В моей экспозиции, в Есенинском культурном центре есть подлинные вещи, рукописи, картины, прижизненные издания. У меня есть уникальная книга начала 1944 года, которая была издана в Риге, при фашистах. В этой книге было предисловие, которое особый отдел выдирал, потому что там было написано, что Есенину было не по пути с большевиками. Они-то его и убрали в столь раннем возрасте.
– Обращались ли к вам как к смотрителю музея за консультацией, когда снимался сериал «Есенин»?
– Сергей Безруков очень талантливо исполнил эту роль в театре. Он приходил в мой Есенинский центр для консультации, но как-то накоротке у нас был разговор. Этот сериал… мягко выражаясь… поэта я там не увидел, больше шпана какая-то… Там многое выдуманное, многое «не так».
– Говоря о возрождении нашего кинематографа, ставку делают на жанры «экшен», «фэнтези» и т.п., совершенно не учитывая менталитет нашей публики. Может, возрождение нашего кинематографа стоит строить на экранизации нашей классики, русской литературы?
– Классику всегда полезно снимать. Это беспроигрышный вариант. Другое дело, что сейчас в театре над классикой так измываются! Пойдешь смотреть Тургенева – и не узнаешь Тургенева. Я вот в одном театре смотрел: закрою глаза – вроде Тургенев, открою глаза – не пойми что…
Просто сегодня кого-то душит «жаба», стремление заработать, как зарабатывают американцы. Да, сегодня кинематограф и технические средства развиваются. Но не надо забывать, чем мы всегда были сильны, чем замечательны наши фильмы. Такие, как «Тихий Дон», «Судьба человека», «Баллада о солдате», «Дом в котором я живу», «Девять дней одного года», «Люди и звери». Эти картины ставили очень важные вопросы. Они и сегодня с большим интересом смотрятся.
– Сергей Петрович, вы – большой поклонник живописи. Какому направлению вы отдаете предпочтение?
– Мне разная живопись нравится. Помню, на первый киношный гонорар я купил не автомобиль, а… сто альбомов живописи итальянского издания. Шикарные альбомы, они целы и по сей день. Когда я в пасмурном настроении, открываю два-три альбома, и мне так хорошо и замечательно.
– Известно, что вы – «экстремал», занимались виндсерфингом на Красном море. А еще какие-нибудь «экстремальные» ситуации по жизни были?
– Когда ездил в Египет, в Хургаду, там был такой хороший ветер в зимние месяцы. Я увидел, как немцы гоняют на виндсерфинге, и подумал – ну а я-то чем хуже? Они, конечно, моложе меня лет на сорок, но тем не менее я обучился, встал на виндсерфинг, вышел в море. И вдруг меня, знаете, понесло, и я перестал справляться с управлением. А доска меня несет и несет… По направлению в Саудовскую Аравию. Положил я парус на воду, подустал немножко. Потом отдохнул, инструкцию вспомнил – как точно надо действовать, поднял парус, отследил ветер, осторожно повернул, и он у меня тихо поплыл к нашему египетскому берегу. Сражение продолжалось около трех часов, я вымотался настолько, что, когда приплыл, лица на мне не было…
На съемках приходилось водить все автомобили, все мотоциклы, доить коров, водить тракторы, комбайны, самолеты, замерзать в Баренцевом море – все это съемки.
