То, что зритель слышит, - действительно пьеса немецкого драматурга со всемирно известными зонгами (песнями) Вайля (сочинено в 1928 году). Это вроде бы герои, ситуации, мысли Брехта. Но - в новом переводе. Где все переведено вниз, на огрубление выражений, на вульгаризацию лексики. Здесь уже не поют «сначала хлеб, а нравственность потом» - но непременно «сперва жратва, ну а потом мораль». Известные слова на букву «ж» и букву «б» тут мы встречаем на каждом шагу. Меня, выросшую в новостройках, этим не удивишь, а вот каково приходится вышитой на занавесе МХТ чайке, можно только догадываться.
Впрочем, и МХТ уже давно не девушка, как говорится. В его обширном и разнообразном репертуаре есть и спектакли, явно идущие вниз, на потеху черни. Так что никаких сенсаций - пытка чайки продолжается уже несколько лет.
Никак нельзя сказать, что спектакль Кирилла Серебренникова лишен смысла и формы. Нет, в отличие от его беспомощных опусов в «Современнике» «Трехгрошовая опера» придумана энергично, с трюками и аттракционами. Несмотря на унылую, в основном черно-серую цветовую гамму спектакля (подозреваю, что у К. Серебренникова, как и у новатора оперы Д. Чернякова, - цветоаномалия), в нем есть занимательные фокусы. Герои вращаются в тележках и клетках из супермаркета. Арестованный бандит Мэкки томится в огромном павильоне из оргстекла (где справляет нужду в ведро, но спиной к публике). В финале появляется колоссальный скелет человека верхом на скелете лошади - так изображен вестник короля. А Мэкки, подвешенный на лонже, уходит по ковровой дорожке вверх, будучи расположенным горизонтально (то есть оптически мы как бы смотрим на него сверху)...
А смысл? Смыслами заведует автор, то есть Брехт, который в России получается крайне редко. Может, только Юрию Любимову на Таганке он удавался по-настоящему, потому что сквозь сюжет всегда были видны умные светлые личности актеров...
Действие «Трехгрошовой оперы» происходит якобы накануне коронации в Англии, персонажи носят английские имена. Владелец фирмы «Друг нищего» Джонатан Пичем, заведующий всеми побирушками в своем районе, сажает в тюрьму бандита Мэкки, который имел наглость жениться на его дочери. Сюжет трехгрошовый, потому что главное в этой пьесе - звучащий отовсюду остроумный и гневный голос автора. Ведь это - поэтическая сатира о состоянии мира накануне фашизма. О мире, наполненном разложившимися, бессовестными людьми. Чтобы сыграть это сейчас, тоже нужны умные лица, нужны личности. Но личности актеров спрятаны за пошлыми масками. Актеры играют «вообще». Николай Чиндяйкин - «вообще» коренастый ушлый делец, Марина Голуб, изуродованная накладными толщинками, - «вообще» попивающая мамаша, Константин Хабенский - «вообще» герой в костюмчике. Энергетика его ослаблена, личность не чувствуется. Но он прилежно выполняет функцию героя. Впрочем, при виде Хабенского женская часть публики начинает так ликовать, что и стараться не надо. Что недоработал актер, сделает его медийная слава... А невеста Мэкки Ксения Петрова-Глинка - вообще разбитная девица. даже без личностных свойств. Да и зачем они? Герой все равно принадлежит не ей, а публике.
Режиссер вроде бы наполнен отвращением к жизни человеческих уродов в развратном мире. Его любимая идея о том, что весь мир - бардак, все люди - б... конечно, копеечная и неверная к тому же. Однако если она выражена художественно, ладно. Но наш режиссер выразить свое отвращение может только кривлянием актеров и трюками.
Плохо с дикцией, особенно у молодых актеров. Плохо с чувством ритма и сценическим движением - пластика некрасива, невыразительна. И особенно плохо с вокалом, а ведь это музыкальный спектакль. В нем участвуют певцы и музыканты «Московского ансамбля современной музыки». Но в основном на сцене поют актеры в образе персонажей, как и предусмотрено автором. Режиссер попытался обыграть слабый вокал, изобразив дело так, что все происходящее - это пародия на мюзиклы 70-х годов, с их героями, приваренными к микрофону и воющими в круге света. Ну я-то видела мюзиклы 70-х годов в Ленкоме у Захарова, в театре Ленсовета у Владимирова. Помню, как пели тогда Караченцов и Фрейндлих, и прошу прощения за резкость у старательно орущих артистов МХТ, но так петь неприлично.
У энергичного режиссера просто какая-то аллергия на профессионализм. Вот для чего он сам стал и соавтором сценографии, и художником по костюмам? Чтобы развернуть рулоны любимого им черного и прозрачного полиэтилена и замотать в них некоторых персонажей?
Новую «Трехгрошовую» в МХТ не назовешь халтурой - во всем виден труд, даже усердие. Для самодеятельного коллектива такой спектакль был бы любопытным событием. Но для профессионального театра...
В прошлом году МХТ отмечал свое 110-летие, и, надо заметить, все 110 лет сотни талантливейших людей кидали свою жизнь в топку этой сцены. И МХТ действительно был образцовым художественным русским театром. Этот бренд создан не сегодня и не теми, кто определяет сейчас художественную политику в Камергерском переулке. Необходимость обновления очевидна - но любое обновление МХТ обязано проводиться на художественном уровне, превышающем вкусы безграмотной толпы.