Россия рискует проспать «торфяную революцию», хотя и занимает первое место в мире по запасам торфа. У нас в этом полезном ископаемом видят разве что устаревшее топливо, уступающее по своим свойствам нефти и газу. Между тем из торфа можно производить 70 наименований товаров, а технологии извлечения из него природного газа развиваются на глазах и вполне могут достичь высот «бесперспективных» некогда сланцев. Ещё одна неожиданность: российские учёные в кои-то веки в авангарде изменений, но непреодолимые барьеры ставят
Собака на сене
Строго говоря, торф – это остатки мхов, которые в условиях болот никак не могут разложиться. В мире до 500 млрд тонн торфа, он занимает около 3% площади суши. На севере планеты концентрация выше: в Швеции и Финляндии торфяники занимают от 15 до 30% территории. Самые большие запасы в России и Канаде – 150–170 млрд т на каждую страну. Казалось бы, что с этого толку? Мрачные бескрайние болота, по которым опасно гулять не только представителям рода Баскервилей.
В XIX веке из торфа додумались извлекать электроэнергию посредством реторт. Из 100 кг выходило от 20 до 28 кубометров газа – не очень много. Ещё торфом можно удобрять почву. В брежневские времена болота вблизи садоводств выглядели словно Клондайк. Во всём мире как раз на 1985 г. пришёлся пик добычи торфа – 380 млн тонн. Сегодняшнее производство в 10–15 раз ниже, и на то есть свои причины. Углеводороды, сказочно подешевевшие перед распадом СССР, сделали торф нерентабельным. К тому же европейские страны порядком исчерпали ресурсы, и исследования в этом направлении замедлились. Впоследствии торфяная промышленность Запада стала плавно менять сферу деятельности, а в России её бросили, словно вскрытого пациента на хирургическом столе.
Это судьба? Ничего подобного. В высокоразвитой Финляндии ежегодно добывают 15 млн т торфа, то есть 35% общемировой добычи. При этом финны используют лишь 1% своих болот – берегут природу. Торф покрывает 7% потребностей страны в электроэнергии, на нём работают 60 ТЭЦ. Секрет прост: жечь газ или мазут, конечно, эффективнее, зато торф не надо далеко возить, не надо строить ЛЭП на тысячи километров. Конечно, Хельсинки так не прокормишь, но для небольшого городка лучшее решение: построил котельную, а топливо с ближайшего болота. Кстати, вредных выбросов при сжигании торфа, в отличие от того же угля, практически нет – органика всё-таки. Хотя золы – многовато.
Вроде бы идея создана для России с её необъятными пространствами. За долгие годы обещаний наша газовая держава смогла газифицировать чуть более половины территории страны. В сельской местности уровень 30–40%, некоторые регионы вовсе не охвачены федеральными программами. И вряд ли будут: обширные территории на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке оторваны от крупных городов, а освоить их не получалось и в более сытые времена. К тому же тарифы на газ за 20 лет выросли в десятки раз, а цена электроэнергии из-за инфраструктуры может отличаться в разы: например, в Якутии киловатт-час вдвое дешевле, чем в Москве. Хотя уголь для столичных ТЭЦ возят из Кузбасса через всю страну.
Дом из торфа
Между тем для использования торфа России даже не нужны зарубежные технологии, попадающие под санкции. Ещё в 2012 г. учёные из Красноярска не только запатентовали, но и применили на практике революционную технологию извлечения газа из торфа. Отдача получается как при сжигании угля. Переоборудование котельной с мазута на торф занимает 3 недели. За счёт разницы в тарифах эти затраты окупаются за 3 года.
Но не только в энергетике дело. На Западе из торфа вырос многомиллиардный бизнес по производству рафинированного биотоплива в виде топливных пеллет и брикетов. Пеллеты позволяют снизить потребление ценной древесины, даже в камине они горят дольше и эффективнее обычного полена. В Твери на базе местного технического университета создали Восточно-Европейский институт торфяного дела, где есть разработки по 70 видам продукции. Например, гумусовый мелиорант, способный эффективно бороться с опустыниванием земель и очищать радиоактивные почвы. Особые добавки из торфа делают бетон почти водонепроницаемым. Те самые остатки мхов – также отличный абсорбент, помогающий собирать нефть при разливах. К сожалению, на слуху только использование торфа в качестве наполнителя туалета для кошек.
– На основе торфа можно делать отличные грунты и компосты, а также удобрения, сорбенты, красители, битумы, – говорит Олег Мисников, завкафедрой геотехнологии и разработки торфяных месторождений Тверского государственного технического университета. – Изобрели даже порошок, при добавке которого не комкуется цемент. При растворении в болотных водах фенолы создают антибактериальную среду, поэтому целебные торфяные грязи используют при лечении кожных заболеваний и в косметике. Индейцы использовали торф в качестве подгузников для новорождённых, а у нас на кафедре студентка защитилась на бакалавра по торфяным подгузникам. А прочность строительных блоков на основе торфа позволяет возводить несущие стены коттеджей. При этом возникает так называемый эффект деревянного дома – летом в нём прохладно, а зимой тепло.
Уже забылось, что в годы мировых войн торф спас от холода миллионы граждан, поскольку ему практически не было альтернативы. В блокадном Ленинграде торф ценили очень высоко, а ленинский план ГОЭЛРО предусматривал развитие энергетики на местных видах топлива. Нынче у москвичей торф вызывает неприятные воспоминания 2010 г., когда горели торфяники в Подмосковье, накрывая столицу удушливым смогом. Другой вопрос: почему это произошло? Как может гореть болото? Очень просто: для добычи торфа болота осушали, потом бросили, потом сократили чуть ли не всех лесников. Разрабатываемые торфяники не горят – спросите тех же финнов. И кто в итоге виноват: торф или умные чиновники? Последние при разборе полётов породили дорогостоящую идею – снова залить все торфяники водой.
Хотя болота представляют собой четырёхметровый слой промышленного торфа – бери и разрабатывай хоть завтра, лет на 20 хватит. А разведанные запасы только в Тверской области можно разрабатывать в течение полутора тысяч лет. Однако сегодня добыча торфа в России стремится к нулю.
Отлить миллиард
Крупнейшими в мире импортёрами торфа являются Германия, Нидерланды и Бельгия, где ресурс превращают в торфяные смеси и продают по всему миру. Насыщают их промышленные мощности в первую голову наши соседи: Белоруссия и Прибалтийские страны. Хотя в России главные добывающие регионы – портовые Ленинградская и Калининградская области. А значит, экспорт из них имел бы невысокие издержки.
Однако властями ничего путного не делается для развития отрасли. В Земельном кодексе вместо понятия «торфяное месторождение» присутствуют лишь термины «болото» и «заболоченная территория». А на болоте можно городить любой огород, например, размещать нефтепромысловые объекты. В Институте торфа подсчитали, что безвозвратные потери торфяных ресурсов от подобной бесхозяйственности составляют 20 млрд кубометров в год. В Водном кодексе России болота отнесены к водным объектам, и добыча торфа должна производиться на основании водной лицензии. А Лесной кодекс причисляет болота к землям лесного фонда, и для добычи торфа инвестор должен сначала изменить категорию земель. И это геморрой, которому Данте не нашёл бы места в кругах ада.
В общем, вопрос решается, как обычно, по-тупому. До санкций Минприроды планировало запустить российско-германский проект по обводнению торфяников, который ещё в 2010 г. оценивали в 20–25 млрд рублей на одно только Подмосковье. Сейчас денег таких нет, и годы спустя, может, и не придётся тратиться, осушая всё по новой. Зато окончательно добивают чудом уцелевшие посёлки торфяников.
В 18 км от Твери доживает посёлок Васильевский Мох, возникший в середине 1920-х годов в связи с организацией торфоразработок. Местное торфопредприятие банкротят не первый год, к концу 2016 г. его, скорее всего, дожмут. Но уже сегодня почти полностью разобрали принадлежащую торфопредприятию узкоколейку от Мха к разработкам, максимальная длина которой достигала 150 км. Теперь единственным крупным работодателем для более чем двух тысяч жителей станет исправительная колония. Другая напасть: народ стал получать нехилые квитанции на оплату коммуналки сразу от нескольких компаний. А сделали бы котельную на торфе – всё было бы яснее и дешевле. Но местному народу и начальству, как видно, нравится, когда его имеют «и в хвост и в гриву».