Если книга вышла тиражом более 100 тыс. экз., шансы на то, что ее писал один человек, а не бригада, стремятся к нулю. Подавляющее большинство современных раскрученных писателей - это «бренды», литературная фабрика. Не сдается один гордый Пелевин! Однако, судя по его новому роману «Т», демоны подступают все ближе...
Виктор Пелевин выпускает примерно по одной книге в год - это много для лично творящего писателя, но смехотворно для коммерции. «Акунин» и «Донцова» по три-четыре штуки мечут на прилавок! Ясно, что маркетологи давно замучили писателя предложениями - взять в помощь литсотрудников.
Нет, нет! - отвечал наш герой. И тут, по моим предположениям, его и пронзила страшная мысль, которая затем легла в основу романа «Т».
С чего это мы взяли, что мир создал единоличный Господь Бог? Может, когда-то так и было, когда книги писались авторами. Но нынешний дурной и халтурный мир - не сочинен ли он подлой бригадой демонов-халтурщиков, давно подменивших подлинного Автора?
Герой романа, граф Т. - фантом, снабженный некоторыми чертами графа Льва Толстого. Он ввязывается в различные приключения по дороге в Оптину Пустынь. С ним вступает в диалог некий демон Ариэль Брахман, открывающий графу глаза на действительное положение вещей: текст, в котором существует граф, есть коллективное творчество разных демонов. Один, Митенька, пишет эротические сцены. Другой, Гриша Овнюк - боевые. Третий, Гоша Пиворылов, отвечает за бредовые видения героя. Четвертый - метафизик, кропает внутренние монологи... И все потому, что когда-то под историю Льва Толстого, стремящегося в Оптину Пустынь, дали нажористый кредит и его надо хоть как-то отбить... А Бог в этом мире - просто бренд на обложке. «Хорошо раскрученный бренд. Но текст пишут все окрестные бесы, кому только не лень».
Узнав о подлой сущности мироустройства, герой начинает бунтовать. Он мечется по разным фантасмагорическим пространствам, отыскивает друга - засевшего в адском Петербурге Федора Достоевского, отстреливающего мертвые души. Но одолеть демонов герою, запертому внутри текста, невмочь! Только он решит, что действует сам, - тут же появляются циничные халтурщики, распоряжающиеся его судьбой. Для них славные имена прошлого - источник коммерции. «Главная культурная технология двадцать первого века - объясняет Ариэль, - чтоб вы знали, это коммерческое освоение чужой могилы. Раньше думали, одни чекисты от динозавров наследство получили. А потом культурная общественность тоже нашла, куда трубу впендюрить. Так что сейчас всех покойничков впрягли!»
Пелевин, конечно, знает о реальности. Вот, к примеру, как он прелестно обмолвился об экономическом кризисе: «В этот раз даже объяснять ничего не стали. Раньше в таких случаях хотя бы мировую войну устраивали из уважения к публике. А теперь вообще никакой подтанцовки. Просто женщина-теледиктор в синем жакете объявила тихим голосом, что с завтрашнего дня все будет плохо...» Однако реальность так отвратительна писателю, что он с явным аппетитом кидается в описание миражных злоключений своего героя. Громоздит горы интеллектуального бреда, из-под которых с блеском выбирается. Роман мчится со скоростью лихой компьютерной игры, рассыпается на сны и сны внутри снов, чтоб иногда затормозить в глубокой грусти. Грусти благородного героя, вынужденного жить по указке мерзких демонов... «Да вы хоть представляете себе, - говорит граф Т., - какая это мука - знать и помнить, что ты живешь, страдаешь, мучаешься с той единственной целью, чтобы выводок темных гнид мог заработать себе денег?»
Это хороший вопрос! Это вопрос, который русские люди задают себе не первый день. И очевидно, этот же вопрос задает себе сам писатель. Судя по его новой книге, он вообще перестал выходить из дома. Но даже на скромный образ жизни, на зеленый чай с Интернетом и компьютерными играми надо как-то зарабатывать. Приходится писать толстые романы, хотя Пелевин явно тяготеет к малой форме, к рассказам. А тут еще маркетологи со своими советами - ах, да возьмите в помощь литсотрудников, по три книги в год можно лудить, с вашим-то именем... Писатель рассвирепел. И заклеймил демонов в особо игровой форме. И мы теперь можем быть уверены, что Пелевин, как бы там ни было, безумствует сам, один, лично! Молодец!
Что до критики человеческого ума и постоянных заявлений об иллюзорности сознания, то эта сторона творчества Виктора Пелевина меня всегда впечатляла мало. Как сказал добрый немец Томас Манн, «грозила ли когда-нибудь человечеству хоть малейшая опасность погибнуть от избытка разума?»