судья: Это уже пошла дискуссия. Вот вам позиция. Если бы банк получил свои деньги с процентами, он бы не жаловался. Неужели неясно?
Присяжные: Неясно. Спросили: был нарушен кредитный договор? Сказали, что кредитный договор нарушен не был. Нам сказали четко. Мало того, в результате дальнейшего арбитража все обязательства были исполнены – таков был дан второй ответ. А изначально кто инициатор возбуждения уголовного дела? Это рапорт каких-то оперативных сотрудников, либо это волеизъявление потерпевшего?
Обвинитель: Волеизъявление потерпевшего. Как правильно было отмечено, что в процессе исполнения кредитного договора выяснилось, что эти документы были ему предоставлены, они содержали те самые ложные сведения, о которых идет речь, и было обращение в правоохранительные органы.
Присяжные: А в тот момент, когда выяснили, что это ложные сведения, все-таки были какие-то нарушения по кредитному договору, или эти нарушения повлекли к возбуждению этого уголовного дела?
Судья: На момент возбуждения дела, согласно документу 2009 года, 50 миллионов не возвращены, что является крупным размером.
Присяжные: Перед выдачей кредита представители банка должны были выехать и посмотреть, подо что они дают кредит. Есть ли этот документ, независимая оценка?
Обвинитель: Да, есть.
Присяжные: И что, на момент выдачи кредита все было правильно, так понимаю?
Обвинитель: Да.
Присяжные: Какие меры процессуального принуждения, кроме ареста, применены? Какие счета арестованы, какое имущество арестовано, что сейчас с предприятием?
Обвинитель: Предприятие обанкрочено.
Судья: Больше вопросов к стороне обвинения нет. Как смогли, так и поддержали. Сторона защиты, опровергайте.
Защитник: Добрый день. Адвокат Левчук, защита интересов Землянухина. Вся эта история по возбуждению данного уголовного дела и расследованию его по настоящее время затрагивает продолжительный период времени с 2009 года. Сам кредит, о котором идет речь, был взят предприятием на два года с 2008 года по 2010 год. Первый год кредит выплачивался в строгом соответствии с тем графиком, который был предусмотрен для возврата данного кредита.
Хотелось сделать маленькое отступление. Все возникшие проблемы связаны с рейдерским захватом на это предприятие. То есть к тому моменту, пока первый год кредит выплачивался, предприятие было на хорошем счету, имело достаточно хорошие финансовые показатели, но в 2009 году пришли маски-шоу, захватили не только предприятие, но и все документы, компьютеры, системные блоки, бухгалтерскую и иную документацию, создав документальный вакуум.
В такой ситуации это создало некие трудности для предприятия. Я считаю это объективным. И Николай обратился в банк, это подтверждается и материалами данного уголовного дела, и свидетельскими показаниями о том, что Николай приехал в офис данного банка и попросил реструктуризацию.
Преподнесена для возбуждения этого уголовного дела вся эта ситуация была, как будто бы он явился в банк и сказал: «Ребята, я вам ничего больше не верну. Помогите мне решить вопрос с какими-то рейдерами, а иначе вы ничего не получите».
Параллельно с обращением в правоохранительные органы города Москвы, несмотря на то, что предприятие находилось на территории Рязанской области, банк в рамках гражданско-правовых отношений обратился в суд. Получил решение суда, которое вступило в законную силу, в котором было утверждено право на получение в рамках этих гражданско-правовых отношений средств по остатку данного кредита.
С 2009 года, когда в сентябре было возбуждено данное уголовное дело, до 20 января 2014 года Николай находился на свободе. Находился в России, бывал за рубежом, он знал обо всех ситуациях, которые происходят с его предприятием, он реализовывал свое право через адвокатов, представителей, помощников, всячески участвуя во всех процессах, которые были и в этом уголовном деле.
Хочу отметить, что основанием для возбуждения уголовного дела явилась якобы фальсификация документов на оборудование, которое этим предприятием по договору залога было предоставлено в качестве обеспечения кредита. Как показывает следствие, непосредственно Николай не занимался подготовкой документов. У него был юридический, экономический отделы. Все эти люди являются свидетелями по уголовному делу. Для того чтобы предъявить обвинение, следствие представляло некие их показания, в которых усматривалась роль Николая. Но далее, когда были проведены совместные очные ставки и другие следственные действия, ни один из свидетелей, на показаниях которого базировалось это обвинение, не подтвердил, что кто-либо видел, что именно Николай подписал договор, принес его в банк, представил эти документы, и каким-то образом ввел в заблуждение этот банк.
Почему ситуация сама по себе выглядит несколько сложной и неоднозначной? К моменту, когда было возбуждено уголовное дело, предприятие было захваченодругими людьми. Отсутствовала вся документация, какие-то фундаментальные документы, которые могли бы подтвердить или опровергнуть, были выплаты или не были, приобреталось ли это оборудование или нет. Николая обвиняют в том, что он предоставил сфальсифицированные документы о собственности этого оборудования. Да, это оборудование находилось на территории и работало, оно не покидало территорию предприятия ни в момент получения кредита, ни когда возникла вся эта ситуация. Сложность заключается в том, что представленные документы, которые были какой-то частью собраны по крупицам, свидетельские показания, еще какие-то документы, они все датировались 2006-2007 годом, и подтвердить или опровергнуть наличие этих сделок по приобретению у следствия не получается, и у предприятия тоже нет такой возможности.
На мой взгляд, ключевыми являются те фундаментальные и юридически значимые обстоятельства, которые должны учитываться в данном вопросе. Были проведены ключевые очные ставки с теми свидетелями, которые, по мнению следствия, якобы утверждали о том, что Николай виновен, что он организатор некоей группы, которая, прошу заметить, до настоящего момента не установлена. Кроме него, нет ни единого ни подозреваемого, ни обвиняемого лица, нет ни единой компании либо какого-то чиновника, который входил бы в эту некую группу. И до сегодняшнего момента обвинение использует эту некую неизвестную группу, как возможное основание нарушения им мер пресечения в случае, если он не будет находиться под стражей. То есть при избрании ему меры пресечения и ее продления везде имеются лишь только вероятностные заявления: «Может скрыться от следствия», «Может иным путем воспрепятствовать ведению по уголовному делу», «Может спрятать и избавиться от неких документов и доказательств». Из суда в суд при рассмотрении вопроса о мере пресечения только такие вероятностные выводы являются ключевыми для того, чтобы продлевать избранную меру пресечения в виде заключения под стражу.
Точно также мы знаем, что в действующем уголовно-процессуальном законодательстве для предпринимателей и для преступлений в сфере предпринимательской деятельности предусмотрен особый режим ввиду отсутствия социальной тяжести, ввиду отсутствия социальной опасности этих лиц с возможностью содержания их под домашним арестом, под залогом, под поручительством.
В данном случае следствие очень легко эту ситуацию корректирует под себя. Они говорят: «Мы считаем, преступление не совершено в сфере предпринимательской деятельности».
На каких основаниях следствие так считает, до сих пор ответа не получено, и все это перетекает из процесса в процесс, и, как наш уважаемый председательствующий сказал, видно, что в этих процессах обвинение всегда имеет главную позицию. Соответственно, такие голословные обвинения и основания влияют на жизнь человека.
В настоящее время Николай с 20 января 2014 года был задержан, находится под стражей, мера пресечения его постоянно продлевается. Сегодня мы узнали, что его дело направлено в суд, назначено предварительное заседание по делу.
Вопрос: почему суд не обращает внимания на такие явные и объективные обстоятельства? Мы не решаем, виновен или невиновен, мы говорим лишь о том, в сфере это предпринимательской деятельности или нет? При этом есть постановление пленума Верховного суда, которое четко определяет, что же является преступлением в сфере предпринимательской деятельности, и кто те самые люди, которые являются предпринимателями и участвуют в преступлении в сфере предпринимательской деятельности. К этим лицам относятся: генеральный директор, учредитель, является любой руководящий орган предприятия. В этой ситуации может быть и индивидуальный предприниматель, а также иные преступления, которые, так или иначе, связаны в сфере предпринимательской деятельности.
Изначально обвинение было предъявлено, и уголовное дело было возбуждено по части 4-й статьи 159. Это было в 2009, это было тяжкое обвинение общеуголовного характера. За этот период времени изменилось законодательство, были внесены изменения в ту же самую 159 статью, и были созданы иные составы, в которых состоит и сфера кредитования, и сфера предпринимательской деятельности, сфера страхования и иные. Но постановление пленума Верховного суда четко указывает, что все эти составы могут быть произведены в сфере предпринимательской деятельности, и для этого не нужно переквалифицировать часть 1-ю 159, прим. 1, 159, прим 4. Каждая из этих статей может быть в сфере предпринимательской деятельности. Однако такая позиция ни разу не была каким-то образом рассмотрена и принята ни следователями, ни прокурором, ни судом.
На сегодняшний момент человек находится под стражей, более четырех лет расследуется это уголовное дело, неоднократно изменялась фабула обвинения, которая к настоящему моменту к его окончательной форме была вручена Николаю и нам, как его защитникам, 1 декабря 2015 года. Буквально через месяц при направлении на утверждение в суд вдруг тоже получила какое-то свое дополнение, и сейчас поданы в этом направлении жалобы. Окончательное обвинение и является окончательным для того чтобы его дальше не изменять, и изменения в таком виде являются серьезным нарушением.
Основа заключается в следующем: в 2009 году на момент возбуждения дела Николай являлся генеральным директором и собственником крупного предприятия. На сегодняшний момент его предприятие находится в руках других людей, юридически им владеют другие люди, а он находится под стражей и не является предпринимателем по версии следствия.
Присяжные: Мера пресечения по тяжкому составу не может составлять более года. Почему более года сидит? Когда началась 217-я?
Защитник: 217-я началась у нас 17 декабря. Соответственно, как только был превышен этот 11-месячный лимит, дело было передано на рассмотрение продления меры пресечения в городской суд. Теперь городской суд решает этот вопрос.
Присяжные: Сроки расследования неоднократно продлялись за четыре года. Вы говорите «по версии следствия», «по версии следствия». По версии следствия вам не удовлетворяют ходатайство о переквалификации, верно? Вы их неоднократно наверняка подавали.
Защитник: Да.
Присяжные: Обжаловали по 125-й отказы?
Защитник: Обжаловали. Каждое такое нарушение неоднократно направлялось на рассмотрение как в органы следствия, так и в Прокуратуру, и в суд. Рассматривались вопросы и по 125-й, и по 124-й, нами было подано более 40 разного рода жалоб и заявлений только за последние полгода.
Присяжные: А банк, который выдавал кредит, он был московский или рязанский?
Защитник: Это было рязанское отделение банка, основной офис которого находится в г. Москве.
Присяжные: Выдавал рязанский?
Защитник: Да. Но они решили таким образом, что по решению московского выдавал рязанский.
Присяжные: Это понятно. Счета предприятия в рязанском отделении?
Защитник: Да.
Присяжные: То есть они видели полностью всю картину?
Защитник: Абсолютно.
Присяжные: Процедура подписания договора залога обязательна или под звездочкой стоит в перечне?
Защитник: Эта процедура мало того не обязательна, договора кредитные и залога никаким образом не взаимосвязаны. Они подписаны разными руководящими органами, и мы думаем, что этот договор залога был составлен уже на этапе, когда предприятие захватывалось, таким образом. И разные зампреды правления банка подписывали эти договоры, и почему-то в кредитном договоре совершенно не стоит какая-то взаимосвязь именно с этим залогом, и о нем ничего не говорится.
Присяжные: Экспертизу проводили?
Защитник: Проводили. Экспертиза, которая была проведена в рамках уголовного дела, она указала, что это подпись Николая, а три другие экспертизы, которые были проведены, показали, что подпись не Николая, причем одна из этих экспертиз четко разрушает методику, которая была нарушена экспертом, производившим экспертизу в рамках уголовного дела. Это все есть. Мы неоднократно заявляли о приложении экспертных заключений, где было четко указано, где, в каких моментах эксперт нарушила или неправильно отнеслась к методическим заданиям, неправильно все сделала, нам было отказано. На стадии предварительного следствия было отказано. Сейчас в суде будем повторно это заявлять.
Присяжные: А в обвинительном заключении непосредственно какими достоверными доказательствами подтверждается именно умысел?
Защитник: Это никак не подтверждается. Ни один человек не сказал в рамках этого дела, свидетель, либо некий документ никаким образом не подтвердил, что Николай давал задания, либо сам каким-то образом создавал документальную базу для того, чтобы получить этот кредит и его не вернуть.
Хочу отметить, что дело было возбуждено за 10 месяцев до окончания кредитного договора, то есть фактически нарушением была неоплата лишь двух месяцев, и то по тем обстоятельствам, которые я называл, по захвату и отсутствию этих документальных возможностей.
Присяжные: Суд московский или рязанский? Где все происходит?
Защитник: В том-то вся и странность, что уголовное дело расследуется по территории Центрального административного округа (ЦАО), мера пресечения точно также избирается по Таганскому району, поскольку это относится к Центральному округу, а банкротное дело производилось и в арбитражном суде Москвы, и в арбитражном суде Рязанской области. Рязанский арбитражный суд окончил арбитражное производство, банкротное дело и четко указал, что все требования кредитора с этого момента удовлетворены в полном объеме, но до сих пор эта запись никаким образом не учитывается следствием ни в обвинительном заключении, ни в каких-то иных договоренностях.
Присяжные: Мера пресечения в виде ареста была избрана 20 января 2014 года? Он был задержан? Когда было предъявлено обвинение или избрана мера?
Защитник: Мера пресечения в виде ареста была избрана заочно.
Присяжные: То есть объявлен в розыск?
Защитник: В октябре 2010 года, заочно - это стало следствием якобы нарушения им ранее избранной меры пресечения – подписки о невыезде, предъявленной ему заочно. То есть нигде нет документов, подтверждающих, что он вообще уведомлен о каких-то претензиях к себе. Обвинение было точно так же заочно предъявлено по 159.4. Далее оно было изменено 21 января 2014 года, и его последняя версия была 2 декабря 2014 года.
Присяжные: То есть я так понимаю, что мера пресечения такая крайняя ему избрана, потому что он нарушил ранее якобы избранную меру в виде подписки и находился в розыске?
Защитник: Ну и якобы эти неизвестные соучастники, с которыми он может каким-то образом навредить следствию.
Судья: Еще вопросы? Больше вопросов нет. Присаживайтесь. Дальше следует мое напутственное слово.
Ситуация, в общем-то, предельно простая. Представьте себе, что вы банкиры. Под какие угодно риски вы даете кредит – 50 миллионов О чем думает банкир? Чтобы ему вернули кредит и все, что положено в виде процентов. Это обычная истина. Правильно составлены документы, неправильно составлены документы – это второй вопрос, мы сейчас его обсуждать не будем, поскольку всех материалов дела у нас перед глазами нет. В силу каких обстоятельств не возвращается кредит, мы не знаем. Очень в общих чертах что-то сказала сторона защиты про какие-то маски-шоу, кто-то приехал, что-то забрали. Какая дана этому юридическая оценка, мы не знаем.
Дальше вопрос уже в соответствии с поставленной задачей. Если бизнесмен взял кредит и не вернул, возникает два пути рассуждений. Первый путь: он элементарный мошенник. Когда у него созрел умысел присвоить деньги? По большому счету, следствие должно было бы установить, но этот факт от нас и от вас, уважаемые присяжные, был скрыт, он не обсуждался. Когда было возбуждено дело, действовал один закон, в настоящее время действует другой закон. То, что следствие действует по старому закону, абсолютно правильно и понятно. Почему? Потому что зачем рубить сук, на котором сидишь? По старому закону все ясно. Можно продлевать сроки содержания под стражей, как по преступлению тяжкому, а если речь идет о новом законе, то и сроки следствия короче. Насколько я понял, этот вопрос стороной защиты не был прояснен в стадии всего периода нахождения обвиняемого под стражей. В настоящее время дело поступило в суд как раз вовремя, и вам решать вопрос.
Я так понял, самое главное - вы должны для себя уяснить и ответить: он действовал как предприниматель, или же он действовал как рядовой мошенник? Время пошло. У вас 10 минут. Тишина! Самый главный момент, для чего мы собрались.
Старшина присяжных: Присяжные заседатели посовещались и единогласно 12 человек решили, что, да, Землянухин является предпринимателем и брал кредит он тоже как предприниматель.
Судья: Все. Как сказали присяжные, отпустить Веру Засулич, значит, отпустить. Отпустить Николая, значит, отпустить. Но это будет уже в другом суде, а там суд уже не присяжные, а профессиональные. Они не слушают стороны, они прочитали материалы дела, а там уже все написано.
Присяжные: А ваше мнение?
Судья: Мое мнение, безусловно, что он предприниматель.
Обсуждение с экспертами
Александр Брод, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека:
Уважаемые коллеги, мне показалось, что сегодняшний пилотный проект, импровизированное судебное заседание – это хороший почин. Ко мне подошел руководитель пресс-службы Судебного департамента Верховного суда Вадим Рафикович Зиятдинов. Он уехал на совещание., но тоже поблагодарил за приглашение, и сказал, что что-то подобное делалось и по линии Гильдии судебной журналистики, Союза журналистов, и даже предложил объединить усилия, потому что очень много подобных инцидентов и в сфере бизнеса, и в сфере СМИ, и в других сферах. Подобные общественные инициативы, мне кажется, надо продолжать.
Что касается дела Землянухина, оно, к сожалению, типичное. Мы на протяжении последних лет сталкиваемся со многими подобными обращениями, и наиболее знаковое было за последнее время дело Руслана Телкова, предпринимателя, которого обвиняли в нарушении авторского права, якобы он использовал при продаже ткани образцы таких крупных компаний, хотя производителем была китайская фирма, и он был только распространителем этой продукции.
Мы, не вторгаясь в сферу деятельности следствия, а сейчас и суда, ни в коем случае не оказываем никакого давления, прежде всего, призываем к объективному рассмотрению – это самое главное. Со своей стороны я направил запросы в МВД, в Генеральную прокуратуру. Мы проводили несколько экспертных площадок. Я знаю, что документы Землянухина будут рассматриваться в Центре общественных процедур «Бизнес против коррупции».
Процедура там такова. Сначала независимые юристы изучают материалы, готовят правовое заключение, также выступают перед большим кругом экспертов, выносится общее решение, и дальше уже Борис Титов со своими коллегами обращаются в органы следствия, в Прокуратуру, чтобы снова призвать к объективности и правовому, беспристрастному подходу. Кроме того, предпринимается сейчас попытка ознакомиться с условиями содержания Землянухина. Мною направлен запрос в УФСИН Москвы. Там не возражают, но просили согласовать со следствием, а теперь, поскольку материалы переданы в суд, и с Мещанским судом, я думаю, что все эти согласования будут, и удастся посетить Землянухина, поскольку были жалобы от его родственников на проблемы с условиями содержания.
И, наконец, на одном из наших заседаний побывал заместитель председателя Государственной Думы, руководитель фракции «Единая России» Владимир Абдуалиевич Васильев. Разговор шел в целом о правовой защите бизнеса, и мы приводили весьма тревожную статистику уполномоченного по защите прав предпринимателей о том, что значительное число предпринимателей сталкивается с заказными делами, рейдерскими захватами, не беспристрастным отношением следствия к своей судьбе. И вы знаете, что готовится несколько законодательных инициатив по поводу расширения полномочий суда присяжных, о рассмотрении таких экономических дел, и много других предложений по совершенствованию правосудия, по снижению количества проверок бизнеса. Сейчас мы знаем, что снижаются ставки банковских кредитов в условиях кризиса, санкций, чтобы помочь бизнесу выжить. Поэтому настрой депутатов Государственной Думы, по крайней мере по участию фракции «Единая Россия», настроен соответственно с экспертами работать над совершенствованием законодательства и улучшать качество рассмотрения подобных дел в ходе следствия и суда. А также аппарат Васильева, который проводит проект «Гражданский контроль» по рассмотрению проблемных дел предпринимателей, принял решение рассмотреть дело Землянухина так же с приглашением экспертов, я надеюсь, и адвокаты Николая Землянухина примут участие в этом круглом столе, поэтому будем надеяться, что общими усилиями нам какой-то свой вклад в разрешение этих весьма печальных проблем, которые особенно сейчас сгустились, сконцентрировались именно в период кризиса, падения рубля, ухода зарубежных инвесторов с российского рынка, производителей, с громадным оттоком средств из страны. Мы не хотим, чтобы все рушилось, а надеемся собственными усилиями, и с помощью наших предпринимателей все-таки оживить предпринимательский рынок, и работать на благо страны.
Никита Колоколов, профессор кафедры судебной власти и организации правосудия НИУ ВШЭ, доктор юридических наук:
Александр Семенович, вы сказали очень хорошие слова, но вы как-то не обратили внимание на то, что именно судьи инициировали перед Конституционным судом вопрос о том, что «А не пора ли исключить статью со значком 4?». И единственный судья Конституционного суда Арановский сказал: «Слушайте, а зачем же мы мешаем законодателям?». Я вам скажу больше. Общаясь кулуарно, коллеги так говорят: «Чего ее торопиться применять? Ни сегодня, так завтра признают неконституционной». Последствий этого постановления вроде как нет никаких и быть не может, об этом Арановский прямо пишет, но вы должны учитывать настрой. Вот в чем дело.
Я не случайно сказал, что суд и общество – это селфи. Это очень хорошее выражение. Другого нет и не будет. В предпринимателях видят врага, а быть честным предпринимателем невозможно. Это не мои слова, а слова бывшего председателя Арбитражного суда. Он сказал: «Честный бизнес в России невозможен».
Александр Брод: Я думаю, здесь нужны наши общие усилия и по линии законодательства, и по линии экспертных инициатив, поэтому главное – будем работать и будем услышаны. Мне бы хотелось передать слово Владимиру Осечкину, который очень много занимается подобными вопросами, ведет специальный сайт, проводит много экспертных слушаний, в том числе работает по линии Государственной Думы с несколькими комитетами.
