Командир-товарищ
Леонтий Николаевич Гуртьев относился к той первой, замечательной, плеяде товарищей-командиров, которые в период Гражданской войны создавали и цементировали основу лучших боевых кадров Красной Армии, образованных и преданных своей идее.
После окончания Гражданской войны Леонтий Николаевич служил начальником штаба дивизии в Саратове, затем в Ярославле. В эти годы он неутомимо работает над совершенствованием своих военных знаний, очень много читает.
Блестящее знание военной истории и педагогические способности Гуртьева были отмечены руководством. В 1936 году Леонтий Николаевич получил назначение в омское военное пехотное училище. Теперь ему предстояло воспитывать новое поколение молодых советских офицеров.
Новый начальник учебного отдела в первые же дни удивил всех тем, что почти весь свой досуг проводил в курсантских подразделениях. Интересовался он не только учебой, но и тем, как курсанты проводят свободное от занятий время, что читают помимо специальной литературы.
От курсантов Гуртьев требовал, чтобы они закаляли себя, приучались стойко переносить любые трудности и погодные условия. И сам он в самые жестокие сибирские морозы всегда ходил в одной шинели. Никаких ватников, телогреек и прочих, как он их называл, «утеплителей» Леонтий Николаевич не признавал.
Это по его инициативе в училище стали частыми лыжные походы.
Курсанты любили этого седого, немного суховатого на вид, человека за искренность, справедливость, даже за взыскательность и звали его «отцом», «батькой» и еще «пилой». Узнав об этом своем прозвище впервые, Леонтий Николаевич добродушно улыбнулся и сказал:
- Автору в меткости отказать нельзя. Не будешь пилить, не перепилишь.
Если Гуртьеву жаловались на трудности, он неизменно отвечал: «На войне будет еще труднее, а мы готовимся именно к войне». Любимой гуртьевской поговоркой были слова: «Больше пота в учении, меньше крови на войне».
Учитель и ученики
Он всегда поддерживал своих питомцев в состоянии готовности к лишениям и опасностям будущей войны.
- Кто хочет легкой жизни, тому не место в военном училище, - говорил Гуртьев. Он любил повторять: «Командир-войсковик должен владеть не только боевым оружием, изучить тактику, стратегию боя, он должен научиться владеть, управлять собою, превозмогая свои физические и моральные немощи. И только одолев себя, научившись управлять собою, командир сумеет подчинить своей воле солдат, повести их в бой».
И когда разразились события у озера Хасан, а затем война с Финляндией, молодые, необстрелянные питомцы Гуртьева проявили себя как вполне боеспособные, не теряющиеся в суровых боевых условиях командиры. Они оказались подготовленными к тяготам фронтовой жизни, к внезапностям и осложнениям в боевой обстановке.
В этот период в белый дом над Иртышом, где находилось Пехотное училище, часто приходили письма с Дальнего Востока, с берегов Прибалтики и других уголков необъятной страны: «Дорогой Леонтий Николаевич, на фронте я очень часто вспоминаю вас. Как пригодилась мне закалка, полученная в лыжных походах и многое другое, чему неустанно учили вы нас, курсантов. Училище подготовило меня ко всем лишениям», - писал своему учителю старший лейтенант Иванов.
Подобных писем Леонтий Николаевич получал немало от своих благодарных учеников. Не случайно, когда началась Великая Отечественная война, Гуртьеву, прежде чем идти на фронт, было предложено сначала сформировать и обучить свою дивизию.
Выстоим по-суворовски
В нескольких километрах южнее Омска есть болотистое непроточное озеро – Чертова Яма. Там, в солончаковой степи и обучал военному искусству свою дивизию Л.Н. Гуртьев. На бугристых, кочковатых берегах озера возникли штурмовые полосы, противотанковые рвы, целая сеть окопов и траншей.
«Командир дивизии неутомимо воспитывал из молодежи настоящих боевых солдат, - вспоминали ветераны дивизии, - часто можно было видеть, как Гуртьев подходил к занимающемуся отделению, брал винтовку и показывал приемы штыкового боя, а вслед за тем, правила ползания по-пластунски». Были и длительные марши, и ночные учения. И нередко после трудного марша, когда уставшие люди уже предвкушали горячий ужин и отдых, неожиданно следовал приказ: продукты раздать сухими пайками. Приходилось самим разводить костры и готовить себе пищу.
Сначала многим это казалось излишней требовательностью, почти жестокостью. Но потом, на полях сражений, на фронте, солдаты и офицеры с признательностью вспоминали трудную гуртьевскую школу.
- Пусть Чертова Яма будет для нас своего рода Чертовым мостом, одолеем по-суворовски, значит и на фронте выстоим по-суворовски, - любил говорить Гуртьев.
После восьмимесячной напряженной боевой учебы гуртьевская дивизия распрощалась с берегами Иртыша. Теперь ее путь лежал к Волге.
«Теперь я спокоен - выстоим»
Под Сталинградом полки Гуртьева вскоре вступили в ожесточенный бой с немцами, укрепившимися на одной из высот, и отбили ее у врага.
А в октябре 1942 года 308-я стрелковая дивизия Гуртьева заняла оборону на направлении главного удара, на территории завода «Баррикады».
Полки Гуртьева не имели большого боевого опыта: для большинства людей бой за первую высоту на пути к Сталинграду был первым. Но все молодые бойцы прошли трудную гуртьевскую выучку, которая помогла им одолеть сильного и опытного врага. Гуртьевцы зарывались в каменистую землю заводских дворов, превратили руины цехов в узлы сопротивления и стойко держали оборону, проявляя чудеса мужества, стойкости и бесстрашия.
Один только полк Маркелова в течение суток отбил 23 вражеские атаки! Говорят, что в ту ночь Гуртьев сказал: «Теперь я спокоен – выстоим».
Однажды немцы вклинились в оборону дивизии и прорвались в одном месте к реке. Штаб дивизии попал в окружение. Оставался только один выход – переправиться на остров. Но это значило уйти из Сталинграда. Несколько штабных работников, взволнованных сложившейся обстановкой и близостью неприятеля, начали просить Гуртьева, чтобы тот перевел штаб на остров. Гуртьев удивленно посмотрел на этих людей.
- Вы вполне уясняете себе, что означает ваша просьба? – спросил он, – Вы предлагаете командиру оставить свою дивизию?
Повисло молчание…
- Всем без исключения взять оружие и отразить атаки, положение восстановить, - раздельно и очень четко скомандовал Гуртьев.
Эти слова были сказаны такой интонацией, что заставили людей подтянуться и вновь обрести достоинство. Штабисты ринулись в контратаку и отбросили немцев. Положение было восстановлено.
Есть на Волге утёс
Всегда спокойный и очень выдержанный внешне, Леонтий Николаевич Гуртьев всем сердцем горячо любил свою страну. Любил он и Сталинград - город, за который сражался. Его любимой песней была «Есть на Волге утес». Когда он слышал ее в дни обороны Сталинграда, то неизменно добавлял: «О нашем командном пункте песня».
В ноябре 1942 года он писал в письме жене и дочери:
«…Я не могу даже передать, какое чувство, какая боль охватила меня, когда я увидел этот город в пепле, в дыму, в зареве пожарищ и развалинах. Красное зарево кажется мне кровью наших людей, требующей отмщения».
После Сталинграда, летом 1943 года, дивизия Гуртьева (теперь уже генерала), в составе 3-й армии принимала участие в Курской битве. И вновь, как всегда, на Орловском плацдарме Гуртьев показал образец умелого командования и смелого широкого маневра. Во время сражений он лично наблюдал за боевыми действиями. Его командный пункт неизменно находился в полукилометре от основного ядра дивизии.
Смелый и решительный человек, Леонтий Николаевич не боялся смерти и всегда был для товарищей примером личного мужества и героизма.
Он геройски погиб, заслонив собой командующего армией А.В. Горбатова от осколка вражеского снаряда.
5 августа 1943 года командир 308-й стрелковой дивизии был похоронен бойцами в городском саду Орла. Звание Героя Советского Союза было присвоено Леонтию Николаевичу Гуртьеву посмертно 27 августа 1943 года.
Славный боевой путь прошла 308-я стрелковая дивизия. Только за период Сталинградской битвы в течение месяца она уничтожила 21 тысячу немецких солдат и офицеров, 143 танка, 29 артиллерийских и 72 минометных батареи, 5 самолетов, 53 автомашины с грузом и войсками. Только в Сталинграде дивизия отразила 117 яростных атак противника!
Еще в 1942 году Василий Гроссман писал о 308-й стрелковой дивизии Л.Н. Гуртьева: «Героизм стал бытом, героизм стал стилем дивизии и ее людей, героизм стал будничной, каждодневной привычкой. Героизм всюду и во всем».
Елена ЛОМАКИНА,
заведующая отделом музея-заповедника «Сталинградская битва»