Что нам делать с Ефремовым Михаилом – ума не приложу. Талант огромный, темперамент невероятный, обаяние сногсшибательное – а дороги настоящей вроде как и нет. Снимается Ефремов много, но из десяти ролей – дай бог, одна в точку. Словно дикий вихрь несет этого талантливого человека по жизни и по времени, не давая отдышаться и задуматься: где же мой путь, в чем он? Но не будем скучными моралистами: талант дан Михаилу Ефремову – значит, он сам и будет за него отвечать. А вашему вниманию предлагается свеженькое интервью Ефремова с нашим журналистом (ох, непросто было его получить!).
- Вы сами себя считаете хорошим актером – талантливым, может быть, гениальным?
– Я себя считаю профессиональным, я надеюсь, конечно, что талант присутствует, мне просто неудобно об этом говорить. И мне в жизни очень помогает чувство юмора, потому что, если относиться на полном серьезе к каким-то вещам, которые происходят в кино, в театре, в моей жизни, то можно повеситься.
– Вам не кажется, что вы заслуживаете большего? Много эпизодов, хотя и очень ярких, а главных ролей практически нет?
– Ну как это нет! В детстве у меня было ролей пять главных. Сейчас выйдет фильм Юлия Гусмана «Парк советского периода», там главная роль. Выходит картина «Ленинград» Александра Буравского, там у меня большая роль. Вообще-то я работать не люблю. В маленькой роли меньше работы и можно как бы сконцентрировать все туда.
– Вы себя пробовали как актер, режиссер; как драматург или сценарист не хотите себя попробовать?
– Я пишу редко, от случая к случаю, в основном дурь, конечно. Прозу я писать не могу, хотя писал бы с удовольствием. Но я не могу мысли свои формулировать и так, а еще и записывать… Нет, это невозможно… Я когда-то на гауптвахте писал роман, не помню, о чем, но за трое суток я исписал какие-то листочки.
– В каких войсках служили?
– В авиации, но, конечно, при клубе. По должности я был хоть и рядовым, но получал 28 рублей, это было нереально по тем временам. Меня там «вступили» в комсомол и назначили помощником начальника политотдела по комсомольской работе. Мы заняли два призовых места на каком-то смотре художественной самодеятельности Московского военного округа. Это был мой звездный час.
– Говорят, когда вы снимались в картине у Михалкова «Двенадцать разгневанных мужчин», вы тоже написали поэму «Двенадцать»?
– Ну, это было как отмазка. На одной из съемок я чего-то расшутился, расшалился, как бы мне ни стыдно было про себя 43-летнего это говорить, но так оно и было. Михалков мне кричит: «Ефремов, я тебя убью!» А я отвечаю: «И сядете. И связи не помогут». И думал я, что на следующий день получу, в общем, огребу со страшной силой. И если утром я приду в костюме, галстуке и белой рубашке, то меня не поймут, поэтому я всю ночь сидел и писал поэму. Там были такие строки: «12 было чудаков, /чтоб каждый показал/ себя, Никита Михалков соорудил спортзал» ну и так далее про наши будни, съемки, павильоны, но она так и осталась у Никиты Сергеевича, так что больше процитировать ничего не могу.
– Вам неприятно, когда вас сравнивают с отцом, Ефремовым-старшим?
– Это ерунда, все равно что сказать «хоккей лучше футбола», или наоборот, мы совершенно разные люди. Но он лучше меня.
– Мне кажется, у вас шире диапазон?
– Но он никогда не играл в своей жизни отрицательных ролей. По натуре я – скоморох, а он – жрец. Театр же произошел с одной стороны из церкви, а с другой стороны – с площади. Или мистерия, или петрушка, скоморохи. Так вот я скорее с площади, а он скорее из церкви.
– Сейчас модно, чтобы актеры вели телевизионные шоу. Вы бы согласились быть ведущим?
– После того, как был бы озвучен ответ на вопрос – сколько? Если бы мне сказали, что ты станешь миллионером, тогда да. А вообще-то у миллионера работы тоже много, больше, чем у миллиардера, поэтому хотелось бы быть миллиардером.
– А если бы у вас была возможность не работать, не было бы опасности спиться? Все-таки работа как-то сдерживает.
– Такая опасность существует всегда. Я не думаю, что вообще есть что-либо, что сдерживает. Хочется не хочется – это понятно, нравится не нравится – понятно, а сдерживаться не сдерживаться – не понятно. Но это вам не со мной на эти темы надо говорить, а с наркологом, социологом, они сумеют объяснить, почему это вредно, почему это губительно, почему это чудовищно для человека и для общества, я не могу это объяснить, я в этом нахожу единственное спасение от людей и от общества.
Я борюсь с этим, когда надо, и не борюсь, когда не надо. Алкоголизм излечим, но я, к сожалению, пьяница, а пьянство неизлечимо.
– В чем разница?
– В удовольствии или болезненном отношении. Вот есть любители и профессионалы, профессионал – это, на мой взгляд, пьяница, а любители – алкоголики и наркоманы, которые не понимают, что дороже, чем ты, нету ничего на свете, даже алкоголь не дороже, чем ты сам. А если человек считает, что алкоголь, трава, героин дороже, чем он сам – да какой же он тогда человек? Он наркоман и алкоголик.
– Как вам нравится фраза «На детях гениев природа отдыхает»?
– Хорошая фраза, а есть еще замечательная фраза, ее приписывают Андрею Кобзону: «А дети гениев отдыхают на природе».
– Вы где любите отдыхать?
– Я не люблю три вещи – не люблю охоту, рыбалку и не люблю собирать грибы. Я не понимаю этого кайфа. Но при этом не причисляю себя к ордену вегетарианцев.
– А вернется ли Михаил Ефремов к профессии режиссера?
– Буду режиссером когда-нибудь, когда фишка ляжет, звезды встанут и обстоятельства сложатся. Вряд ли в кино, потому что я работать не люблю, в кино не был кинорежиссером, значит, придется учиться, а учеба – это та же работа.