Я заметил его не сразу. Возможно, я не заметил бы его вовсе, если бы он вдруг не остановился. Он вышел из-за угла коммунальной пристройки, примыкающей к дому. Какое-то время, секунд, может быть, двадцать, мы шли навстречу друг другу. И тогда он, остановившись, прицелился. Я видел черный ствол, смотрящий на меня в упор с шести метров.
Как это было
ЧТО я почувствовал? Страх? Или, как пишут в книгах, вся жизнь пробежала у меня перед глазами? Я до сих пор не знаю. Может быть, потому, что все произошло очень быстро. Когда он стрелял, я инстинктивно отвернулся. Боль ударила в плечо, пуля прошла вскользь, разорвав рукав, прошив руку, будто игла. Меня отбросило на метр назад, кажется, я лежал на асфальте всего секунду. А может быть, дольше? Время в этот момент остановилось. Я не смотрел на часы, когда вставал. Самое интересное, что, поднявшись, я пошел в ту же сторону, откуда вышел тот парень с пистолетом, в белой рубашке, черных брюках и надвинутой на глаза «бейсболке» с аббревиатурой NYC. Я его навсегда запомнил. Но тогда я шел не за ним. Я просто продолжал путь. Наверное, это и называется «шок»…
Поймав такси, я добрался до больницы. Процедурная, рентген, опущенные плечи пожилого врача, встревоженные глаза медсестры, наспех выписанная справка с диагнозом «огнестрельное ранение левого предплечья», уколы. Их, кажется, было три. Как я доехал домой, не помню. Спал я в эту ночь как ребенок. Нет, не потому, что был спокоен и безмятежен. Просто снотворное было очень сильным…
За что? Этот вопрос всегда приходит первым, когда стихает боль. Ответа на него у меня до сих пор нет. Может быть, потому, что боль не прошла. Впрочем… Кто-то очень хотел, чтобы не вышла книга, которую я писал почти полгода. Но скоро вы ее прочтете. Она выйдет. Значит, все не напрасно. «Если журналист смог сказать правду, его жизнь не прошла зря», – это слова моего друга и учителя Артема Боровика. Его жизнь оборвалась семь лет назад. Но он успел. Дай Бог нам всем успеть столько же. Время еще есть. Пока кто-то вновь не нажмет на курок…
За что?
У МЕНЯ есть три версии. Каждую из них я могу изложить достаточно осторожно. Потому, что где-то, возможно, боюсь ошибиться, а еще потому, что страшно во все это верить мне самому. Я не хочу в это верить. Мне, журналисту с 17-летним стажем, работающему в жанре журналистского расследования, казалось, что время выстрелов прошло. Когда убили Аню Политковскую, я понял, что ошибался. Сейчас я в этом уже уверен…
Съемки в Санкт-Петербурге продолжались почти месяц. Оперативники из МВД жили в одной из центральных гостиниц города. Каждый вечер я приезжал к ним на своего рода «летучку». Один из них, главный, Сергей Николаевич (имя изменено), не скрывал кобуру под пиджаком. Но, судя по всему, его здесь знали. Он уже два месяца (сроки изменены) курировал дело о банде «Бешеная толпа» – группировке скинхедов, убивавших людей прямо на улицах, внаглую, причем уже в течение шести лет.
Забегая вперед, скажу, что почти всех их главарей взяли. Один, Дима Боровиков, погиб в перестрелке с милиционерами. «Скины» убивали из «Осы». В меня, предположительно, тоже «били» из нее… Кого тогда не арестовали? Кто уже вышел на свободу? Кто из единономышленников Боровикова, посмотрев мой телеэфир «Предсмертный список», вышедший на Первом канале, мог решиться на месть? Все это мы обсуждали в холле одной из московских гостиниц с оперативником Департамента уголовного розыска МВД Антоном (имя изменено). Я переехал по его совету из дома в Коломенском именно в этот отель. Сейчас пишу из этой гостиницы. Здесь есть охрана. И еще. Я просто не хочу домой…
Агентура
С ЮРОЙ я познакомился около семи лет назад. То, что он – бывший киллер и сидел уже дважды, я знал. Но это был мой контакт. Мы быстро стали друзьями. Была в наших отношениях только одна проблема – Юра слишком часто «козырял» нашим знакомством. Криминальных авторитетов я знал, пожалуй, чуть больше, чем он. Причем лично. Но он влегкую упоминал их по делу и без дела в любом разговоре. Мне это тогда казалось просто бравадой.
Я знал, что у него есть информация, которая могла заинтересовать моих друзей с Житной (офис МВД), а он, наоборот, хотел попросить их о помощи в каком-то щекотливом деле.
В каком – я знать не хотел. Причем знал, «они» на нарушение закона в отношениях с ним не пойдут. В общем, поэтому я их свел… Юра погиб 26 мая при невыясненных обстоятельствах. Но я-то знаю – ему вкололи смертельную дозу героина.
В вену. Позже я узнал, что, к сожалению, на своих криминальных «стрелках» Юра слишком часто упоминал мое имя. Он говорил, что я буду делать телевизионные материалы о криминальной деятельности его «врагов». Когда я это узнал, Юры уже не было в живых. Оперативники МВД сказали мне – «что-нибудь узнаем». Я жду…
Книга
Я ПИСАЛ ее полгода. Вместе с моими друзьями – Сашей Грантом из Нью-Йорка (соавтор), Володей Иванидзе из Женевы, журналистами из Лондона, Стамбула, Парижа. На выходе должен был получиться международный литературный проект. В жанре расследования. Таких работ на российском рынке, без ложной скромности говорю об этом, не было.
Главный герой книги – «алюминиевый олигарх» 90-х Михаил Черной. В книге – уникальные документы, в том числе справки из уголовного дела о «фальшивых авизо», интервью с бывшими соратниками Черного, сотрудниками спецслужб России, Израиля, США.
Закончив книгу, я написал Черному письмо, в котором, пожалуй, слишком откровенно изложил содержание книги. Ответ не заставил себя долго ждать. Черной отказался со мной общаться. В жесткой и нелицеприятной форме. Через неделю в меня стреляли. Верю ли я, что это ответ беглого олигарха? Нет. Не хочу верить. Слишком уж «лобовой» удар, не правда ли? Но кто тогда?
Контракт на издание я подписываю только в конце месяца. Об этом знали слишком многие. Нет моей подписи под контрактом – нет и книги. Все просто. Я до сих пор хочу поговорить с Черным. Если он не боится, умеет отвечать на вопросы и за ответы на них, он согласится. Я в этом уверен. А если нет…
Ручка и автомат
КАЖДЫЙ год в Москве проходит церемония вручения премий имени Артема Боровика. Она заканчивается тем, что на огромном экране появляются фамилии журналистов, которые были убиты, на которых были совершены покушения, на которых «давили» власти или бандиты, короче, кому работать все сложнее или… кого уже нет с нами. Я, постоянный участник этой церемонии, как и все, вставал, когда этот список шел по экрану. Я прекрасно понимал, что этот список будет только расти с каждым годом. Он и рос. Теперь я понимаю, что мог оказаться в «списке Боровика», прошел бы там одной бегущей строкой. Страшно.
Меня пугали и раньше, около нашего офиса (тогда еще телекомпании «Совершенно Секретно») взрывали машины, вызывали на «стрелки» с откровенными отморозками. Последняя такая «стрелка» у меня была в феврале. Но чтобы стрелять? Я обзвонил всех моих знакомых из так называемого теневого мира, все они в один голос сказали – «это не мы». Но я буду искать сам. Дальше. Пока не найду. Более того, некоторая информация о киллере у меня уже есть…
Я в работе использую разве что ручку, компьютер и телекамеру. Они – пистолеты и автоматы. Мы – разные. Но иногда хочется поменяться местами. Это я так говорю, чтобы знали…