ШКУРНЫЙ ИНТЕРЕС

Зверь ушел

Объем российского рынка пушнины составляет ныне 2–2,5 миллиарда долларов ежегодно. Но 70 процентов шкурок на нем – импортные, в основном из Китая. Проблема в том, что невозможно контролировать ввоз меха частными лицами. Сегодня каждый приезжий может ввезти в Россию 200 килограммов пушнины на 10 тысяч долларов. Если введут лимит в 50 килограммов, считают российские производители, будет немного полегче.
  Россия безнадежно отстала не только от Китая, но даже от Дании, Швеции, Канады. «Если бы 15 лет назад кто-то рассказал мне, что треть мирового пушного рынка будет приходиться на Данию, я бы не поверил», – говорит дистрибьютор одной из турецких меховых фирм Алексей Воробьев. По словам первого заместителя гендиректора компании «Союзпушнина» Виктора Чипурного, «в Дании производят 9 миллионов шкурок норки, а в России – менее трех миллионов, из которых на экспорт идет всего 300 тысяч. Ни по одному промысловому пушному зверю мы не являемся мировыми лидерами». Доля России на мировом рынке норки снизилась с 90 до 20%.
  «Пушной рынок очень быстро меняется, – говорит гендиректор одного из крупнейших в России зверохозяйств «Мелковское» Татьяна Мартынова. – Напри-мер, выходит из моды стандартный темно-коричневый цвет норки, зато есть большой спрос на пастельную, жемчужную, белую, черную норку. В России их почти не осталось, приходится закупать за границей». В СССР разводили норку 50 цветов, сейчас не наберется и 20. Выделанная шкурка ценится вдвое дороже, но отечественные технологии выделки безнадежно устарели, а новые слишком дороги. Инвестиций в отрасль едва хватает, чтобы свести концы с концами.

Росомаха на папаху

Мех получают двумя способами: зверей либо растят в специальных хозяйствах, либо ловят в лесах. У нас проблемы и на том и на другом «фронтах». Охотой в других странах добывается не более 2–3% пушнины. У нас каждая третья «шкурка» раньше бегала в лесах. Природные богатства не бесконечны… Да и таежный промысел сверхприбылей не приносит – слишком дорого обходятся «экспедиции» за дичью. Зверохозяйства загибаются потому, что денег всегда не хватает, а на кормах и средствах ухода за животными экономить нельзя, иначе получишь некачественный мех. В советские времена в стране было 250 зверохозяйств, сейчас наберется не больше 50. Правда, в последние пять лет в отрасли наметилось некое оживление: «Автобанк» купил пять гибнущих хозяйств, создав из них концерн «Русьпушнина».
  Сырье продается в основном на аукционах. Крупнейшие в России торги устраивает «Союзпушнина» в Петербурге в начале декабря. В последний раз за неделю торгов здесь реализовали 110 тысяч шкурок соболя, 500 тысяч – белки, 50 тысяч – норки. В перестроечные годы оборот питерского аукциона составлял 150 миллионов долларов, сейчас – 15 миллионов. Это свидетельство падения не только пушного бизнеса в России, но и мировых цен на мех. За несколько лет стоимость соболя на мировых аукционах стала меньше в два раза. А рысь и вовсе сняли с торгов – как редкий зверь она попала под запрещающую конвенцию Евросоюза.

Одежда из трупов

В США и Европе все сильнее позиции «зеленых». Активисты движения за этичное отношение к животным распространили на весь мир шокирующие кадры, снятые в одном из зверохозяйств Китая. На них с живых зверьков сдирают шкуры, после чего агония «раздетого» животного длится еще несколько минут, в течение которых на зрителя смотрят жалобные и удивленные бесчеловечностью людей глаза.
  В российских зверохозяйствах, свидетельствуют «зеленые», все не намного лучше: зверей умерщвляют посредством инъекции дитамина. Агония длится около 20 минут. На Западе же давно пользуются безболезненными барбитуратами, а у нас на них жалеют средств. В нашей стране животным ломают шеи, их убивают электрошоком, ловят в капканы.
  Неудивительно, что носить меха в среде истеблишмента уже не так модно, как раньше. «Я думала, что шуба – это круто и пафосно, – говорит одна из активисток московского центра защиты прав животных «Вита». – Но однажды я с ужасом осознала, что таскаю на себе 250 беличьих трупов».