Хабенский по Гамлету не страдает

 Он снимается в голливудском проекте вместе с Анджелиной Джоли и выходит на сцену МХТ, играя героев Шекспира и Булгакова. Его привлекательное, своеобразное лицо знают миллионы зрителей. Один из самых интересных парней страны молод, талантлив, успешен – и далеко не прост.

 – КОСТЯ, как ты себя чувствуешь на главной драматической сцене страны?

 – Я отдаю все внимание материалу и партнерам. А если замыкаться на том, главная сцена или неглавная, то тогда уже все, считай, что приплыли. Если начнешь задумываться о прошлом, о великих артистах, которые когда-то… и так далее, то нужно уходить в другую профессию, в театральные критики, например. Наша профессия диктует только один способ выживания: здесь и сейчас.

 – Бытует мнение, что МХТ сегодня – это фабрика по производству спектаклей. Так ли это?

 – Почти все театры являются такой фабрикой, их задача сделать спектакль, чтобы на него пришел зритель, чтобы получить за это деньги и продолжать дальше как-то существовать. Ничего страшного в этом нет. Авторских театров даже десятка не наберется.

 – Когда Юрий Бутусов сделал распределение ролей в «Гамлете», тебе не обидно было, что ты Клавдия получил, а не Гамлета?

 – Нет. Мне кажется, что роль врага Гамлета интересна. Я не гамлетовед, но не видел еще ни одной постановки, где Клавдий был бы нормальным, достойным оппонентом принцу Гамлету. Против чего тогда борется Гамлет, кого ненавидит? Функцию? Тогда неинтересен сам Гамлет. А если создается внятный, местами переигрывающий самого Гамлета образ Клавдия, то за этим любопытно следить. И я не знаю, что сегодня можно сказать в роли Гамлета, не очень понимаю тему высказываний этого человека.

 – Тебя спросили в одном интервью, чем ты хотел бы удивить зрителей. Ты ответил: «Мне бы хотелось удивлять себя». Чем ты сегодня себя удивляешь?

 – В последнее время это все-таки происходит на территории киноплощадки. Второй год идет тяжелейшая работа – снимаем историю об адмирале Колчаке, о конце белого движения. Там я столкнулся с другими мыслями, с выправкой, пониманием жизни. Поэтому то, что дается легко в современном материале, можно как-то отшутиться, здесь дается трудно. Все-таки там мы говорим о людях, которые более категорично придерживаются своего мнения, своих взглядов на жизнь. Вот это интересно. Совершенно другие были люди!

 – А «Дозоры», например, тебе интересны или интереснее было работать в фильме «В движении»?

 – Форматы и жанры фильмов разные, но и в «Дозорах», и «В движении» были заняты люди не последние в профессии. Нужно реально смотреть на вещи и понимать, что есть кино прокатное, кассовое, а есть другое – чтобы проводить какие-то исследования, опыты – лабораторное кино. И то и другое имеет право на существование. Когда мы снимали первый «Дозор», я совсем не понимал, как существовать в этом жанре. Когда первый фильм вышел на экраны и мы увидели материал, вот тогда, на втором «Дозоре», начались какие-то актерские фантазии и поиски.

 – С кем из театральных режиссеров тебе хотелось бы встретиться в работе?

 – С Кириллом Серебрениковым хотелось бы что-то попробовать сделать.

 – А ты видел спектакль «Человек-подушка»?

 – Да, я считаю, что это интересный спектакль и очень жесткий. Думаю, что много народа будут просто уходить из зрительного зала. Я считаю, что режиссеру и артистам, занятым в спектакле, удалось взлететь над жестокостью автора и рассказать историю многогранную.

 – Тебе предлагали участвовать в телевизионных проектах «Звезды на льду», «Танцы со звездами» и т.д.?

 – Да, предлагали. Пока я думаю, что у меня другая профессия. Я как-то не очень вижу себя на коньках. Если бы это было связано с кино или театром, то это одна история. А когда это связано с телевизионным шоу, я как-то не вижу себя в этих проектах. У меня очень много сил уходит, чтобы заниматься своим делом. Поэтому тренироваться ночами, чтобы лишний раз мелькнуть на Первом или Втором каналах, не вижу никакого смысла.

 – У тебя есть любимые роли в театре?

 – Меня хорошо научили отношению к профессии. Вот, например, роль Алексея Турбина в «Белой гвардии» Булгакова мне интересна, но она у меня не получается. Может быть, потому, что я, по сути, невоенный человек, но мне интересно в ней копаться и хочется, чтобы она получилась. Или «Утиная охота» Вампилова. Роль Зилова – очень тяжелая роль, и мне каждый раз страшно – получится или не получится сегодня. Поэтому нелюбимых ролей нет.