Михаил Козаков мне бесконечно симпатичен - не только своими многочисленными талантами, великолепным артистизмом и огромной любовью к русской литературе, но и неподражаемой, просто фантастической безалаберностью.
Он какой-то чемпион по неумению «набирать вес» - делать карьеру, обвешиваться наградами и важничать напоказ. (Это тем более забавно, что Козаков из-за своей экзотической фактуры сыграл немало циников и карьеристов-подлецов!)
Полвека в театре. Работал с лучшими - с Охлопковым, Ефремовым, Эфросом. В оглушительной славе театра «Современник» - его немалая заслуга. Первые же шаги в кино - и «Убийство на улице Данте», «Человек-амфибия»! Классик искусства телевизионного фильма (было такое искусство!) - «Безымянная звезда», «Покровские ворота», «Визит дамы»... Десятки сольных поэтических программ, несколько автобиографических книг, да что говорить - это подозрительно красивое лицо с детства знают миллионы людей. Аристократию у нас в свое время извели, а неистребимая потребность в элитарном типе людей осталась, так что Козаков - это в некотором роде наш граф. Или барон?
Но все, что есть у Михаила Козакова, - это чистая, трудом заработанная слава. Никаких поместий, рент или высочайше пожалованных орденов. И сам он - артист в чистом виде, без примесей. И вся жизнь его - бегство от застоя, регламента и рутины, от накатанных дорожек. Даже в Израиль метнулся! Наверное, чтоб понять всю правоту того горемыки из анекдота, который после раздумий, куда ехать, попросил «другой глобус».
Выходил бы сейчас себе преспокойно на сцену какого-нибудь мертвого академического театра и величаво пережидал положенные ему овации - так нет. Где Михаил Михайлович? А где-нибудь в поезде едет читать Пушкина и Бродского на Волгу или в Сибирь, где еще остались образованные люди...
Мне как зрителю Козаков доставил тысячи «сладостных секунд» (помните шутку из «Покровских ворот»?). Умный скептик Джек Берден в одном из первых советских телефильмов - «Вся королевская рать», Адуев-старший в «Обыкновенной истории», все роли у Эфроса и так далее - смотрела помногу раз, знала наизусть. Козаков - в высшей мере гибкий артист, способный и на крутой фарс, и на тонкую игру нюансов. его природа подвижна, она вмиг загорается и кипит от настоящей творческой задачи. И Шекспира, и легкокрылый водевиль он играет с идеальным чувством стиля, и его образованность вовсе не помеха темпераменту. Актерский ум ведь не в занудстве и тяжеловесных рассуждениях состоит. Актерский ум - это способность так размять и «расщелкать» роль, что она начинает сверкать сотнями скрытых блесток. Это Козаков умеет!
Когда он занялся режиссурой, то, как мне кажется, перенес на актеров всю собственную жажду режиссерской любви. Козаков буквально купал своих артистов в обожании и внимании, и они в его картинах удивительно счастливые, забалованные, свободные и радостные. Вспомните уникальный ансамбль «Покровских ворот». Многие актеры сыграли в этом фильме свои лучшие роли, а ведь чудесные ритмы их существования - лихие, звонкие, словно взрывающиеся, как фейерверк, - это ритмы души Козакова.
Праздничной, легкой, веселой души, которая пытается хоть как-то заглушить, преодолеть ужасную грусть жизни. Отсюда - хроническая козаковская ирония, скептические умные глаза, которые все равно вечно способны надеяться и увлекаться. Нет, никакой спасительной - отвратительной солидности не нажил Михаил Козаков и, пока в силах двигаться - всегда готов побежать куда-то за обещанием радости и призраком счастья.
Но что бы такое ему сыграть сейчас? Гамлета он сыграл полвека назад, Шейлока и короля Лира совсем недавно - остался из шекспировского репертуара разве что мудрец-волшебник Просперо из «Бури».
Тот самый, что сказал: «Мы созданы из вещества того же, что наши сны. И сном окружена вся наша маленькая жизнь...»
За ваше здоровье, Михаил Михайлович!