– ВОТ уже три года, как нет моей любимой дочери. Ее отравил друг. Почему я мучаюсь до сих пор? И эти страдания накатывают волнами: то ничего не беспокоит, то вдруг слезы подступают, и апатия такая, что жить не хочется. Начинаешь вспоминать, мысленно разговаривать с дочерью. Я уверена, что она простила человека, который ее отравил.
– А как вы узнали, что она простила, ведь ее уже нет в живых?
– Она мне во сне сказала, что прощает его за то, что он ее отравил. Это произошло на вечеринке. Они пошли в гости, нарядные, счастливые. И вдруг мне вечером сообщают, что дочь мертва. Что-то выпила или съела, ей стало плохо, и она умерла. В морге сказали, что ее отравили. Началось расследование. В конце концов в этом сознался ее лучший друг. Он был наркоманом, алкоголиком. И любил ее настолько сильно, что отравил. Еще раз повторяю, я ему тоже все простила, и мне сразу стало легче.
– Простили?
– Я любила их обоих. Они хотели пожениться. И для меня почти ничего не изменилось, даже когда я узнала, что он наркоман. Дочь пыталась ему помочь: возила к психологам, психотерапевтам. Становилось лучше только на короткий срок. А в последнее время он стал очень агрессивным, раздражительным, особенно когда ему не давали денег на наркотики, сам он нигде не работал. А моя дочь успешно занималась бизнесом – работала риелтором, продавала квартиры. И конечно же значительная часть ее доходов уходила ему на наркотики.
(Психоанализ показал, что у пациентки подвешенное, или двойственное, состояние. Она, казалось бы, простила друга своей дочери, но в глубине ее души до сих пор таится ненависть. Поэтому она страдает. Можно предположить, что подсознательно она хочет, чтобы друг ее дочери тоже пострадал. – Прим. Рамиля Гарифуллина.)
Пусть он живет. В последнее время он уже не употребляет наркотики, вылечился и прекрасно живет. Женился, и все у него нормально.
– Вы действительно рады тому, что человек, который убил вашу дочь, сейчас счастлив?
– Да, рада. Сначала я долго думала, подавать заявление в суд или нет? Одни знакомые говорили, что таких людей надо наказывать, а другие – что лучше простить, все равно дочь не вернешь. Потом я ходила к священнику, он тоже посоветовал простить. Я послушалась и простила.
(Часто преступники паразитируют на доброте верующих родственников своих жертв и не получают должного наказания.)
Мне действительно стало легче. Единственная, кто меня огорчал, это мать того парня (пауза). Она занимается магией и как-то на меня воздействовала.
(Анализ показал, что скрытое воздействие действительно было – манипуляция сознанием и подсознанием моей пациентки со стороны матери преступника.)
– Она вас убеждала простить ее сына? Угрожая вам своим магическим воздействием?
– Мы с ней подолгу разговаривали. Она рассказывала очень интересные вещи, про разные философии, магию, теории о смерти. И чем больше рассказывала, тем больше я прощала ее сына. (Пауза.) Она, конечно, сильно воздействует на меня. Я даже заснула один раз во время нашей беседы. А она все продолжала что-то говорить. Когда я проснулась, мне показалось, что я стала относиться к ее сыну даже с любовью.
(Судя по всему, женщина приняла решение не наказывать преступника, после того как у нее изменились установки в отношении этого парня. А они изменились именно благодаря гипнотическому воздействию его матери.)
– Расскажите подробнее о том, как складывались отношения вашей дочери с другом?
– Познакомились они на дискотеке. Он часто приходил к нам в гости, ночевал. Я его воспринимала как собственного сына. Мне даже казалось, что он положительно влияет на дочь. Он был старше ее на три года, и мне это нравилось.
– А семью они не хотели создать?
– Не хотели.
(Дальнейший анализ показал, что взаимоотношения парня и девушки были по схеме «ребенок–ребенок», поэтому рожать детей они не хотели. Кроме того, тогда они нигде не работали, жили на средства родителей.)
– Вы наблюдали, как ваша дочь и ее парень проводят время в безделье, и не препятствовали этому?
– Через некоторое время я стала возмущаться и заставила дочь работать. Она начала заниматься бизнесом и встала на ноги. А вот ее парень так никуда и не устроился. А я узнала, что он наркоман и алкоголик.
– Так вы действительно рады, что сейчас у этого парня все хорошо?
– (После паузы, плачет.) И рада, и нет. Я же сказала ему, что простила его.
– Но на самом деле вы его не простили. Поэтому и страдаете.
– Но я бы не хотела, чтобы его засудили…
– Во сне ваша дочь просит вас передать ее парню, что она его простила. Но ваши сновидения – это ваш внутренний психический мир, это вы простили, а не дочь. Как вы думаете, она бы позавидовала своим подругам, которые остались на этом свете, а она молодой ушла на тот свет?
(Женщина начинает плакать.)
– Когда я вижу ее процветающих подруг, мне становится плохо. Возможно, она и позавидовала бы им. Я же все время думаю, что ей сейчас хорошо, она уже в вечности.
– Когда вы говорите, что дочери сейчас хорошо, в вас включается механизм самоподбадривания, самопсихорегуляции, создания необходимых иллюзий. А вы должны вырваться из них. Никто не знает, каково сейчас вашей дочери. Вы же страдаете от внутреннего противоречия. С одной стороны, простили парня, а с другой – нет. Тем более прошли психологическую обработку со стороны его матери.
– Но я простила его не только потому, что увидела свою дочь во сне, и не только потому, что была обработка со стороны его матери. Мне кажется, еще и потому, что он совершил преступление, будучи невменяемым. Что взять с наркомана?
(Некоторые наркоманы очень жестоки. Они порой готовы совершить все что угодно даже с родственниками.)
– Получается, что в нем существуют две ипостаси: одна больная, другая здоровая, которая все понимает. Так можно оправдать любого преступника. Они всегда являются жертвами дефицита любви в детстве или жестокой среды. Но необходимо руководствоваться социальной целесообразностью. В тюрьме многие раскаиваются, но выходят и вновь почему-то совершают преступления…
– И какую же его ипостась надо наказывать? Он сейчас возвратился в свое нормальное душевное состояние, а убило мою дочь другое существо.
(Обе ипостаси принадлежат одному субъекту – убийце дочери пациентки.)
Священник сказал, что если я буду судиться с этим наркоманом, то уничтожу еще одну судьбу, потому что в тюрьме покалечат его душу.
(Известно, что самое суровое наказание преступников часто имеет место для того, чтобы профилактически воздействовать на потенциальных преступников. То есть для того, чтобы такие преступления впредь не совершались. Оправдание смерти – это философские вопросы. Но есть и социальная необходимость.)
– А что если ваша дочь тоже употребляла наркотики, а вы скрываете ее деградацию? Может, вы ощутили ее негативное влияние на того парня? Это же как надо себя вести, чтобы довести молодого человека до убийства?
– Возможно, моя дочь была виновата в том, что этот парень стал наркоманом. Поэтому я чувствую, что должна его простить.
(Судя по всему, это был феномен созависимости. Девушка хорошо зарабатывала, опекала парня, и он подсел на ее деньги. Анализ показал, что женщине хотелось, чтобы ее дочь была виновата в том, что довела своего парня до состояния, благодаря которому он совершил преступление. Это защита самозаблуждением, самоподбадривающая иллюзия.)
– Друг дочки после ее смерти пришел ко мне, и мы душевно общались. Он же сам сознался мне в убийстве. А я его пожалела. Мы стали с ним общаться.
– Потом он попросил у вас деньги на наркотики? Наркоманы очень хорошие манипуляторы.
– Да, через неделю стал просить у меня денег, и я давала.
– Почему же он не брал деньги у своей матери?
– Она же маг. Он ее с детства боялся и до сих пор боится и сильно уважает, поэтому и не просит у нее на наркотики.
– Получается, что вас он не уважает? И вашу дочь не уважал… А вы продолжаете поддерживать его. Это бессовестно. Вы должны понять, что явились жертвой манипуляции.
– (Плачет.) На меня все сразу свалилось. Сначала умер муж, потом дочь.
(Муж страдал алкоголизмом и просто спился. Психоанализ показал, что психологические установки дочери были сформированы именно алкогольными установками отца. Поэтому ей было легче дружить с пьяницами и наркоманами.)
Химеры и иллюзии, которые построила себе моя пациентка, чтобы оправдать убийцу и остаться пассивной в отношении его наказания, лишь какое-то время уберегали ее от страданий. Понимая это, я помог разрушить эти иллюзии. Сновидение, в котором дочь просила простить парня, к реальности никакого отношения не имело. Пациентка окончательно осознала, что явилась жертвой манипуляции со стороны родственников преступника, и ее страдания перешли в иное качество, с тенденцией на уменьшение.