В участке Лялин отрицал, что употреблял алкоголь, отказался дышать в трубку и разговаривать с полицией без представителя консульского отдела посольства. Начальник полиции лично позвонил в посольство. Но, поскольку была глубокая ночь, там находился лишь дежурный. Очевидно, не имея обязательной инструкции, регламентирующей действия в подобной обстановке, он предложил англичанам «отложить дело до утра». Так была совершена первая роковая ошибка, которая позднее слишком дорого обошлась советской стороне. Конечно, Лялина нужно было немедленно забирать из полиции, а он вместо этого остаток ночи провел в обществе подтянувшихся в участок сотрудников британских спецслужб. Нет сомнений, что с Лялиным в ту ночь была проведена вербовочная беседа. И он дал свое согласие на сотрудничество с МИ-6 в течение шести месяцев.
Дело против старшего инженера советского торгпредства 34-летнего Олега Лялина по обвинению в управлении автомашиной в состоянии алкогольного опьянения разбиралось уже через несколько дней после его задержания в лондонском районом суде на Марлборо-стрит. В сложившейся ситуации британская контрразведка действовала решительно. Генеральный прокурор и министр внутренних дел освободили Лялина от судебной ответственности, после чего ему дали возможность вернуться к исполнению своих служебных обязанностей. С подачи английских спецслужб по результатам судебного процесса в английской газете было помещено краткое сообщение. Это была проверка реакции руководства резидентуры КГБ, которое в результате, после согласования вопроса с Центром, решило откомандировать Лялина в Москву. Именно после этого Лялин и принял решение попросить политического убежища. И сделал заявление о своем невозвращении в Советский Союз.
Несмотря на молодой возраст, Лялин прекрасно отдавал себе отчет в своем решении. Работая в диверсионном подразделении, Лялин знал механизмы и технологии деятельности этой структуры и наиболее отчетливо из всех перебежчиков представлял себе последствия такого поступка.
Нужно сказать, что первоначально МИ-6 планировала использовать Лялина в долгосрочной операции по внедрению в центральный аппарат советской разведки. Но когда англичане узнали, что отзыв Лялина неизбежен и шансов на оперативную игру больше нет, они решили устроить политический скандал. Считается, что англичане оказались не на высоте и не смогли использовать Лялина как двойника. Правда, к этому времени ими уже был завербован Гордиевский. А значит, британские спецслужбы могли позволить себе реализовать дело Лялина по-своему, в виде многоцелевой политической провокации.
Работа с перебежчиком
Придерживаясь традиции, английская разведка начала «работу» с Лялиным на конспиративной квартире вначале на Даунтаун, 27, а затем в особняке по адресу Коллинхем гарденс, 24, в юго-западном районе Лондона. В тот период в допросах перебежчиков, как правило, участвовал Эдвард Уоллес, представлявшийся в подобных случаях как сотрудник Министерства обороны Великобритании. И это формально соответствовало действительности, поскольку в тот период МИ-6 официально числилась в качестве одного из отделов Министерства обороны. Перекрестные допросы с использованием фотографий советских разведчиков проводились в самое разное время суток. Бывший сотрудник отдела «В» ПГУ КГБ Лялин подробно рассказал о составе лондонских резидентур КГБ и ГРУ, об известных ему операциях КГБ в Англии. Он передал англичанам так называемые планы советских диверсий в Лондоне, раскрыл известную ему агентурную сеть в Англии и дал ряд наводок на нелегалов советской разведки в других странах Запада. От Лялина также пытались получить подробные характеристики на известных ему сотрудников КГБ и ГРУ в Центре и в загранрезидентурах, особенно из числа тех, кого можно было бы подцепить «на крючок». Одновременно Лялину навязывались встречи с теми из лондонских журналистов, которые должны были организовать публикации в местной печати соответствующих статей за его подписью.
Лялин не стал исключением и из еще одного правила, которым руководствуется британская спецслужба. Перебежчику в таких случаях дают подписать три документа, заготовленные на русском языке, - просьбу о предоставлении политического убежища, обязательство о лояльности в отношении британских властей и формальный отказ от встречи с советскими представителями. После завершения формальностей дальнейшая работа с Лялиным была перенесена в глубь страны. Как правило, англичане в конце 60-х гг. практиковали направление перебежчиков в графство Сассекс, где на одной из принадлежащих МИ-6 вилл с ними продолжалась кропотливая работа по съему информации и по проверке версии - не заслан ли такой человек КГБ в качестве «двойника» или «наживки» противника.
На начальном этапе британцы испытывали определенное недоверие к Лялину. Известно, что о факте и результатах разработки Лялина МИ-5 и МИ-6 не сообщили своим коллегам из ЦРУ и ФБР. Об этом американцам стало известно только в процессе реализации политической акции англичан. Посетивший в этой связи Лондон Энглтон высказал англичанам свое неудовольствие, в очередной раз сделав предположение, что Лялин - подстава КГБ.
Нужно сказать, что процесс допроса перебежчиков весьма сложен и проводится британскими специалистами по определенной методике. Перебежчику создаются максимально комфортабельные условия, которые могут быть позволены в его положении. Его, как правило, помещают на конспиративной квартире под круглосуточной охраной и с поваром, хорошей едой, выпивкой и даже женщинами. Такое положение может длиться месяцами. В команде следователей обязательно присутствуют лица, в совершенстве владеющие русским языком, помогающие поддерживать вежливую и даже дружественную атмосферу, что позволяет гасить приливы ностальгии у «узника».
«Реализация» сведений
Форин офис в связи с «делом Лялина» объявил 24 сентября 1971 г. о высылке по небеспочвенному подозрению в работе на советскую политическую (КГБ) и военную (ГРУ) разведку 105 советских дипломатов, что составило 20% от 550 официальных представителей СССР в Лондоне. На состоявшейся в этой связи встрече Громыко с министром иностранных дел Великобритании Даглас-Хьюмом, которая продолжалась 80 минут, последний подчеркнул, что «британский шаг был предпринят в целях устранения препятствий на пути установления добрососедских отношений», и пригрозил в случае ответных мер выдворить еще одну партию советских разведчиков, оставшихся в составе 445 русских в Британии. После некоторого раздумья из СССР 8 октября были высланы 18 британских дипломатов (20% от общего числа сотрудников посольства Великобритании в Москве).
Английские знатоки механизмов тайных операций позволили остаться в Лондоне лишь небольшой группе офицеров КГБ численностью 7 человек. При этом вполне сознательно были оставлены лишь те сотрудники, которые до прибытия в Лондон работали, главным образом, в периферийных органах советских спецслужб, т.е. кто не имел опыта работы в центральном аппарате разведки или за границей, и сотрудники резидентуры КГБ и ГРУ, которые не особенно отличались результативностью в работе. При этом на тех, кто не был выдворен из страны, англичане коварно сумели бросить тень подозрения в принадлежности к агентуре британских спецслужб. Кроме того, опубликовав списки выдворенных лиц, среди которых были и т.н. чистые дипломаты и даже сотрудники аппарата ЦК КПСС, англичане, указывая на принадлежность тех или иных советских граждан к ГРУ и КГБ, сознательно допустили искажения, вызвав, таким образом, озлобленность на спецслужбы СССР у тех, кто не был причастен в прямом смысле к кадровому составу КГБ и ГРУ. После этого омрачившего начинавшуюся разрядку события работа резидентур советской разведки и в без того всегда остававшемся для нас Туманном Альбионе была почти свернута, а все агентурные отношения временно законсервированы.
Продолжая изучать работу советской разведки, англичане некоторое время после побега Лялина вполне сознательно периодически допускали утечки информации о перебежчике, что позволяло им отслеживать реагирование на такую информацию резидентуры КГБ и выявлять таким образом тех, кому поручалось проверять полученные данные.
Завершив свою «грязную миссию» и опасаясь «расправы» за предательство (полонием и тогда уже пользовались), Лялин поселился в одном из провинциальных городков Англии, много пил и умер в 1994 г. в возрасте 57 лет от злокачественной опухоли. Интересно, что аналогичная судьба ожидала и другого известного перебежчика - Шевченко, хотя поддаваться соблазну и утверждать, что это удел большинства предателей, в данном случае было бы не совсем уместным.