- Татьяна, после выхода «Гардемаринов» на экраны мужчины часто признавались вам в любви?
– Признавались. В основном в письмах, иногда на улице. Такое внимание приятно. Но шансов у поклонников не было. На момент съемок фильма (точнее, второго этапа – наш режиссер Светлана Сергеевна Дружинина повредила ногу, когда скакала на лошади, и съемки были приостановлены на год) я уже ждала свою дочку. В некоторых эпизодах картины – на крупных планах, в карете – я нахожусь на седьмом и на восьмом месяцах беременности. Правда, благодаря пышным платьям это незаметно.
– Не обижали вас – дебютантку – более опытные и взрослые коллеги?
– Первый съемочный день. У меня сцена с Риммой Марковой, которая играла мою тетушку – настоятельницу монастыря. Римма Васильевна меня обнимает и вдруг на фразе: «Деточка моя! Что с тобой произошло?» поворачивается к камере спиной. Теперь я понимаю, в чем дело. Подсознательно у каждого актера есть стремление попасть в кадр. Во мне это тоже выработалось с годами. А тогда я очень растерялась… Я вообще часто смущалась на съемках. Ведь я прямо со студенческой скамьи вошла в кадр. И сразу такой объем роли, и такой звездный состав: Стржельчик, Гундарева, Евстигнеев, Боярский, Харатьян…
– «Звездные» мужчины за вами ухаживать не пытались?
– Они пытались объяснить какие-то профессиональные вещи. Дима Харатьян очень помогал. С Володей Шевельковым мы вообще дружили, еще со ВГИКа.
Михаил Сергеевич Боярский очень трогателен был. Все относились ко мне как к ребенку. Мне был 21 год. И я была неопытна. В то же время пыталась это скрыть. Потому что роль не давала возможности быть наивной девочкой. Светлана Сергеевна как ворон надо мной летала! Все показывала, рассказывала.