Молитвы из чистилища

«Слава богу, что я попал в тюрьму!»

Отец Глеб Каледа одним из первых начал окормлять тюрьмы. По его словам, многие священнослужители после первого визита в зону наотрез отказывались нести слово Божие постояльцам тюрем, следственных изоляторов и колоний. Тюремное служение проходило тогда не в тюремных храмах, которых в то время просто не было или они только восстанавливались. Молебны служились прямо в камерах. Тюремная администрация закрывала священников в камере с массой заключенных один на один. В некоторых камерах сидели только больные туберкулезом. Из камеры священника выпускали иногда через 3, а иногда через 7 часов - после того, как все желающие исповедались, крестились, получили совет. Выдержать такое могли далеко не все.
Но те священники, которые отваживались на подвиг, становились свидетелями иногда поистине чудесных примеров покаяния и веры.
Отец Глеб Каледа, начавший служить в Бутырской тюрьме, вспоминал:
«На исповеди молодой парень-арестант благодарил Господа: «Слава богу, что я попал в тюрьму (!). Если бы меня не арестовали, я не знаю, чего бы еще натворил».

Человек с крестом

Но не все спешили каяться. Матерые уголовники не просто с недоверием отнеслись к нововведениям. Некоторые прямо обвиняли священников в том, что они подосланы администрацией тюрем для того, чтобы «стучать» на заключенных.
Рассказывает священник Михаил Михайлов, много лет служивший в Бутырской и Лефортовской тюрьмах: «Очень важно не переступать определенную черту в общении, чтобы одинаковы были заключенные и охранники. Чтобы не подумали охранники, что я более благоволю к заключенным, чтобы и заключенные не сказали: «Батюшка, ты же с охранниками вместе ходишь, ты же их человек».  

Монастырь на нарах

Со временем недоверие к человеку в рясе в российских тюрьмах прошло. Администрации тюрем и колоний с удивлением и радостью обнаружили, что в тех учреждениях, где служат священники, стали редкостью бунты, улучшилась дисциплина, сократилось количество попыток самоубийства. Заключенные увидели в служителях церкви не стукачей и пособников администрации, а по меньшей мере духовных врачей, которые помогают пережить тяготы заключения.
В Бутырской тюрьме в 90-х годах была камера №153, перед постояльцами которой даже начальство испытывало что-то вроде восхищения и трепета, потому что заключенные в ней жили по монастырскому уставу. Там не было опущенных, строго соблюдались посты, и дважды в день все обитатели камеры становились на утреннюю и вечернюю молитвы. Камеру «держал» матерый уголовник из Курской области - Александр. После окончания срока Александр уехал к себе в Курск и ушел в монастырь.  
Отец Михаил Михайлов вспоминает, как еще один из его духовных сыновей, Андрей, после заключения решил закончить с уголовной жизнью полностью, за что был приговорен своими же корешами и жестоко убит.
Во многих тюрьмах заключенные своими силами стали строить храмы. Администрация оказывала необходимое содействие. В одной из колоний в Мордовии заключенному, который буквально своими руками построил церковь, администрация пообещала досрочное освобождение. Но мужчина, отбывавший срок за тяжкое преступление, отказался от такого подарка: «Я не ради досрочного освобождения это делаю» - и отсидел свой срок до конца.